Как говорят врачи, недостаток солнечного света в осенне-зимний период может привести к ухудшению самочувствия и настроения. Да и вообще человек как часть природы осенью увядает, поэтому проявление тревожных расстройств логично именно в это время. Анастасия Барышева захотела узнать, как с этим жить.

Впервые тревогу я почувствовала в тридцать, когда у меня внезапно накрылась личная жизнь. Не как обычно: что-то разладилось, поругались, а в один момент — вчера все хорошо, а сегодня человек собрал вещи и уехал навсегда. Речь о не проходящем много дней и месяцев тревожном чувстве, по ощущениям похожем на то, когда едешь вниз на аттракционе «Американские горки» — перехватывает дыхание вверху живота и не отпускает. Официально тревога описывается так: «Тревога — отрицательно окрашенная эмоция, выражающая ощущение неопределенности, ожидание отрицательных событий, трудноопределимые предчувствия. В отличие от причин страха причины тревоги обычно не осознаются. Тревога связана с подсознательной мобилизацией психических сил организма для преодоления потенциально опасной ситуации». Похоже на правду, вот только никакой опасной ситуации нет, и тревога ни от чего меня не спасает, только превращает мою жизнь в кошмар.

К сожалению, тогда мой организм выучил это ощущение. С тех пор он его периодически повторяет, чуть что пошло не так. А уж если дело касается неурядиц на работе — с вероятностью 100% тревога составит мне компанию.

Недовольство босса вызывает желание исчезнуть с лица земли, а пока этого не случится — «Американские горки». При этом ты не можешь есть, спать и нормально работать, потому что тебя все время трясет. Поначалу помогало мое любимое средство — алкоголь, но когда причина тревожного состояния не исчезает, то во все остальное время, пока ты не пьешь, становится еще хуже. Так я дошла до той точки, когда пить стало так же невыносимо, как не пить (не будешь же бухать в рабочее время). Друзья мне посоветовали попробовать медитации, йогу и сменить режим питания (например, отказаться от мяса). Плохо было уже настолько, что казавшиеся раньше нереальными в исполнении меры теперь выглядели вполне пригодными.

Буквально за неделю я полностью изменила свой образ жизни, и, как ни странно, это помогло. Проблемы на работе уже стали казаться делом житейским, а тревога настигала все реже, пока совсем не исчезла. Я думала, что я одна так реагирую на окружающий мир, который вообще-то ко мне благосклонен, в отличие от многих других людей в этом городе, и что тревога из-за «несуществующих проблем», как я про себя их называла — это мои сложности восприятия. Мол, надо работать над собой и не делать из мухи слона. Пока не начала рассказывать о своих ощущениях друзьям и выяснила, что похожие тревожные состояния посещают многих московских трудоголиков. Кого-то тоже осенью, других — круглый год.

У одного моего друга, например, двое маленьких детей и только начавшийся бизнес, который шел неплохо, но потребовал столько кредитов на первых порах, что в какой-то момент друг просто собрал чемодан с самым необходимым и поставил у двери — просто на всякий случай, чтобы можно было прыгнуть в самолет и избежать встречи с судебными приставами. Не надо уточнять, что его посещали тревожные состояния, переходящие в панические атаки, с которыми он справлялся с помощью опытного бизнес-психолога. У другой подруги «Американские горки» начались на гормональном фоне — ей прописали таблетки, запретили есть сыр (есть мнение, что он провоцирует дурные сновидения) и летать на самолетах.

Еще одна знакомая давно, как я случайно выяснила, борется с тревогой:

«Я не помню, что было сначала: паническая атака или тревожное состояние и навязчивые мысли и страхи. Нет, все-таки сначала была тревога. Я думала, что это вообще нормально так жить. Что, наверное, я просто боюсь чего-то реального. Так я прожила чуть меньше года. Я просыпалась и засыпала со страхом каждый день. Я чувствовала это все время, пока все это не вылилось в первую паническую атаку. Я знаю, что есть люди, которые испытывают тревогу просто так, как необъяснимый страх. Моя тревога обычно направлена на здоровье, присутствуют фобические настроения. Например, канцерофобия, направленная на меня или на моих близких. Стоит любой болячке появиться у меня или у кого-то из моей семьи, я сразу начинаю об этом думать. И эти мысли меня не оставляют, я не могу от них отвязаться. Конечно, этому способствует интернет. Я начинаю гуглить симптомы и, естественно, все нахожу. А состояние такое: это страх, от которого холодеют уши, голова, как будто тебя сковали цепями и ты не хочешь больше делать ничего. Например, ты собирался куда-то пойти, но тебе стало очень страшно. Соответственно, ты не можешь работать, просто сидишь в оцепенении. И хочется только избавиться от этих мыслей, но я не знаю, как. Я пробовала разные техники: всякие расслабляющие аутотренинги. Я не могу от этого избавиться никак, кроме как при помощи таблеток».

Недавно по работе я столкнулась с психологом Екатериной Наркевич, которая рассказала, что вообще-то тревога для Москвы — это гораздо более часто встречающееся ощущение, чем, например, радость: «Особенности жизни в городе — многозадачность, постоянная спешка, недосыпание, влияние окружающей среды, борьба за все (в условиях конкуренции), непременное влияние культуры, информационные нагрузки и обратная сторона — эмоциональное выгорание, хроническая усталость, одиночество в толпе, неуверенность в своих резервах. Это стрессы. Долго в них находиться можно, что москвич и делает. Как любое физическое тело, человек способен сопротивляться давлению. К чему приводит сопротивление материалов, физики знают. Когда материал умный и гордый, сопротивление носит внутренний, внешне деликатный характер. От чего человек устает. Явный признак человеческой усталости — это постоянная тревога».

Тревожные состояния посещают многих московских трудоголиков. Кого-то осенью, других — круглый год.

Я всю жизнь ведь живу в городе, никогда меня не волновали ни шум, ни количество людей на улицах, ни недосып (сейчас я только и делаю, что высыпаюсь по сравнению с прежним своим «графиком», когда приходила с вечеринки в пять утра, а в восемь уже вставала на работу). Но и ценности ведь были другие: болтать ни о чем и веселиться в большой компании было предпочтительнее, чем сидеть дома. Сейчас все наоборот: чтобы я вышла в люди, должно случиться что-то невероятное (ну, может, свадьба), во всех остальных случаях я предпочту провести время дома с книжкой или фильмом в тишине. Это то единственное состояние, которое не провоцирует появление тревоги: людей-то вокруг нет, тратить силы на общение и реакции не надо. Вот уж точно износ материалов. Возможно, это также связано с возрастом — организм уже не так молод, как раньше, и тяжелее восстанавливается от постоянно обрушающегося на него стресса.

В ответ на мою историю психолог привела похожий пример, рассказала об одном своем пациенте, 35-летнем юристе Денисе. Но у него в каком-то смысле все еще хуже, потому что по характеру он спокойный:

«Педантичность у меня в отца, а вот тревожность — в Москву. До окончания университета я был невозмутимым и спокойным. Надо мной подшучивали: Денис очень ленивый. Он делает все быстро — чтобы быстрее избавиться от работы, и хорошо — чтобы не переделывать. Потом началась работа. Я ее не боюсь, но ее объем увеличивается как снежный ком. Все сдать нужно вчера. Шеф выходит из себя по пустяку и, похоже, обратно не возвращается. Я всегда был независим и не переносил критики. А тут получил не просто критику, а преследование в онлайн-режиме. Такое впечатление, что шеф в моем лице обнаружил причину своего жизненного фиаско. Сухо реагируя на хорошо сделанную работу, он превращается в трамвайного хама при моем опоздании, задержке документов, даже появлении в коридоре в неустановленное время. Красная тряпка для быка — это дружественный лайк по сравнению с реакцией шефа на мою персону. Понятно, что вначале я старался понравиться. Потом старания превзошли мои возможности, и понеслось: тревога перед работой, скачки давления и предъязва (так доктор назвал мое расстройство пищеварения). Стал сомневаться в своих способностях. Как в анекдоте: “Я параноик с заниженной самооценкой. Мне постоянно кажется, что я недостоин, чтобы за мной следили”. Понимаю, что шеф не виноват. У него есть свой шеф, которого тоже загоняют в цейтнот. Но с чего бы ему не любить меня лично? Этот вопрос курсирует в сознании, как космический челнок, и не дает думать больше ни о чем. Так, видимо, и сходят с ума. Но это не пугает. Пугает постоянная тревога. Она не отпускает и доводит до изнеможения. Утром я бодро-тревожный, к полудню вяло-апатичный и к вечеру никакой. Разумеется, семья, досуг и человеческие радости в список “Мои приоритеты” не входят, потому что все силы брошены на отработку тревоги. Интересно, насколько меня хватит».

Психолог дала простые советы юристу Денису — договориться с собой, избавиться от роли жертвы и, если не поможет, сменить среду обитания.

«Шеф — это не навсегда, — сказала Денису психолог. — Навсегда — это гипертония. Неприятно работать в условиях эмоциональной свалки. Но пока других условий нет, “пришел, поработал и ушел”. В этой схеме нет пункта, по которому вы должны часами гонять мыслительный мусор и рыдать “меня не любят”. Это мантра. Повторяйте. Вязкая впечатлительность будет возвращать и возвращать к переживаниям. А вы настойчиво отвлекайтесь. И постепенно станет легче. Избавиться от тревоги возможно. В помощь могут прийти психотерапевты, в условиях дефицита хороших рабочих мест они помогут адаптироваться к настоящим условиям. А дальше — снова и снова не давать себе погружаться в болото навязчивых переживаний».

Звучит это просто и жизнеутверждающе, но не объясняет, как вести себя в режиме «каждый день». Моя подруга вот приняла решение бороться медикаментозно, плюс психотерапия:

«От тревоги я не избавилась. Я лечусь. У меня недавно был рецидив фобии. Я не нашла ничего лучшего, как выпить таблетку. Прошло. Чтобы такого не происходило, я стараюсь максимально себя оберегать. Как можно меньше пропускать в жизнь информации, которая не особо тебе и нужна: новости, фильмы, в сюжете которых есть что-то близкое к моей фобии. С чем связано это состояние? Может, с переутомлением на работе или в принципе с физическим переутомлением, может, с сезоном. Нужно себя оберегать и больше спать, ложиться вовремя».

В большом суматошном городе стресс случается не только из-за работы и личной жизни, как это было у меня. Негативных факторов множество: экология, график, питание, количество общения, объем потребляемой информации. Кто-то даже говорит об «эпидемии тревожных расстройств» в современных мегаполисах, но дело тут скорее в активном освещении вопроса — о тревоге наконец стали говорить как о проблеме и вести статистику. Оказалось, тревожные расстройства встречаются у 30% взрослого населения планеты, как пишет Американская психиатрическая ассоциация. Тревогу лечат бихевиористы, психотерапевты, фармацевты — каждый по-своему.

Кстати, нашим бабушкам ставили похожие диагнозы (и кое-где, наверное, продолжают). Только раньше это не называли тревожным состоянием и панической атакой, а подходили к вопросу комплексно: «У вас вегетососудистая дистония». Кто сталкивался, знает, что это может обозначать что угодно, от учащенного сердцебиения и беспричинного страха до обмороков и импотенции. Как ее полностью вылечить, так толком и не выяснили, поэтому наши бабушки и дедушки искали свои способы, которые помогали именно им: валериану и пустырник, внушительную дозу витамина C, дыхательную гимнастику (так в СССР называли йогу и медитацию) или какую-нибудь диету. Мы же, с наложившимся на уже существующие неблагоприятные факторы стрессом, как будто не совсем больны, но и не полностью здоровы. Мы находимся в состоянии на грани срыва так долго, что привыкли считать это нормой.