Смерть искусствоведа и создателя Государственного центра современного искусства Леонида Бажанова потрясла арт-сообщество. Его уважали и любили, наверное, все, кому посчастливилось с ним встретиться, он создал нынешний российский мир искусства в том виде, в каком он сейчас существует. Сегодня, 14 января, в Московском музее современного искусства на Петровке, 25, состоялось прощание с Леонидом Бажановым. «Москвич Mag» собрал воспоминания друзей и коллег о том, как много Бажанов сделал для арт-мира.

Андрей Ерофеев, искусствовед и куратор

Умер Леонид Александрович Бажанов. Для всех близких друзей, приятелей и вовсе с ним не знакомых людей он был просто Леня. Домашнее уменьшительное очень шло Бажанову, хотя резко контрастировало с той социальной функцией ответственного лица, которую он исполнял всю жизнь в московском художественном сообществе. С конца 1960-х Леня был и художником, и искусствоведом, и лектором-популяризатором, и экспертом в этом мирке, где чуть ли не главной социальной и творческой идеей являлось противостояние начальству. Леня оказался единственным, кому эта аксиома не помешала, сохраняя верность своей среде, начать сотрудничество с официозными структурами и постепенно заменить взаимные оскорбления дискуссиями. Сначала глава клуба, потом основатель творческого объединения, потом директор Центра современного искусства, а потом и глава департамента с полномочиями замминистра культуры. Если Дмитрий Пригов примерял на себя роль работника культуры, то Леня захотел и стал реальным руководителем культуры, отмыв это звание своим именем и поступками от грязи, подлости и глупости, которыми его нагрузила советская номенклатура.

За несколько лет службы Леня совершил в нашей сфере культурную революцию — он институциализировал альтернативное искусство на правах нового после соцреализма этапа национальной культуры. Возник ГЦСИ с филиалами, появились отделы новейших течений в разных музеях. Леня радикально поменял ход международных культурных обменов. Мир увидел под государственным флагом России другое искусство, которым благодаря Лене стали комплектовать фонды российских музеев. А в Москву поехало современное искусство Запада. Биеннале — это тоже Леня; запуск первых художественных галерей — тоже. Не он один, конечно, и не всегда на первых ролях. Но весь процесс шел под его руководством.

Он был нашим первым министром культуры. Как Луначарский. Хотя нет, Лене вряд ли понравилось бы такое сравнение. Как Мальро* — вот! После Мальро сменились на этом посту десятки политиков. Но люди культуры помнят Мальро. Так и с Леней. Он останется в памяти как единственный настоящий руководитель культуры первых десятилетий новой России. Бажанов успел осуществить для страны огромный проект, который уже не отменить. Спасибо, дорогой Леня. Прощай.

Милена Орлова, главный редактор The Art Newspaper Russia

В 1986 году Бажанов при поддержке легендарного коллекционера Леонида Талочкина и группы молодых художников создал в Москве любительское творческое объединение «Эрмитаж», которое базировалось в районном выставочном зале в Беляево. За год в этих стенах прошло около десятка выставок, на многие из которых стояли очереди, так как тут показывали искусство, которое больше нигде нельзя было увидеть. Особо значимой оказалась выставка «Ретроспекция московских художников. 1957–1987» в двух частях, где впервые была выстроена последовательная история неофициального искусства с главными именами, в том числе с тогда еще совсем не привечаемыми эмигрантами, как, например, Оскар Рабин. Там же впервые широкой публике представили новое поколение — от группы «Мухомор» до Анатолия Журавлева и бумажного архитектора Юрия Аввакумова. Важно, что в «Эрмитаже» впервые обкатывался и формат кураторской выставки — с темой и концепцией, как, например, выставка «Жилище».

Источник: The Art Newspaper Russia

Надя Брыкина, коллекционер, основатель Музея нонконформизма

Всем понятно, что мы очень обязаны Леониду: весь мир современного российского искусства существует благодаря ему. Я бы не осмелилась одна создать Музей нонконформизма (Музей нонконформизма открылся на Мясницкой, 24/7, стр. 2, летом 2023 года. — «Москвич Mag»). Я была уверена, что Леня будет всегда с нами. Он меня очень поддерживал, ценил мою деятельность, устраивал презентации моих изданий в ГЦСИ. Нас связывала долгая, настоящая дружба. Было много разных совместных проектов: вспоминается его «Метагео», который мы показывали в Цюрихе. С Леней всегда было легко, спокойно, интересно. Хотелось затаиться, смотреть на него и слушать его бесконечно…  Для меня было важно узнать, пусть уже на выставках, его мнение, теоретическую основу вещей, к которым я сама интуитивно приходила в процессе коллекционирования. Это был удивительный человек высочайшей культуры, с тончайшей душой, обладающий даром видеть и анализировать увиденное.

Первого марта у нас в Музее нонконформизма открывается проект, который будет посвящен памяти Леонида Бажанова. Он начнется выставкой работ художников 1950–1960-х годов, которая называется «Пробуждение». Этот период для России ознаменован пробуждением нового мира, для которого требовался новый язык. На выставке будут представлены работы художников того времени, которые показали мир, стряхнувший с себя застывшие краски соцреализма. То, что этот важный период остался в истории и не утерян окончательно — это в первую очередь заслуга Леонида Бажанова, который открыл этот мир, устраивая первые выставки этих художников, и всю жизнь служил этим идеям честно и бескорыстно.

Юрий Альберт, художник

Господи, Леня Бажанов умер. Я его знал лет с шестнадцати — видел в мастерской Алика Меламида. Ему было около тридцати — красивый, модный, коротко стриженный, с бородкой. Даже, кажется, с трубкой. Денди, а не хиппи. И странным образом Леня почти не менялся. Трудно поверить.

Юрий Аввакумов, художник

Я знаю Леню Бажанова давно, с того времени, когда создавался «Эрмитаж», любительское объединение, которое потом переродилось в центр современного искусства, затем в Государственный центр современного искусства с филиалами по стране, а потом умерло. Все умирает рано или поздно. И все. Мы все.

Леня не любил, когда его звали Леонид, тем более Леонид Александрович. С ним еще с 1970-х дружила моя жена Алена, и благодаря ей мы встречались чаще, чем если бы они не были старыми друзьями. Собственно, в «Эрмитаже» я с Аленой и познакомился. Бажанов познакомил. Еще помню, как резко он отказал каким-то местным цензорам, пришедшим на Профсоюзную снимать работы художников — эмигрантов из СССР. Мне тогда казалось, подумаешь, снять пару работ, и они умоются, но Леня был абсолютно категоричен в своем отказе. Сейчас я понимаю, как он был прав. В нем удивительным образом сочетались хрупкость, временность, как бы необязательность своего присутствия в этом мире и строгая магнетическая ориентация на собственный полюс вечности, где были установлены его моральные принципы. Он не оставил после себя десятков книг и сотен статей. Бажанова принимали в Союз художников по устным выступлениям, кажется, единственный раз в истории искусствоведческой секции. Он был из вагантов, если можно этих странствующих поэтов приписать к современному искусству.

В судьбоносные 1980-е и 1990-е и до и после его квартира на Малой Грузинской сама по себе была центром современного искусства, в котором перебывали директора многих мировых музеев, художники, галеристы и коллекционеры. Здесь затевались выставки, определялись карьеры и просто хорошо выпивалось. Каким-то образом при всей беспорядочности богемной жизни в доме поддерживался идеальный порядок. За многие годы нашего знакомства в нем не поменялось ничего. Менялись только работы художников на стенах, какие-то из них прямо отсюда отправлялись в известные коллекции. Когда-то давно я в подпитии ободрал висевший на кухне желтый абажур, остался голый каркас, который Леня увил цветами. Так он и висит там уже лет тридцать. Голый каркас.

Марат Гельман**, куратор и галерист

Бажанов умер. Фактически Леня придумал «Галерею Гельмана». Пришел ко мне после успешной выставки украинского трансавангарда и говорит (35 лет назад): «Ты должен открыть галерею». Я ему: «Какую галерею, это не Нью-Йорк, здесь коллекционеров нет». А он мне: «Твое дело делать выставки и возиться с художниками, как ты любишь, а я буду тебе клиентов приводить». Я поверил. Открыл галерею. За все время ни одного коллекционера он не привел. Но зато этот обман сделал мою жизнь.

Татьяна Арзамасова, художник

Человек смог пройти по грязи в чистом плаще. Даже капли от чужих падений рядом с ним не оставались и не прилипали.

Фото: Дмитрий Лекай/Коммерсантъ/Fotodom

____________________________________

*Андре Мальро — министр культуры в правительстве де Голля.

**Признан в РФ иноагентом, внесен в перечень террористов и экстремистов.