События 2022 года перевернули жизнь многих москвичей. Та столичная жизнь, какую они знали прежде, закончилась. Будущее, какое многие себе выстраивали в Москве, оказалось перечеркнутым. Некоторые решились на радикальный шаг — уехать из страны. Герои этой статьи перебрались в Черногорию, Нью-Йорк и Берлин.

В Черногорию за толерантностью

Среди популярных направлений по отъезду Черногория занимает одно из первых мест: не нужен шенген, относительно дешево (было, во всяком случае, до недавних пор), средиземноморский климат, а главное — близкая по духу культура. Русских тут традиционно любят, как и во всей бывшей Югославии. Освоение Черногории русскими происходило как минимум с середины нулевых.

Две девушки в районе тридцати, Варвара и Лена, решили переехать в эту теплую балканскую страну в этом году. Они довольно быстро сняли квартиру и даже завели местную собаку вдобавок к своему большому псу, привезенному из Москвы.

«Мы давно рассматривали возможность переезда. Наше общество становится все более радикально-консервативным, а февральские события окончательно для нас все расставили по своим местам.

В Черногорию мы прилетели летом компанией Air Serbia с короткой пересадкой в Белграде — настолько короткой, что багаж задержали и привезли курьером. Мы поселились в прибрежном Которе, романтичном старом городе времен венецианского владычества. В Черногорию пока виза не нужна, хотя поговаривают, что это может поменяться. Турист имеет право находиться в стране до 30 дней, а дальше нужно выехать через ближайшую границу (Албания, Босния, Сербия) — и можно сразу заезжать обратно. Такую поездку тут называют “визаран”. Это можно сделать, купив билет на автобус, а можно нанять специального водителя, зарабатывающего на визаран-турах. Таких очень много, в основном бывшие соотечественники. Через месяц повторяешь всю процедуру, и так можно жить очень долго. Правда, мы сейчас хотим делать вид на жительство. А еще сразу по въезду в страну туристу необходимо в течение двух дней заплатить специальную пошлину 30 евро — для уехавших из России это значит каждый месяц. Деньги зарабатываем все еще на удаленке, но работы много, и финансово мы пока чувствуем себя защищенно. Деньги из России получаем при помощи земляков-менял, которых находим в вайбере и телеграме. Вы встречаетесь, ты им переводишь с русской карты на русскую, а они тебе — евро наличными. Очень удобно».

У моря

До этого марта 27-летний Андрей работал программистом в крупной международной компании, закрывшей свои офисы в России. У Андрея много родственников по обе стороны российско-украинской границы, поэтому сложившаяся обстановка душевно его подкосила.

«Мне было проще взять семью и уехать в Черногорию, — говорит Андрей. — Как и у большинства “срочно уехавших”, мой заработок все еще находится в России. Устроиться иностранцу в Черногории совсем не просто. Недавно покупал дочке мороженое и долго выслушивал о грустном жизненном пути продавца из Челябинска: летом продает детям мороженое, а в остальное время гнет спину на стройках. Найти ту и другую работу ему стоило очень большого труда.

Обстановка в России и на Украине в этом году полностью изменила ситуацию с ценами на еду и жилье в Черногории. А именно: и русские, и украинцы одновременно разом ломанули сюда. Цены взлетели до небес. Понятно, что туристический сезон никто не отменял, но это совершенно новый виток. Когда мы приехали, доступную квартиру в нормальном месте снять было почти нереально. Каким-то чудом благодаря знакомому риелтору мы сняли пыльную двушку на год за 1500 евро. Недвижимость в аренду здесь настолько востребованна, что никто не парится даже убирать квартиру перед сдачей, мол, и так возьмут. Так что свою мы отдраивали несколько дней. Кстати, многие местные мужики даже не работают. Они могут позволить себе почти весь год жить одной только арендой.

За последние лет десять Черногория, как и Москва, изменилась до неузнаваемости. Из унылой социалистической дыры она превратилась в образцово-показательный чистенький южный край с небывалым строительным бумом. В народе поговаривают, что государство так развилось благодаря российским инвестициям. Русское присутствие в стране ощущалось уже давно. Одно из доказательств тому — Dukley Gardens, гигантский жилой комплекс на горе размером с полгорода. Он спроектирован одним из главных современных русских архитекторов Сергеем Чобаном, и честно скажу — это, наверное, лучший жилой дом, построенный кем-либо когда-либо. Состоящий из террасированных свисающих садов, он похож на восьмое чудо света».

В Штаты по любви, но неохотно

Несмотря на противостояние между Россией и США, двери Америки для русских до сих пор остаются открытыми. В отличие от Евросоюза Штаты заявляют об отказе от коллективного наказания российских граждан.

«К сожалению, я не могу рассматривать свою эмиграцию из России как запланированную, — говорит 34-летняя Елена, сотрудница российской торговой сети. — Я делаю это исключительно из-за неуверенности в своем будущем. Более того, я еще недавно ни за что бы не согласилась перебраться в США насовсем.

Пару лет назад я съездила в отпуск в Лас-Вегас, где у меня завязался роман с Оливером, продавцом искусства из Нью-Йорка. Тогда же он впервые предложил мне переехать к нему, но я наотрез отказалась, мол, “ну уж нет, лучше уж ты к нам”. Наверное, это немного противоречит мифу о восточноевропейских женщинах, которые просто спят и видят, как выйти за американца. У меня такого не было, моя родина — Москва.

Да и Штаты далеки от утопии. Еще во время первой поездки я убедилась в довольно трудной жизни средних американцев. Все оказалось в чем-то даже тяжелее, чем в России. Цены высокие, а зарплаты — далеко не всегда, медицина для многих еле доступна из-за дорогих медстраховок. Поэтому иногда до последнего тянут, прежде чем обратиться к врачу. В стране колоссальное число бездомных. Да и что я тут буду делать, думала я. Я всего лишь неплохой бухгалтер, пусть и главная в своем отделе. Английский, правда, у меня свободный, но я считала, что этого мало. Следующие несколько лет Оливер мотался ко мне в Москву. На фоне замусоренного Бруклина с бомжами в метро полированная современная Москва его впечатлила. В итоге он решился-таки осесть со мной на Ленинском проспекте. Мы даже подыскали ему работу.

События текущего кризиса застали нас в совершенно неловкой поездке, в Нью-Йорке, где мой парень должен был объявить своим родителям, что переезжает ко мне в Москву на ПМЖ. Его семья, и без того не жалующая иностранцев, смотрела на меня более чем косо — я ведь увожу их дорогого сынишку, в их понимании, в страну вечного холода, водки и диких медведей. И тут промозглым февральским утром мы включаем новости и смотрим с отвисшей челюстью. “Значит так, слушай меня! Кончай выпендриваться, ты за меня выходишь замуж и остаешься тут!” — жестко сказал мне Оливер, выключив телевизор. Я совсем не хотела жить в Штатах, но противостоять такому решительному напору не смогла. Да и времена не те. И вот я — русская жена красавца-американца, беременная на третьем месяце. Сейчас я поняла, что за таким преданным и упрямым мужчиной, как мой Оливер, я полечу хоть на Северный полюс, хоть на Марс. Потому что он уж точно полетит на Марс ради меня».

Нью-Йорк в кино и в жизни

Юлии 42 года, до начала спецоперации она работала дизайнером интерьеров в Москве. Пока она никак не может привыкнуть к новой жизни в Нью-Йорке.

«В первую очередь меня гложет то, что я пока не могу устроиться на работу. Мой муж все еще занимается инвестиционными проектами в России и СНГ, но как долго это продлится? Все, что мне пока предложили по работе — это неофициально оформлять витрины магазинов в какой-то заднице, на краю города, за тысячу долларов. Я к такому дауншифтингу не была подготовлена. Мой муж раньше неплохо зарабатывал, но вся наша якобы обеспеченная жизнь в Нью-Йорке — она как будто взаймы: она не привязана к американским деньгам. Мы вроде бы и здесь, а вроде и нет. Плюс вопрос с визой. Сейчас мы оба по туристической, но это все несерьезно на долгосрочной основе. Что дальше? Будем думать.

Конечно, если сравнивать два Нью-Йорка — как культовый город из фильмов и как реальное место на карте, со своей бытовухой — это два разных города. В кино всегда показывают в основном Манхэттен — узкую часть мегаполиса, уставленную небоскребами. На самом деле это довольно маленький участок города в сравнении с огромным малоэтажным окружением. Большая часть простых людей живет в Бруклине, в небольших двух- или трехэтажных домиках. Кто победнее — в деревянно-фанерных, кто побогаче — в коричневых кирпичных особнячках. В Манхэттен в основном ездят на работу, стоя целый час в переполненном метро, одном из самых обшарпанных и загаженных из тех, что я видела. Наши друзья живут в Бушвике, который когда-то был бедным черным гетто, а потом его дом за домом скупили местные ортодоксальные евреи и перепродали семейным работягам-латиносам и белым хипстерам. По мне, так похоже на ржавую фабрику с граффити, а у них это считается самым модным районом, в нем когда-то вырос рэпер Jay Z.

Мой муж, человек довольно обеспеченный, смог позволить себе снимать небольшую потрепанную квартиру в нижней части Манхэттена. За эти же 3 тыс. долларов мы, наверное, могли бы в Москве снять себе шикарные хоромы с видом на Кремль. А многие наши ровесники, как русские, так и местные, вынуждены вообще жить тут в коммуналках, как студенты. Причем цена небольшой комнаты может быть и 2 тыс. долларов, и выше. В Бруклине, конечно, недвижимость дешевле, чем в центре.

Одно из преимуществ — неподалеку находится потрясающий старый китайский квартал, где есть десятки аутентичных шумных ресторанов, куда в основном ходят только китайцы огромными семьями. Вообще здесь много замечательной международной кухни — азиатской, индийской и латиноамериканской. Лучший японский ресторан, где я была в жизни, тоже находится в Нью-Йорке, в Бруклине. А еще я выучила, что за правильным индийским карри ты идешь не в буржуазный ресторан, а в бедную сальную забегаловку, где перекусывают рабочие и полицейские на посту.

По вечерам мы гуляем по галереям Челси, на берегу Гудзона. Там же находится и мой любимый городской парк High Line. Авторы проекта, кстати, создали московский парк “Зарядье”, так что он напоминает мне о доме».

Нью-Йорк как грустное место

«Мне хочется напомнить всем, кто собирается уезжать из России за лучшей жизнью, о следующем: эмиграция — это всегда некоторое или даже очень сильное снижение социального статуса — временно, а иногда и на всю жизнь, — говорит 35-летний бывший московский архитектор Игорь. — Вспомните советских актеров, отправившихся в 1980-х покорять Голливуд и ставших таксистами.

Когда приезжаешь, в первые дни кажется, что свернешь горы и море тебе по колено. А потом наступает суровое испытание трудом, бедностью, рутиной и бесконечным ожиданием прорыва. Вы не представляете, сколько за эти несколько месяцев, что я здесь, я наслушался таких историй о несостоявшихся американцах из сытой Москвы: надежда — эйфория — разочарование — унылое возвращение домой. Это грустная и исправно работающая схема. Некоторые потом еще по возвращении становятся ультрапатриотами России, хотя еще позавчера мечтали удрать оттуда. Такой побочный эффект неудавшегося переезда. Мне сейчас повезло чуть больше, чем им: я устроился младшим архитектором проектировать дешевые лофты в Бруклине. В Москве я был на руководящей проектной должности, но здесь пришлось временно пойти на компромисс. Я даже был готов к участи курьера. Зато я знаю, что являюсь свободным человеком, решившимся на свободный шаг.

Нью-Йорк ужасно переоценен, прежде всего самими американцами. Это национальный миф, и этот миф тянет из всех последние деньги. Цены на жилье невозможные. Средним офисным работникам приходится надрываться со всей силы, чтобы позволить себе депрессивную лачугу с тараканами и еще быть благодарным за это. Судя по опыту моих здешних русских друзей, Нью-Йорк — это место, где очень много трудятся, чтобы едва сводить концы с концами. В отличие от русских тридцати дней отпуск в Америке всего десять дней. Мой приятель сломал ногу и уже через три дня поехал на метро в офис весь загипсованный, с костылями, настолько тут цепляются за рабочее место. Здесь вечная гонка, а проигрыш в ней может быстро обернуться нищетой.

Некоторым моим недавно переехавшим в 2022-м соотечественникам пока не удается найти ничего по профессии. В итоге зарабатывают как умеют. Кому-то везет. Например, архитекторам легче всего найти хорошую работу, даже если диплом из никому не известного русского университета. Здесь смотрят только на то, что ты умеешь делать. Другим приходится сложнее. Одна моя подруга сейчас присматривает за квартирами в Airbnb, кто-то поначалу метет полы и работает курьером. Сложно поверить, что кое-кто из них вел до этого популярные блоги в инстаграме [признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ]. Но здесь такая смена ролей не осуждается. Америка — страна тех, кто не боится запачкать руки в погоне за мечтой.

Есть и воодушевляющие новости. США может быть настоящей землей обетованной для как минимум трех типов эмигрантов: ученых с технической специальностью, талантливых айтишников, а также молодых предпринимателей и стартаперов. В случае удачи здесь можно сколотить огромное состояние, и я такие случаи знаю лично. Но для тех, кто хочет просто с девяти до пяти работать “на дядю” в офисе, Нью-Йорк может оказаться весьма грустным местом. Тем, кто предпочитает быть частью большого, стабильного рабочего коллектива, может быть, лучше подумать о Европе. Она нежнее».

«Не надо привозить Россию в Штаты»

«Что касается общения с земляками, тут нужно соблюдать меру и расширять круг общения, — считает 37-летняя Нина, занимавшаяся в Москве пиаром, а теперь включившаяся в создание нового кафе в Бруклине вместе с русскими и американскими друзьями. — Конечно, с земляками проще. Но есть обратная сторона: худшее, что может случиться с переселенцем — это застрять навечно в “эмигрантском гетто” из своих соотечественников. Эту ошибку совершают очень многие представители диаспор. Замыкаясь в кругу своих, такие люди, часто даже не выучив новый язык, навсегда застревают в тех эпохах, когда они прибыли в США, в то время как одновременно их новая и даже бывшая родина двигаются вперед. Так произошло с жителями Брайтон-Бич, жители которого до сих пор не выучили язык и одеваются так, как даже в России уже не одеваются лет тридцать. Это очень жалкая участь. Если приехал — нужно заставлять себя интегрироваться, как бы тяжело это ни было. Иначе зачем вообще было переезжать? Еще довольно интересный момент, что среди “старой”, еще советской волны эмиграции довольно много тех, кто с энтузиазмом поддерживает нынешнюю политику России. Наверное, это форма ностальгии по утерянной родине».

Берлин: хорошо для художников, но не в материальном смысле

Еще со времен падения Берлинской стены этот город является одним из излюбленных направлений постсоветской эмиграции. Современный Берлин разом воплощает в себе основные ценности либеральной Европы: гуманный, многонациональный и терпимый ко всем, экологичный, сытый и недорогой. К тому же это один из главных центров артистической жизни в мире.

Последний повод и стал решающим для 31-летнего художника Александра. Буквально за два дня до начала конфликта с Украиной в хорошей московской галерее открылась групповая выставка с его работами. У него были мечты и планы в России. Мыслей уезжать не возникало.

«Я очень плохо себе представляю, что будет с миром современного искусства в России теперь. Этот вид искусства — сугубо западное явление. Без международных контактов русские художники обречены на вечную изоляцию. Очень многие коллекционеры либо уехали, либо затянули пояса. Да и консервативным властям не до современного искусства — в их глазах оно воплощает тлетворное влияние Запада.

Вот я и подался в Берлин по еще работающей шенгенской визе, пока не отменили и ее. Берлин — воплощение творческой тусовки, другое дело, художников тут так много, что продают и зарабатывают они этим мало. Конкуренция нереальная. В Берлине слишком много авторов, но мало покупателей. Обосновавшиеся уже здесь русские пугают меня сложностью пути художника в Берлине, мол, если жить надоело, то добро пожаловать к нам!

При всех попытках меня напугать я пока чувствую себя тут как рыба в воде, настолько тут душевно и дружелюбно. Обстановка очень интернациональная — наряду с немецким на улице слышишь десятки языков. В Берлине замечательная экология — не пахнет бензином, мало машин, весь город как большой парк. Правда, тут слишком сильно налегают на сортировку мусора. Был бы я лет на десять помоложе, не вылезал бы из огромного количества ночных клубов и баров.

Моей девушке повезло с профессией. Она айтишник. Берлин — отличное место для айтишников, много работы и хорошая зарплата. Лучше всего, если у тебя есть диплом, а если даже его нет, все равно можно устроиться. Денег у нас с собой было немного, но здесь довольно дешево. Еда хорошего качества и недорогая, особенно если готовить дома. В супермаркетах потрясающий выбор еды — это как если бы русская “Пятерочка” обладала ассортиментом “Азбуки вкуса”. С квартирами сложно — пока спим на матрасе у друзей».

Влад Пинский, миграционный юрист, основатель агентства Start-up ABC Berlin:

«Из четырехмиллионного населения Берлина 400 тыс. — русскоязычные, то есть десятая часть населения. Если с людьми искусства все понятно — они переезжают по идейным соображениям, учитывая происходящее сейчас в России, то, например, у стартаперов причины вполне прагматические. В России 140-миллионное население — и в настоящий момент полная отрезанность от внешнего мира. Если ты готов работать на госзаказ или импортозамещение, то имеет смысл остаться в России ради этих задач. А если ты планируешь какую-то международную историю — это совсем другое дело. Некоторые выбирают ближнее зарубежье, например Тбилиси или Ереван. Но если ты объявляешь, что делаешь стартап в этих местах, то очень трудно получить от кого-то финансирование под это дело. А вот с точки зрения репутации лучше начинать в стране с хорошей репутацией — Бельгии, Голландии, Германии или Англии. В Берлине десять “единорогов” — компаний, которые стоят больше миллиарда долларов. Берлин — это хорошее место, где можно создать свое дело, сделать себя и получить финансирование.

В Берлине уже сейчас найти жилье за приемлемые деньги — это какой-то ад. Я считаю, что иногда имеет смысл поселиться в небольшом городке и там освоиться для начала, а потом уже смотреть на Берлин. Это лучше, чем скитаться в самом Берлине по гостиницам.

Что касается людей искусства, а в основном это молодые ребята, то большая часть из них расходится во взглядах с нынешней российской системой управления. Многие из них напуганы и потеряны, когда они обращаются ко мне. Сейчас Берлин напоминает 1929 год, когда сюда съехались оппозиционеры, поэты и художники, бежавшие от советской власти.

Как известно, в Берлине живет большое количество как русских, так и украинцев. Несмотря на сложные времена, большая часть людей умеет находить взаимопонимание, несмотря на страну происхождения. Ведь все мы прежде всего люди. А чего хотят люди, когда они сели в машину, с Украины? Просто жить. Жить и не трогать других. А чего хотят россияне, когда решили уехать? Да того же самого!»