«Как-то смотрю, стоит женщина, красивая, странная. Пережидает. Явно хочет, чтобы разошлись любопытные. “Ольга Владимировна, это вы?” — “Я”. Бакланова. Мало изменилась, хотя в последний раз мы с ней виделись в двадцать шестом, а сейчас шестьдесят третий — почти сорок лет. Ей, значит, за шестьдесят. Строгая, подтянутая. “С Натальей Владимировной переписываетесь?” (это ее младшая сестра, скрипачка) — “Нет, от этого ей плохо будет”. — “Да не будет плохо, вы ошибаетесь”. — “Не ошибаюсь, у вас напечатали, что я продалась капиталу”. Она действительно за очень богатого человека замуж вышла. И все равно не будет плохо. “Она не пишет, и я не пишу. Смотрела ваш спектакль. Очень понравилось. Передайте привет Москве”. — “Скучаете?” — “Да нет, не очень”. Думаю, это она из гордости говорит. Попрощались, и она ушла».

Так Сергей Образцов описал одну из своих встреч в Нью-Йорке, где он гастролировал с театром кукол. С родными актрисы Ольги Баклановой он жил когда-то на Новой Басманной в одном дворе. А с ней самой проработал несколько лет в Московском Художественном театре. Сестра Ольги, Наталья Владимировна Бакланова, первая скрипка оркестра Художественного театра, в свое время оказала большое воздействие на судьбу Образцова. В спектакле, который идет в театре Образцова в наши дни, есть отдельная сцена об Ольге Баклановой, с которой они вместе были на гастролях в Америке.

В середине 1920-х Ольга Владимировна была безусловной звездой. Фаворитка Владимира Немировича-Данченко, она стала примой созданной им при МХТ Музыкальной студии, где собирала аншлаги. В 1925-м даже успела получить звание заслуженной артистки государственных академических театров. Но когда Бакланова уехала в США, о ней все позабыли. Редкие упоминания в мемуарах ограничиваются характеристикой «красавица», как, скажем, у Софьи Гиацинтовой. Современников можно понять: при советской власти контакты с эмигрантами были чреваты. Но и сегодня ее имя остается будто вычеркнутым из театральной истории. А если и мелькает, то прежде всего благодаря той самой безусловной и победительной красоте. Не случайно единственным, кто занимался ее судьбой, был не театровед и не профессионал в кино, а историк моды Александр Васильев. Он, кстати, выбрал для своего очерка отличный эпиграф: «Но царевна вдруг пропала, будто вовсе не бывало».

Театр был первой любовью Баклановой, и она хранила ему верность. Но в Музыкальной студии играла всего пять лет. В кино Ольга Владимировна тоже, конечно, снималась, но эти фильмы не сохранились. Между тем в Штатах ее киносудьба оказалась куда более впечатляющей. Голливуд отлакировал красоту актрисы, ее презентовали как экзотическую блондинку-искусительницу и называли русской тигрицей. И хотя голливудская история Баклановой продолжалась те же пять лет, ее фильмы сохранились, а некоторые даже вошли в историю американского кино. В первую очередь речь об «Уродцах» Тода Браунинга. Этот фильм похоронил карьеру Баклановой и он же оказался главным в ее судьбе. До сих пор считается, что в нем снималась самая впечатляющая группа актеров с физическими особенностями за всю историю. Это был провал: зрители выбегали из зала, падали в обморок, одна дама грозилась подать на студию в суд, утверждая, что у нее произошел выкидыш. Картина была запрещена к показу в нескольких американских штатах, Великобритании и Австралии. Надо сказать, она и сегодня производит неизгладимое впечатление. Однако в начале 1960-х фильм был объявлен культовым, а актриса пережила ренессанс своей актерской славы.

Однажды уехав, в СССР Бакланова больше не возвращалась. И похоронена на кладбище швейцарского города Веве. На могиле выбиты годы жизни: 1898–1974. На самом деле она родилась в 1893-м. Впервые Ольга Владимировна подправила себе паспорт, когда только поступила в школу МХТ. По ее словам, так делали многие молоденькие артистки: «Всем хотелось, чтобы дата рождения была ближе к основанию Художественного театра. Нам казалось, в этом есть что-то магическое». Объяснение так себе, тем более что еще пару лет актриса отбросила уже в эмиграции. Но в этом, конечно, ничего предосудительного. Всего лишь невинный обман, простительное для красавицы кокетство.

Бакланова из купеческой семьи. По материнской линии она наследовала торговцу мануфактурным товаром Ивану Решетникову. Отец актрисы, потомственный почетный гражданин Москвы Владимир Николаевич Бакланов, был владельцем крупнейшей Купавинской суконной мануфактуры, акционером и попечителем, одним из управителей Русского страхового общества и спонсором крупных художественных выставок. А еще он прекрасно рисовал, играл на виолончели, даже сочинял: в свое время была популярна его полька для фортепиано «Яхт-клуб».

Мать Александра Ивановна тоже была музыкантшей, пела и играла на фортепиано. В семье росли шестеро детей: Татьяна, Николай, Ольга, Любовь, Наталья и Глеб. И, кажется, никто из них не чурался искусства. Даже Глеб, на 17 лет младше Ольги Владимировны, в будущем видный советский военачальник, брал скрипичные уроки у знаменитого профессора Московской консерватории, заведующего кафедрой скрипки Константина Георгиевича Мостраса. Сама она училась пению у Татьяны Каргановой и занималась в балетной студии Михаила Мордкина, партнера Анны Павловой, которого называли Гераклом балетной сцены, впоследствии одного из основоположников американского классического балета.

Бакланова окончила частную гимназию Виноградской на Покровском бульваре. Затем, по ее словам, поступила в Строгановское художественно-промышленное училище. Куда чаще пишут, что она стала студенткой Усачевско-Чернявского женского училища, которое давало право преподавать. На самом деле не суть важно. Главное, что на занятиях Ольге было скучно: уже лет с десяти она грезила о театре и только о нем. Родная тетка Елизавета Решетникова, в замужестве Найденова, служила артисткой Малого, и девочка бывала у нее на репетициях.

Когда в 1912-м Московский Художественный театр объявил о наборе учеников, Бакланова была уверена, что поступит. Приемную комиссию возглавлял сам Владимир Немирович-Данченко, рядом восседали звезды: Ольга Книппер, Иван Москвин, Василий Качалов. На конкурс в тот год пришли 280 человек, среди них был и будущий народный артист СССР Алексей Попов. Он вспоминал: «Среди ожидавших своей участи были Бакланова, Дурасова, Крестовоздвиженская и я. Случайно или нет, но все, кто томительно ждал результатов экзамена, оказались в числе принятых. На другой день в газете “Русское слово” была напечатана маленькая заметка с перечислением фамилий новых сотрудников Художественного театра».

В октябре того же года при МХТ была учреждена так называемая Первая студия. Журнал «Театр и искусство» сообщал: «Это будет школа для артистической молодежи театра, где она будет систематически упражняться в тех приемах, которые уже выработаны Станиславским, под руководством его и его ближайшего помощника Сулержицкого. Но главною задачею будет искание и испытание новых начал постановок». В Первую студию вошли преимущественно молодые актеры, в их число попала и Ольга Владимировна. Уже в конце первого сезона Станиславский пометил в общем списке ее фамилию: «Очень интересна». Среди других Бакланова выделялась притягивающей красотой, темпераментом и врожденной органикой.

Чуть позже Константин Сергеевич купил под Евпаторией участок для актерской колонии. Сохранились фотографии, на которых видно, как весело проводили там время. Городские будни тоже проходили не скучно, что иллюстрирует стишок педагога и режиссера Евгения Вахтангова «Студийкам для постановки голоса гекзаметр». Он о том, насколько меньше было женских ролей в отличие от мужских:

Грустно мне ждать и тянуть канитель, преждевременно старясь.
В Студию я поступила с надеждою каждой актрисы:
Роль получить и играть каждодневно ее на спектаклях.
Глупые Бергеры пишут пьесы с одной только ролью…
Глупый Вахтангов берет эти пьесы и ставит два года…
Нудный Сушкевич «Сверчка» теребит два сезона. Дублершу
Вводить он настойчиво медлит, а Маша Дурасова цепко
За роль ухватилась: зубами ее вам не выдрать у Маши.
Знаю «систему» отлично, а где применять ее, боги?
Калебов двадцать, и Барендов тоже, и даже есть Джон.
Павел Узунов художник, поди же, а роли играет,
Чехов усвоил манеру болеть, отыгравши раз десять,
Петя Бакшеев дорогу дает, заболевши желтухой,
Ратники тоже способствуют этим противным мужчинам.
Оля Бакланова, Маша Дурасова, Вера Васильна!
Ах, отчего не возьмете примера вы с Чехова Миши!
Ах, отчего я не создана небом мужчиной?
Ратник, когда позовут на войну, не дождуся!

Упомянутый драматург Бергер — автор пьесы «Потоп», премьера которой состоялась в конце 1915-го. Единственную женскую роль проститутки Лиззи играла Бакланова. Режиссером был Вахтангов, сохранилась его записка Сулержицкому о том, что актриса не явилась на репетицию: просьба «вызвать Бакланову и разъяснить ей, что работа Студии — не милый, домашний спектакль». Сулержицкий отчитался: «Горько плакала, извинялась: “никогда больше не буду”». А однокашница Ольги Владимировны Серафима Бирман вспоминала: «Несколько отделялась от других студийцев Бакланова — Лиззи. Студия не была для нее “обетованной землей”, а чем-то вроде загородной виллы, скромной, уютной, где отдыхаешь от шума большого города».

В студии Бакланова станет Оливией в «Двенадцатой ночи», и это не говоря о вводах. Параллельно она выходила на сцену самого Художественного театра. Начинала с «кушать подано», служанок и горничных. Но уже весной 1915-го актриса участвует в «Пушкинском спектакле»: играет Луизу в «Пире во время чумы», через сезон — Лауру в «Каменном госте». Одна беда: постановщику и художнику Александру Бенуа молоденькая Ольга Владимировна откровенно не нравилась. Он называл ее каботинкой, то есть второразрядной актрисой, той, кто стремится к внешнему блеску и карьере. Впрочем, Бенуа и Станиславского называл каботином, ему тогда вообще никто не нравился, а «Пушкинский спектакль» провалился. У Баклановой, напротив, все складывалось. Она регулярно получала роли, и критика была благодушна. Она сыграет Сашеньку в возобновленном «Иванове» (1918), ей будут прочить Нину в «Чайке» и Наташу в «Трех сестрах».

В те же годы Ольга Владимировна начинает сниматься в кино. Строго говоря, немой фильм «Когда поют струны сердца», вышедший в 1914-м, стал первой совместной работой Первой студии. Режиссер — актер и член правления МХТ Борис Сушкевич, в фильме заняты Евгений Вахтангов и Михаил Чехов. А ко времени революции Бакланова записала в свою фильмографию почти два десятка картин. Большинство из них срежиссировал Вячеслав Туржанский (в эмиграции он станет Виктором). Судя по названиям, Ольга Владимировна уже тогда не боялась ужасов. Так, о «Загробной скиталице» (1916) журнал «Пегас» писал: «Надо отдать справедливость актрисе, игравшей женщину-вампира, кровожадным минам и сладострастным потягиваниям она, несомненно, старательно училась в зоологическом саду». Из дореволюционных киноопытов Баклановой сохранился только один, да и то без начала: «Цветы запоздалые» по Чехову. Она там прелестная большеглазая шатенка и совсем не похожа на женщину-вамп с американских фото. Роковую красавицу из актрисы сделали в Голливуде. Это там нужны были такой макияж и такой взгляд.

В 1918-м Ольгу Владимировну зачислили в штат МХТ. Критик Оливье Сейлер в книге «Русский театр» называл ее «совершенно новым типом гения»: «Иногда трудно представить, каким образом острейшие чувства и красочная манера игры, присущие Баклановой, найдут применение в размеренном реализме Художественного театра. Но, возможно, именно эти качества и вольют в театр новую жизнь». Слова можно считать пророческими. После революции МХТ находился в очевидном кризисе. Переживаний и трагедий хватало в разворошенной реальности, в ожидании хлеба публика требовала зрелищ. К тому же в 1919 году ведущие артисты под началом Василия Качалова уехали на гастроли по Украине и, настигнутые Гражданской войной, оказались почти три года отрезаны от Москвы. Доходы театра резко упали. И тогда Немирович-Данченко предложил решение — создать «синтетический» театр, который соединил бы серьезную драму с легкомысленной «опереткой».

Идея была реализована в Музыкальной студии МХАТа (другое ее название — Комическая опера). По форме это было кооперативное товарищество на паях. Всего учредителей набралось девять человек, и одной из них стала Ольга Владимировна. Необходимый для взноса почти миллион рублей заплатил ее муж Владимир Цоппи. Он происходил из богатой семьи обрусевшего итальянца, купца 1-й гильдии и гоф-маклера Московского биржевого комитета. Выпускник юрфака, Цоппи работал помощником присяжного поверенного. Спустя несколько лет он отдастся главной своей страсти — театру. В Бакланову Владимир Эрнестович был влюблен много лет. Сохранилось его письмо еще 12-летней Оле, это было признание в любви. По сути, актриса выросла под аккомпанемент разговоров о том, что Цоппи — прекрасная для нее партия. И в какой-то момент сдалась.

Музыкальная студия открылась в мае 1920-го опереттой Лекока «Дочь мадам Анго». Жена Станиславского актриса Мария Лилина писала после прогона: «Вся работа шла при закрытых дверях, и надо сознаться, что благодаря тому, что подобраны хорошие голоса, вышколены актеры, прекрасный хор, получается приятный, веселый, успокоительный спектакль, конечно, без всякой опереточной пошлости. Л’Анж — Бакланова отлично поет, играет, носит костюм, идет первым номером».

Ольга Владимировна стала примой Музыкальной студии. В штате состояли 80 артистов, но все главные партии исполняла она одна. Выходила на сцену по пять раз в неделю и всегда собирала аншлаги. В «Периколе» и «Лисистрате» со сценографией Ильи Рабиновича и танцами в стиле Айседоры Дункан, в «трагическом представлении» «Карменсита и солдат» и «Бахчисарайском фонтане».

Под новый, 1923 год Цоппи арестовали и фактически без суда выслали в Тамбов. Бакланова только-только родила сына Владимира. К несчастью, мальчик был нездоров, страдал детским церебральным параличом и эпилепсией. Актриса — в полнейшем смятении, она с трудом выходит на сцену, в свободные дни ездит к мужу. Немирович тогда писал главе правительства Льву Каменеву, а потом и Дзержинскому: «Я считаю своим гражданским долгом заявить, что признаю Владимира Цоппи одним из честнейших граждан…  Жена Цоппи, артистка Бакланова, неся главный репертуар, не в силах одна справиться с заботами о доме и сыне, что сильно тормозит работу театра». Владимира Эрнестовича отпустили.

Ни для кого не было секретом, что отношения Немировича и Ольги Владимировны выплескивались за рабочие рамки. И вела она себя соответственно. Скажем, костюм Периколы сшила тайком от художника спектакля — вольность для МХАТа неслыханная. Станиславский писал, размышляя о шансах Баклановой получить одну из ролей: «Можно ли быть уверенным, что последняя не поведет себя в нашей труппе такой же “хозяйкой”, какой она является в К.О.? Это было бы тяжело на старости лет. Заниматься с ней ролью я бы не взялся, так как все равно она бы работала с Немировичем. Это естественно». Надо сказать, что и сам Владимир Иванович учитывал строптивый и властный характер своей протеже. Когда его прежняя любимица Мария Германова, уже будучи в эмиграции, призналась, что с удовольствием присоединится к гастролям Музыкальной студии, ответил: тогда, мол, из театра «повернется» и «уйдет» Бакланова.

На длительные гастроли по Европе и США Музыкальная студия выехала в октябре 1925-го. Радужные надежды не оправдались: залы оказались полупустыми, продюсеры терпели убытки, на Немировиче повисла огромная задолженность. Сам он настаивал, что стоит разделять финансовый и художественный успех: если первый был объективно невозможен, то второй — бесспорен. Однако sold out гарантировали только спектакли с Баклановой, которую «Таймс» называл «трагической актрисой непревзойденных возможностей».

За неделю до завершения тура пришла телеграмма из Москвы: корифеи МХАТа решили выселить Музыкальную студию из здания театра. Они всегда считали, что само ее существование оскверняет святые стены. Еще и критика подзуживала, утверждая, что в опереттах «молодо и зелено сгорают “Вишневые сады” сценического реализма». Да и Станиславский студию откровенно не любил, в частных письмах называл мерзавкой. Но люди были сплошь интеллигентные и вообще сподвижники, Константин Сергеевич прекрасно понимал увлеченность Немировича собственным делом. Однако терпимость «стариков» споткнулась о квартирный вопрос.

Владимир Иванович воспринял известие о выселении крайне болезненно, оформил в театре отпуск и договорился о режиссерской и педагогической работе в Голливуде. Остаться в Америке решили тогда и главный дирижер Виктор Бакалейников и некоторые артисты. Конечно, американский импресарио предложил контракт и Ольге Владимировне. Актриса все же вернулась в Москву. Как позже выяснится, чтобы уладить семейные дела и получить разрешение на выезд из страны с правом на возвращение.

Летом 1926-го Станиславский сообщал жене, как отдыхают актеры МХАТа: «Лужский — на взморье в Риге. Там же живет и Бакланова. Она сошлась с каким-то невзрачным хористом из К.О. За это или за другое — на нее рассердился Немирович. Они поругались и в ссоре. Бакланова — берет ангажемент и в Москву не едет. Что будет делать, — неизвестно».

В Риге жила сестра актрисы Любовь Владимировна, она была замужем за профессором тамошней консерватории Николаем Дауге. И в Штаты Ольга Владимировна уплыла прямо из Латвии. Годовой контракт с импресарио Морисом Гестом предполагал турне по США со спектаклем «Миракль» выдающегося режиссера Макса Райнхардта. Это было грандиозное шоу-мистерия — одних статистов полторы тысячи, его показывали на стадионах и в цирках. К слову, за год до того ту же роль Монахини играла артистка МХАТа Алла Тарасова. И тоже раздумывала, не остаться ли ей за океаном. Тарасова вернулась в СССР, стала народной артисткой, лауреатом пяти Сталинских премий, Героем Социалистического Труда и даже директором Художественного театра. Бакланова выбрала совсем другой путь. Почему? Житейские резоны, заставлявшие людей 1920-х покинуть СССР, очевидны. У Ольги Владимировны было свое, драматическое объяснение: на кону лежало не только туманное артистическое будущее, но и содержание больного сына. Она отдала его на воспитание подруге, та вывезла ребенка сначала в Латвию, затем в Италию. Бакланова каждый месяц высылала им деньги, вплоть до 1936 года. Что случилось потом — неизвестно.

Первые годы эмиграции актриса еще сомневалась в своем решении. Она пыталась продлить отпуск в Художественном театре, Немирович уверял читателей журнала «Современный театр»: «О. В. Баклановой действительно были сделаны предложения некоторыми кино-фирмами, но артистка их отклонила, так как собирается возвратиться в СССР и помимо своей постоянной работы сниматься в кино-картинах советского производства». Однако Ольга Владимировна не могла не знать об отношении к ней во МХАТе. Вот как описывала Немировичу возможное будущее Баклановой в театре его секретарь Ольга Бокшанская: «Ольге Влад. будет трудновато здесь вначале, потому что такого положения у нее, что было в студии, конечно, не будет. И думаю, будут при­дираться не только к данным Ольги Влад., но и к ее тону, к ее манере, если она захочет первенствовать. Вы можете себе представить, как могут к ней относиться “заслуженные” за то, что она тоже заслуженная, и не заслуженные — опять-таки за то, что она уже заслуженная».

Как известно, в Москву Бакланова не вернулась. Принято писать, что ее эмиграция сделала звезду из артистки кордебалета Любови Орловой. Они, дескать, были одного типажа, Орлова уехавшую звезду скопировала и заменила. Это не совсем так. Любовь Петровну действительно ввели в спектакли Баклановой, но далеко не на главные роли. Главную партию, Периколы, она спела только в 1932-м. Тогда-то ее и увидел будущий муж, режиссер Григорий Александров.

В конце 1920-х в Америке еще не утихла мода на все русское. Однако в Голливуде Ольга Владимировна начинала, как когда-то в театре: со ступеньки на ступеньку. Крошечная роль, которой даже нет в титрах, Екатерина II в короткометражке, героиня, чья главная цель — оттенить знаменитую Полу Негри. И вот наконец главная злодейка в фильме «Человек, который смеется» режиссера-экспрессиониста Пауля Лени. Бюджет картины составил немыслимый по тем временам миллион долларов. Гример и декоратор впоследствии работали над образами Дракулы и Франкенштейна, режиссерская трактовка повлияла на появление такого антигероя, как Джокер. Сегодня эту картину называют классикой голливудской готики.

«Человек» вышел в 1928-м. Этот год стал для актрисы триумфальным. Вот что писал Немирович переехавшему в США театральному менеджеру Сергею Бертенсону: «Курьез. Я рассматривал “Motion Picture” и наткнулся на продолжение статьи о Баклановой, начал перелистывать пачку и увидел, что страницы со статьей о ней (и очевидно, с портретом) изъяты. Кем? Любителями, очевидно… » А уже Бертенсон записал в дневнике: «Успех Баклановой в Холливуде растет с каждым днем. Недавно она подписала пятилетний контракт с “Парамаунт”. Ее называют уже просто “Бакланова”, без “Ольга”, что здесь признак знаменитости».

Тогда в Голливуде действовала студийная система: актеры снимались только в тех проектах, которые утверждала компания. Paramount Pictures задействовала Бакланову в восьми фильмах. Наиболее известный из них — криминальная драма «В доках Нью-Йорка» режиссера Джозефа фон Штернберга. На съемках они с Ольгой Владимировной страшно разругались. Она вспоминала: «Я старалась проникнуться человеческим содержанием образа, а Штернберг хотел, чтобы я играла так-то и так-то: “Не воображайте, что раз вы из Художественного театра, то все понимаете”. Я разрыдалась, как ребенок, конечно, этого он и добивался! Сцена в картине получилась очень хорошо». Фильм шел в советском прокате, Ольга Бокшанская сообщала из Москвы 1930 года: «Сейчас здесь идет с О. Баклановой “В доках Нью-Йорка”, где Ольга играет хорошо, и, конечно, лучше, чем “стар” Бети Компсон».

В юности после очередного фильма с актером Эмилем Яннингсом Бакланова поспорила: когда-нибудь она будет с ним сниматься. И действительно оказалась с Яннингсом на одной съемочной площадке, это была картина «Улица греха». Они должны были встретиться и в «Грехах отцов», но актрису заменили дебютанткой: великому немцу не понравилось, что после первого фильма критики писали не о нем, а о ней.

В начале 1929-го советское консульство признало брак с Владимиром Цоппи расторгнутым. Он переиграет во многих театрах СССР, станет востребованным актером-эпизодником, будет сниматься до самой смерти в 1970-м. Отношений с Ольгой Владимировной Цоппи не поддерживал, но берег связанные с ней документы, чтобы однажды передать их на хранение в музей МХАТа. Вторым мужем Баклановой стал характерный актер Николай Сусанин, они познакомились уже в Америке. Когда-то он играл в московском театре Незлобина, а с 1925 года снимался в Голливуде.

Между тем вступало в свои права звуковое кино. Первым фильмом Баклановой, который озвучили, стал «Волк с Уолл-стрит» (1929). В нем она, как до того в «Доках», играла с Джорджем Бэнкрофтом. Пела песенку «Love Take Heart» и говорила с сильным акцентом, который было трудно понять. Впрочем, критики находили его очаровательным, а картина заработала хорошую кассу.

Звуковое кино походя разрушило не одну звездную биографию. Новых требований не выдержали даже англоязычные звезды — от Глории Свенсон до Лиллиан Гиш. Опытная актриса с хорошо поставленным голосом, Ольга Владимировна продолжала сниматься. Эмигрантская пресса писала о Баклановой: «Имя ее уже большими буквами вспыхивает на Таймс-сквер, и она уже прочно стоит в кинематографе Голливуда. Революция в американском кино, вызвавшая замену почти всех немых картин звуковыми, отразилась на положении русских артистов. Меньше всех пострадали Ольга Бакланова, ее муж Н. Сусанин и бывший премьер Московской оперетты М. Вавич».

В августе 1930-го Ольга Владимировна родила сына Николаса. Они с Сусаниным живут открытым домом, часто устраивают вечера и вечеринки. Актриса любит и умеет элегантно одеться и спускается к завтраку после двух часов дня. Однако совсем скоро ее акцент начинает раздражать зрителей, Paramount все реже и неохотней занимает ее в своих проектах, а вскоре и вовсе разрывает контракт. Бакланова снимается на Fox и MGM, но с переменным успехом. Отныне ее удел — роли «странных русских» и, шире, приехавших из Европы иностранок. В «Уродцах» 1932 года Ольга Владимировна играет циничную гимнастку на трапеции Клеопатру, которую в наказание за бездушие и коварство в финале так калечат, что былая красавица превращается в безногую женщину-утку.

Впрочем, главное было не в сюжете. Режиссер Тод Браунинг уже снимал фильмы ужасов: его «Дракула» с Белой Лугоши пользовался небывалым успехом. Но, к несчастью, в 1930-е о политкорректности еще не слышали. Достаточно сказать, что вне съемок на студии разрешали находиться только лилипутам и сиамским близнецам, для прочих людей-булавок (гидроцефалов), людей-червей (без рук и ног), гермафродитов и так далее построили специальную палатку и отдельное кафе.

Увидев готовых «Уродцев», студийное начальство ужаснулось, сократило фильм на треть и добавило хеппи-энд из жизни влюбленных карликов. Но это не помогло. Критика писала, что для создания «Уродцев» был нужен слабый ум, а чтобы его смотреть — сильный желудок. Бакланова вернулась на сцену, сыграла в нескольких успешных постановках, в том числе в мюзикле «Гранд-отель», который собирал аншлаги. Но когда его решили экранизировать, на главную роль взяли не Ольгу Владимировну, а Грету Гарбо.

Новых приглашений из Голливуда не поступало. В то же время у актрисы разладилось с мужем, вроде как он слишком много пил и даже поднимал на нее руку. В Лос-Анджелесе Бакланову больше ничего не держало. Она оставила Сусанина и перебралась в Нью-Йорк, где жили большинство еще московских знакомых. Например, артистка Художественного театра Мария Успенская, которая учила методу Станиславского в собственной школе драматического искусства, а совсем скоро сделает головокружительную кинокарьеру с двумя номинациями на «Оскар». Как говорила героиня романа Трумена Капоте «Завтрак у Тиффани», бриллианты по-настоящему выглядят хорошо только на старухах вроде Марии Успенской. Еще Бакланова общалась с актерами театра «Летучая мышь», например с примой Тамарой Дейкархановой. А со временем ее ближайшей подругой станет балерина Ирина Баронова.

В 1936-м Сергей Бертенсон сетовал из Голливуда: «Актеры русские более чем редко добиваются здесь успеха. Возьмите Бакланову: была почти на вершине, а затем мода на нее прошла, и сейчас она влачит жалкое существование в Нью-Йорке, изредка выступая как певица в ночных клубах». Это, конечно, совсем несправедливо. На Восточном побережье Ольга Владимировна была вполне востребована. Она действительно пела романсы в кабаре и ночных клубах, а еще много играла на Бродвее, участвовала в гастрольных турах, дебютировала на лондонской сцене, иногда снималась в кино (как правило, в короткометражках) и вела популярную радиопрограмму «Континентальное обозрение Ольги Баклановой». Наконец, она в третий раз вышла замуж — за удачливого бизнесмена Ричарда Дэвиса.

Конечно, никакой он не Ричард и не Дэвис, а Давид Юдович, киевлянин, еще в 1918-м эмигрировавший во Францию. Годы Великой депрессии Юдович провел, фланируя между Парижем и Нью-Йорком в качестве торговца произведениями искусства. В иммиграционных документах он был описан как человек с черными волосами, голубыми глазами, землистым цветом лица и «шрамами на лице и носу». Дэвис говорил, что лицо рассечено нагайкой. Он действительно был богат, в его собрании картин будто бы были Рембрандт и Ван Гог, Модильяни и Врубель. Дэвис вообще много чем занимался: издавал журнал о балете Dance Magazine, в 1951-м открыл в Нью-Йорке артхаусный кинотеатр Fine Arts Theatre, в котором проходили американские премьеры Феллини и Висконти, был импортером иностранных фильмов и успешным продюсером.

В третьем браке Ольга Владимировна зажила почти беззаботно. Почти каждый год они с Дэвисом садились на роскошный океанский лайнер, чтобы провести осенние месяцы в Париже. А в Нью-Йорке жили дверь в дверь с отелем Plaza, с видом на Центральный парк.

Муж настаивал, чтобы актриса оставила сцену. Но она сделает это только в 1947-м, успев два года отыграть в бродвейском хите «Клаудия», а потом и сняться в одноименном фильме (1943). Нехватку привычных эмоций Бакланова компенсировала в казино за карточным столом. Ее любимыми и верными цифрами в рулетке были «три» и «один». Актриса много путешествовала, летала в Лондон, навещала сына, который жил в другом штате. Забегая вперед, он стал владельцем строительной фирмы, которая занималась ландшафтным дизайном. В 1971-м поселился в Вашингтоне, среди его проектов — здание Верховного суда США и Центр исполнительских искусств им. Дж. Ф. Кеннеди. Сусанин-младший погиб в 50 лет. Он стал случайным свидетелем ограбления автомастерской, кинулся в погоню за преступниками и был застрелен.

Размеренная жизнь стареющей красавицы была прервана в начале 1960-х, когда извлекли из забвения «Уродцев». В картине разглядели метафору классового конфликта во времена Великой депрессии и послание против евгеники. «Уродцев» объявили культовым фильмом, его показали на Венецианском кинофестивале, а через шесть лет удостоили специальной экспозиции в нью-йоркском Музее современного искусства. О Баклановой снова заговорили, она дала несколько интервью. А «Уродцы» впоследствии вдохновляли и Дэвида Линча с его «Человеком-слоном», и Дэвида Боуи, и даже создателей 4-го сезона «Американской истории ужасов».

В конце 1960-х годов Дэвис с Ольгой Владимировной, спасаясь от американских налогов, переехали в Париж. Там они поселились в отеле «Крийон» на площади Согласия. Ну а последним местом жительства русской актрисы стало местечко Веве на берегу Женевского озера. К тому времени здоровье Баклановой уже разладилось, и Дэвис дал объявление в парижской «Русской мысли»: «Американская киноартистка ищет компаньонку в Швейцарии». Откликнулась бывшая манекенщица, лицо модного дома Schiaparelli Варвара Раппонет. Она вспоминала: «Ольга тогда еще была невероятно красивой. В ее глазах было столько кошачьего! Она часто подолгу сидела в кресле, забравшись в него с ногами и закутавшись в чудесное норковое манто цвета янтаря. Оно необычайно шло к ее волосам — это был подарок Дэвиса. Она много рассказывала о Москве и своем Музыкальном театре, а также о кино. У Ольги всегда была хорошая прическа и маникюр. Она ездила с шофером Натальей Грин, внучкой композитора Пуни».

Умерла Ольга Владимировна в сентябре 1974-го. Отпевание прошло в православной церкви Святой Великомученицы Варвары. Пишут, что Дэвис к тому времени был почти разорен, похоронами занималась подруга Баронова. Место на кладбище она нашла рядом с могилой одного из своих мужей, племянника Станиславского и балетного менеджера Германа Севастьянова (Джерри Северна).

В Москве об Ольге Владимировне давно не вспоминали, контактов с семьей она не поддерживала. Стоит сказать, что к революции Баклановы отнеслись вполне лояльно. Фабрику в Купавне национализировали при деятельном содействии отца Владимира Николаевича, у него были личные отношения со Свердловым и Дзержинским. Брат Николай стал одним из латышских стрелков и погиб в Гражданскую. Сама актриса успела сняться в агитационной короткометражке «Хлеб» (1918). И никаких выпадов против советской власти никогда себе не позволяла.

Первое время после отъезда Бакланова переписывалась с сестрой Натальей, которая стала скрипачкой и композитором, много лет проработала в вокально-драматической группе МХАТа. Но вскоре общение прервалось. Посылки, которые Ольга Владимировна отправляла матери (отец умер еще в 1920-м), возвращались обратно. Во время войны, когда СССР и США стали союзниками, актриса попыталась возобновить контакты через американское посольство в Москве. Все оказалось тщетно: посылки не принимались. В 1947 году сестра первой жены Глеба Бакланова летала в США в командировку. С ведома компетентных товарищей она встречалась с актрисой, предлагала ей вернуться в СССР, гарантировала неприкосновенность. Ольга Владимировна отказалась. Ей сообщили, что дальнейшие попытки наладить связь с семьей «нецелесообразны».

В каждой советской анкете, затрагивающей личные данные, был вопрос о родственниках за границей. Что, мягко говоря, не приветствовалось. «Утаивать правду Баклановы, конечно, не могли, — поясняет внучатая племянница Наталия Бакланова. — Но специально отмечали, что отношений с эмигранткой не поддерживают. Брат актрисы Глеб Владимирович находился на ответственной военной должности. Он должен был быть огражден от любых попыток воспользоваться нахождением за границей его сестры со стороны американских структур».

Глеб Бакланов сегодня известен куда больше, чем старшая сестра. В свое время он пострадал из-за происхождения: его не приняли в комсомол, ему чинили препятствия при поступлении в институт. Но, чемпион Москвы по гимнастике, Бакланов был зачислен в элитную московскую Пролетарскую дивизию. Первое ранение и первый орден получил еще на Финской войне, а в Отечественную 32-летний Глеб Владимирович стал самым молодым на тот момент генералом Красной армии. Войну он окончил Героем Советского Союза, в 1945-м стал одним из организаторов встречи на Эльбе. Впоследствии как начальник Управления физкультуры и спорта Советской армии отвечал за присоединение СССР к олимпийскому движению. Бакланов дослужился до генерал-полковника, был депутатом Верховного Совета СССР и председателем Федерации гимнастики СССР. Он написал две книги. Ольга Владимировна в них не упоминается.

Как актрису Бакланову позабыли. Даже в биографиях «милого, дорогого, незабываемого» Немировича-Данченко о ней — «преданной, благодарной, любящей» — нет ни слова. Впрочем, сам Владимир Иванович еще в 1929-м в письмах из Европы предупреждал заокеанских корреспондентов, что общаться с ними из Москвы будет «затруднительно». Он интересовался судьбой Баклановой, признавался, что продолжает считать ее самой талантливой актрисой МХАТа. Но напрямую с ней не переписывался.

После революции многие артисты Художественного театра осели на Западе. Когда к 30-летию театра решили обновить портретное фойе, даже планировали выделить целую стену под уехавших. У Баклановой тоже просили ее портрет, хотели повесить его рядом с Верой Барановской, Михаилом Чеховым и Ольгой Гзовской. Кажется, этого не случилось. И единственное, что напоминает об актрисе в МХТ — ее портрет на стене мемориального кабинета Немировича-Данченко, где все осталось как при его жизни.

Тут, конечно, можно посетовать на несправедливость, но это зря. И не только потому, что судьба была благосклонна к Ольге Владимировне и по завершению актерской карьеры. Она всегда чувствовала себя победительницей. Любила повторять: «Запомните, Немирович-Данченко построил для меня театр». Так что лучше завернуть буквально за угол Камергерского и пройти до музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, у истоков которого стояла та самая Музыкальная студия.

Фото: Jerry Tavin/Everett Collection/East News, из открытых источников