Ранним утром 8 июля 1985 года молодой рабочий Василий Теленков, пошатываясь, брел к себе домой. Причина для вчерашних возлияний была вполне уважительной: первая получка, как говорится, сам бог велел отметить. Вот они и наотмечались с другом из того же ПТУ до закрытия метро. Но все-таки он поступил правильно — позвонил и честно предупредил маму, что остается ночевать, а утром вернется.

Собравшись было вставить ключ в замочную скважину, Вася сильно удивился тому, что дверь оказалась не заперта. Решив, что мама таким образом намекает, мол, хорошо бы вести себя потише и постараться ее не разбудить, он крадучись вошел, снял ботинки и огляделся. Дверь в мамину комнату оказалась тоже открытой настежь. Василий заглянул внутрь и застыл как пораженный громом. Тело его матери Валентины Теленковой лежало на боку посреди комнаты, правая рука была вытянута, словно за мгновение до смерти она пыталась на что-то указать или до кого-то дотянуться. Вокруг головы и правого плеча натекла кровавая лужа, частично уже успевшая впитаться в ковер и подсохнуть.

Придя в себя, парень позвонил в милицию. Прибывший наряд установил причину смерти — огнестрельное ранение в область спины. Первым делом в таких случаях всегда «трясут» родственников, и неудивительно, что разговаривать с Васей поначалу стали очень жестко. Однако, приглядевшись к нему повнимательнее, дознаватель все же исключил его из списка подозреваемых: во-первых, этому вчерашнему мальчишке явно неоткуда было взять оружие, во-вторых, отсутствовал явный мотив, ну а в-третьих, проспавшийся дружок из ПТУ подтвердил его алиби. Оставив эту версию, следователи принялись искать какого-то тайного любовника, который якобы имелся у Теленковой, перерыли все ее записные книжки и лишь потеряли на этом время.

В тот же день другая следственная бригада табуном взмыленных лошадей носилась по коридорам Центральной киностудии детских и юношеских фильмов им. Горького. Тут речь шла не о банальном убийстве, а об ограблении, причем чуть ли не о крупнейшем за год. Накануне, то есть 7 июля, инкассаторы привезли на студию зарплаты и актерские гонорары на общую сумму 50 тыс. рублей, но на следующее утро сейф, в котором хранились деньги, оказался пустым. Висячий замок, на который запиралось помещение, был аккуратно распилен, но на дверце самого сейфа никаких следов взлома не обнаружилось. Исходя из этого сыщики сперва предположили, что кражу совершил кто-то из сотрудников киностудии, тем более что оба сторожа в ту ночь раздобыли где-то бутылку водки и по этой причине отсутствовали на своих постах, а их непосредственный начальник Вячеслав Евстратов так и вовсе находился неизвестно где.

На то, чтобы вспомнить, что Валентина Теленкова работала бухгалтером на киностудии им. Горького и отвечала за тот самый сейф, обнаружить пропажу связки ключей с пломбатором, которую она всегда уносила с работы домой, и связать оба этих преступления, у сыщиков ушли еще сутки.

Совершившая все это банда Евстратова — Савченко возникла, потому что оба ее создателя жили в одном доме. Да и работали они, что называется, по «смежным» специальностям: Савченко был майором ГАИ, а Евстратов — сотрудником вооруженной охраны (ВОХР) на крупнейшем московском автомобильном заводе АЗЛК. Из этого возникла и первая придуманная ими преступная схема: Евстратов крал у себя на работе дефицитные запчасти и автомобильные приемники, а Савченко обеспечивал их сбыт. Каждый месяц приятели клали себе в карман по нескольку тысяч рублей, но им, как всегда, захотелось большего.

После нашумевшего убийства на «Ждановской» проведенная брежневским министром внутренних дел Николаем Щелоковым милицейская реформа сперва оздоровила правоохранительную систему, но затем привела к появлению «оборотней в погонах», совершавших или покрывавших за взятки самые страшные преступления. Но одно дело — вчерашний выходец из богом забытого колхоза, попавший в московскую милицию сразу от ворот военной части, и совсем другое — целый майор ГАИ, получавший весьма неплохую зарплату. И все же система находилась уже в таком кризисе, что даже на этом уровне многие легко переходили грань закона.

Свежеиспеченные бандиты решили не мелочиться, а сразу заняться одним из самых опасных видов ограблений — нападениями на инкассаторов. Савченко, к слову, совершенно не собирался принимать в них участие, по его замыслу, всю грязную работу должен был делать Евстратов. Себе же майор оставлял роль «профессора Мориарти», то есть планировщика операций, специалиста по снабжению банды всем необходимым и, наконец, информатора, хоть и служившего в другом ведомстве, но все же имевшего возможность собирать и передавать сообщникам гулявшие по милицейским коридорам слухи.

Для начала он раздобыл наган с патронами, передал Евстратову, и тот начал учиться стрелять. Точнее, оружием он владел весьма неплохо, но сомневался, что в критический момент сумеет выстрелить в человека. Для этих тренировок он использовал свою любовницу, работавшую продавщицей в винном магазине в Свиблово. Евстратов приводил ее в подвал, ставил к стене и стрелял, стремясь добиться того, чтобы пули ложились как можно ближе к дрожавшей от страха женщине. Почему после такого она не ушла от него и не донесла обо всем милиции — остается только догадываться.

В конце 1984 года Евстратов решился самостоятельно сходить на небольшое дело. Жертвой стал подвозивший его таксист. Евстратов хладнокровно убил его выстрелом в спину и забрал всю дневную выручку — 30 рублей. Но в данном случае важна была не сумма, а проверка способности убивать.

Следующим стал инкассатор, работавший с магазинами на Зарайской улице. Ради этого нападения Савченко раздобыл милицейскую форму. Переодетый Евстратов, не вызывая подозрений, подошел к инкассатору, дважды выстрелил в него в упор, подхватил выпавшую из рук сумку и сбежал. Однако все это было лишь разминкой перед главной целью — бандиты задумали напасть на военных кассиров, перевозивших зарплаты для расквартированной в Щербинке части, где в свое время проходил службу Евстратов. Он знал, что раз в месяц туда привозят на уазике около миллиона рублей и что сопровождают столь большую сумму всего три человека — водитель, кассир и офицер. При этом заряженное оружие имелось только у офицера, в то время как положенный по штату карабин у водителя был без патронов. Придуманный план был прост и безыскусен: угнать грузовик, на ходу протаранить им уазик, добить выживших и забрать деньги.

Однако для такого дела им требовались еще люди, да и одного нагана явно было маловато. Обе проблемы Евстратов решил, устроившись начальником группы ВОХР на киностудию им. Горького. В подведомственном ему караульном помещении имелся сейф, в котором на всякий случай хранилось пять револьверов с патронами. Однажды ночью Евстратов провел Савченко к себе на работу, они взломали сейф и украли оружие. Револьверов вскоре хватились и даже провели служебное расследование, но никаких следов так и не нашли. Где-то в это же время Евстратов завербовал в банду еще одного сотрудника ВОХР — некоего Владимира Костемерова.

Решив часть проблем, бандиты занялись поисками грузовика. Тут все было просто: Евстратов вышел на шоссе и принялся голосовать, убирая руку, если мимо проезжали легковушка или фургон. Наконец рядом с ним остановился подходящий по габаритам грузовик с надписью «Госкино». Евстратов влез в кабину, выстрелил шоферу в бок, сбросил тело в кювет и нажал на газ. Но тут оказалось, что его водительских навыков явно недостаточно для управления грузовиком. На первом же посту сержант ГАИ обратил внимание на странно вихлявшую на дороге машину, сделал ей знак остановиться и потребовал предъявить документы. В ответ Евстратов открыл огонь, однако сержант оказался не робкого десятка, да еще и отслуживший в Афганистане. Он нырнул под капот, перекатился и начал стрелять в ответ. Евстратов рванул с места, но после такого фейерверка было понятно, что уже в течение получаса вся подмосковная милиция будет поставлена на уши. Захваченный грузовик пришлось бросить.

Подстреленный Евстратовым шофер прожил еще несколько часов и даже успел прийти в сознание. Муровцы его допросили, и тот описал нападавшего как мужчину с плоским носом и сросшимися бровями. Сыщики бросились перекапывать картотеку и выудили из нее отсидевшего за разбой жителя Домодедово Ивана Сушкова.

Сушкову не повезло — в день нападения на грузовик Госкино он то ли действительно заболел, то ли решил прогулять работу, но при этом соседи заметили его выходящим из дома. Беднягу взяли и принялись буквально выбивать из него показания. Видя, что плетью обуха не перешибешь, Сушков во всем признался, и дело начали готовить к передаче в суд.
Поняв, что их план с ограблением военных кассиров по сути провалился, Савченко и Евстратов принялись искать себе других жертв. Их выбор пал на работников подмосковного колхоза «Путь Ильича», перевозивших зарплатный фонд в размере 25 тыс. рублей. Заодно решено было впервые проверить в деле Костемерова, и тот не подвел. На пару с Евстратовым они хладнокровно расстреляли двух инженеров, бухгалтера и еще двух колхозников, побросали тела в машину, оставили ее у дороги и скрылись.

Помимо участия в ограблениях Евстратов продолжал нападать на таксистов и подбиравших его случайных водителей. Делал он это то ли развлечения ради, то ли чтобы лишний раз доказать себе, что способен убивать. Всего таких случаев в уголовном деле фигурировало шесть, как минимум трое из числа жертв не выжили и еще один остался инвалидом.

За это время Евстратов как раз успел уйти с АЗЛК и устроиться на киностудию. Он и предложил идею с ограблением студийной кассы, а Савченко разработал план до мельчайших подробностей. Сперва они хотели обойтись без убийства — Евстратов познакомился с Теленковой и напросился к ней на чай, намереваясь украсть ключи или сделать с них слепки. Но оказалось, что та не расстается со связкой ни на секунду и даже берет ее с собой в постель.

В ночь на 8 июля, уже после того как Теленкова поговорила по телефону с сыном и выяснила, что тот не придет ночевать, в ее дверь позвонил переодетый в милицейскую форму Костемеров. Он представился участковым и пояснил причину своего появления, мол, на вас поступила жалоба от соседей снизу, сильно шумите. Возмущенная Теленкова распахнула дверь в комнату и жестом пригласила «милиционера» проследовать за собой, чтобы показать, что никаких пьяных гостей в квартире нет, а телевизор и приемник у нее выключены. Как только они зашли, Костемеров выстрелил ей в спину, забрал ключи и ушел.

Дальше действовать предстояло уже Евстратову — он взял у ворот студии ключи у Костемерова и пошел заступать на смену. Дождавшись своих подчиненных, Евстратов выставил перед ними на стол бутылку водки, а когда оба вохровца основательно набрались, то «в виде исключения» распустил их по домам. Затем он отпер калитку и впустил Костемерова. В какой-то момент весь план оказался под угрозой из-за того, что в коридорах киностудии бандиты случайно напоролись на администратора одного из съемочных цехов Виктора Емельянова. Костемеров едва успел юркнуть в ближайший туалет и уже приготовился было стрелять, но Евстратов наорал на ошарашенного Емельянова, отобрал у него пропуск и прогнал. Теперь между ними и сейфом оставалась только дверь в помещение бухгалтерии, запертая на висячий замок, ключ от которого висел на связке у Теленковой. Замок открыли, сняли и отнесли в ремонтный цех, где, зажав в тисках, аккуратно распилили его ножовкой по металлу, а затем приладили на место — впоследствии эта щепетильность сыграет с бандитами дурную шутку. Разобравшись с дверью, Евстратов и Костемеров открыли сейф, взяли деньги и растворились в московской ночи. На следующий день Евстратов позвонил на киностудию, сообщил, что берет отпуск, и отправился в деревню под Тамбовом, где жила мать его любовницы.

Как только муровцы сделали первые экспертизы по обоим делам, весь придуманный Савченко хитрый план мгновенно всплыл на поверхность. Во-первых, на боковинах распиленного замка обнаружились следы от губок тисков, что означало, что сперва его все-таки открыли ключом и уж только потом распилили. А значит, деньги наверняка похитил кто-то, у кого был доступ к помещениям киностудии. Но еще более интересные результаты принесла баллистика. Оказалось, что рука у Костемерова все-таки дрогнула и стрелял он не один раз, а два. Вторая пуля застряла в стене, причем в отличие от той, что извлекли из тела Теленковой, она вошла под таким удачным углом, что почти не расплющилась. Экспертиза показала ее идентичность с боеприпасами, ранее похищенными из караульного помещения киностудии. Более того, пуля оказалась схожей и с извлеченными из трупов таксистов и служащих колхоза «Заветы Ильича». После того как муровцы допросили Емельянова, Евстратов мгновенно стал главным подозреваемым.

За ним отправили группу захвата, однако, резонно предположив, что их объект относится к категории «вооружен и очень опасен», решили сразу не вламываться, а пойти на хитрость. Муровский оперативник открыто подошел к Евстратову, представился, извинился за то, что вынужден прервать его заслуженный отдых, и попросил проехать с ним в Москву якобы для дачи свидетельских показаний по делу о краже из киностудии. К этой истории их банда не имела никакого отношения — за несколько недель до убийства Теленковой и ограбления бухгалтерии неизвестные умудрились проникнуть в хранилище пошивочного цеха и умыкнуть оттуда костюмы к фильму «Досье человека в “Мерседесе”» и эсэсовский кожаный плащ Штирлица. Ну а раз Евстратов по должности отвечал за охрану этого добра, то ему и быть ключевым свидетелем. Тот спокойно согласился и, взяв с собой любовницу, отправился вместе с милиционерами в Москву. На въезде в город женщину отпустили, а Евстратова привезли в здание МУРа и уже там надели на него наручники.

Вопреки ожиданиям он «запел» на первых же допросах и начал подробно описывать обстоятельства всех ограблений и совершенные им убийства таксистов и даже сообщил, что весь арсенал банды хранился у его тетки в Могилеве. Вскоре к нему присоединились Костемеров и Савченко, которого оперативники скрутили прямо во дворе управления ГАИ на глазах у сослуживцев. С бедняги Сушкова сняли все обвинения.

В ходе последующих допросов выяснилось еще несколько любопытных подробностей. Например, Евстратов после каждого совершенного им убийства ходил замаливать грехи в церковь, а Савченко в свободное от службы и планирования преступлений время встречался с корреспондентами иностранных СМИ и за деньги рассказывал им душераздирающие подробности гангстерского беспредела в столице развитого социализма.

Статья 77 УК РСФСР «Бандитизм» в те блаженные времена применялась до того редко, что для возбуждения дела по ней требовалось особое разрешение Верховного Совета. Как только оно было получено, вся троица предстала перед судом и была в полном составе приговорена к высшей мере. Учитывая, что на их руках была кровь более десятка человек, по-другому и быть не могло. Любовница Евстратова также была судима и получила шесть лет как соучастница.

Из-за того, что мозгом банды был целый майор ГАИ, этот процесс широко освещался в прессе и стал частью кампании против милицейского беспредела, поднятой по инициативе КГБ после смерти Брежнева и самоубийства Щелокова. Ряды органов внутренних дел тогда основательно перетряхнули, правда, как показали последующие десятилетия, лучше от этого не стало.

Фото: pastvu.com, открытые источники