В издательстве «Ад Маргинем Пресс» вышла книга «Технофеодализм. Что убило капитализм» бывшего министра экономики Греции Яниса Варуфакиса, в которой он убедительно доказывает, что за последнее десятилетие капитализм благодаря развитию новых технологий перерос в новую фазу «технофеодализм», причем, как уже следует из названия, это нельзя считать прогрессом. «Москвич Mag» публикует отрывок из книги, которая вышла на английском языке два года назад и теперь наконец появилась на русском.

Рынки закрываются, привет облачным феодам

«Заходя на amazon.com, вы покидаете мир капитализма. Несмотря на то что там происходят покупки и продажи, вы попадаете в новую реальность, которую нельзя считать рынком, пусть даже цифровым». Когда я говорю это, а я часто использую эту формулу на лекциях и в дебатах, люди смотрят на меня как на сумасшедшего. Но как только я начинаю объяснять, что я имею в виду, их страх за мой рассудок вскоре сменяется страхом за всех нас.

Представьте себе следующую сцену прямо из научно‐ фантастического рассказа. Вы переноситесь в город, полный людей, занимающихся своими делами, торгующих гаджетами, одеждой, обувью, книгами, песнями, играми и фильмами. Сначала все выглядит нормально. Пока вы не начинаете замечать нечто странное. Оказывается, все магазины, да и вообще каждое здание в этом городе, принадлежат парню по имени Джефф. Он может и не владеть фабриками, которые производят товары, продаваемые в его магазинах, но он владеет алгоритмом, который берет комиссию с каждой продажи, и он решает, что можно продавать, а что нет.

Если бы на этом все заканчивалось, это напоминало бы сцену из старого вестерна, когда одинокий стрелок въезжает в город и обнаруживает, что баром‐салуном, продуктовым магазином, почтой, железной дорогой, банком и, естественно, шерифом командует жирный бандит. Но на этом все не заканчивается. Оказывается, что Джефф владеет не только магазинами и общественными зданиями. Он также владеет землей, по которой вы ходите, скамейкой, на которой вы сидите, даже воздухом, которым вы дышите. Фактически в этом странном городе все, что вы видите (и не видите), регулируется алгоритмом Джеффа: мы с вами можем идти рядом друг с другом, наши глаза смотрят в одном направлении, но вид, предоставляемый нам алгоритмом, полностью индивидуален, тщательно отобран в соответствии с приоритетами Джеффа. Все, кто перемещается по amazon.com, кроме Джеффа, бродят в алгоритмически сконструированной изоляции.

Это не рыночный город. Это даже не некая форма гиперкапиталистического цифрового рынка. Даже самые уродливые рынки являются местами встреч, где люди могут взаимодействовать и обмениваться информацией достаточно свободно. На самом деле это даже хуже, чем полностью монополизированный рынок — там, по крайней мере, покупатели могут общаться друг с другом, формировать ассоциации, возможно, организовывать потребительский бойкот, чтобы заставить монополиста снизить цену или улучшить качество. Но в мире Джеффа все устроено не так, там отношения между всем и всеми регулируются не беспристрастной невидимой рукой рынка, а опосредованы алгоритмом, который работает на рост прибыли Джеффа и пляшет исключительно под его дудку.

Если это недостаточно страшно, чтобы напугать вас, вспомните, что это тот же алгоритм, который с помощью Alexa обучил вас тренировать его для производства ваших желаний. Разум восстает против такой чудовищной наглости. Тот же самый алгоритм, который мы помогаем обучать в режиме реального времени, чтобы он мог лучше исполнять наши сокровенные желания, изменяет наши предпочтения и управляет выбором и доставкой товаров, которые удовлетворят эти предпочтения. Это то же самое, как если бы Дон Дрейпер мог не только внедрять нам жажду купить определенные продукты, но и обрел суперспособность мгновенно доставлять их к нашему порогу, обходя любого потенциального конкурента, и все это в интересах увеличения богатства и власти парня по имени Джефф.

Такая концентрация власти должна пугать до смерти либерально настроенных людей. Любой, кто привержен идее свободного рынка (не говоря уже об автономии своего «я»), должен признать, что облачный капитал — это колокольный звон на его похоронах. Это также должно встряхнуть рыночных скептиков, в частности социалистов, избавив их от самодовольного убеждения, что amazon.com является злом, потому что представляет собой экстремальное выражение капиталистического рынка. На самом деле это нечто гораздо худшее.

— Если это не капиталистический рынок, то куда, во имя Господа, мы попадаем, когда заходим на amazon.com? — спросил меня несколько лет назад студент Техасского университета.

— В нечто вроде цифрового феода, — инстинктивно ответил я. — Посткапиталистического феода, чьи исторические корни — в докапиталистической Европе, но чья неприкосновенность сегодня поддерживается футуристическим, антиутопическим типом облачного капитала.

С тех пор я пришел к убеждению, что это был достаточно точный ответ на сложный вопрос. При феодализме властитель, называемый «сюзерен», предоставлял так называемые феоды своим подчиненным, называемым вассалами. Эти феоды давали вассалам формальное право экономически эксплуатировать владения сюзерена — например, собирать на них урожай или пасти скот — в обмен на часть продукции. Затем сюзерен отправлял своего шерифа, чтобы тот контролировал производство феодалов и собирал то, что ему причиталось. Отношения Джеффа с продавцами на amazon.com не слишком отличаются от этой схемы. Он предоставляет им облачные цифровые феоды за определенную плату, а его алго‐шериф обеспечивает порядок и собирает долю, причитающуюся сюзерену.

Amazon был только началом. Alibaba применила те же методы для создания похожего облачного феода в Китае. Аналогичные платформы электронной коммерции, предлагающие вариации на тему Amazon, появляются повсюду, как на Глобальном Юге, так и на Глобальном Севере. Но гораздо важнее то, что в других промышленных секторах также возникает облачный феодализм. Возьмем, к примеру, Tesla — успешную компанию по производству электромобилей Илона Маска. Одна из причин, по которой финансисты ценят ее намного выше, чем Ford или Toyota, заключается в том, что каждая электрическая цепь в ее автомобилях подключена к облачному капиталу. Помимо предоставления компании возможности удаленно выключить любой из проданных автомобилей, если, например, водитель не обслуживает его так, как того хочет компания, владельцы Tesla в процессе обычной эксплуатации отправляют в компанию — в режиме реального времени — информацию (включая то, какую музыку они слушают!), которая обогащает ее облачный капитал. Они могут не считать себя облачными крепостными, но, увы, именно таковыми они и являются — гордые владельцы новых чудесных аэродинамических блестящих автомобилей Tesla.

Потребовались умопомрачительные научные прорывы, фантастически звучащие концепции нейронных сетей и бросающие вызов воображению программы искусственного интеллекта, чтобы достичь чего? Чтобы превратить рабочих, трудящихся на складах, водителей такси и доставщиков еды в облачных пролетариев. Чтобы создать мир, в котором рынки все больше заменяются облачными феодами. Чтобы заставить традиционные бизнесы играть роль вассалов. И чтобы превратить всех нас в облачных крепостных, приклеенных к нашим смартфонам и планшетам, жадно производящих облачный капитал, который отправляет наших новых повелителей на седьмое небо от счастья.

***

Капитализм появился, когда владельцы средств производства (паровых двигателей, станков, прядильных машин, телеграфных столбов и т. д.) приобрели власть управлять людьми и странами — власть, которая впервые значительно превзошла власть землевладельцев. Это была Великая трансформация, ставшая возможной благодаря предварительной приватизации общинных земель. То же самое и с облачным капиталом. Чтобы обрести еще большую управляющую власть, ему также потребовалась предварительная приватизация другого важного общего достояния: Интернета 1.0.

Как и весь капитал с момента зарождения капитализма, облачный капитал можно рассматривать как огромную машину производства и изменения поведения: он производит чудесные устройства и власть (для своих владельцев), позволяющую управлять людьми, которые им не владеют. Но на этом сходство между «земным» и облачным капиталом заканчивается и начинаются различия между обычными и облачными капиталистами.

Раньше, чтобы использовать силу капитала управлять людьми и заставлять их работать быстрее, а потреблять больше, капиталистам требовались два типа профессионалов: менеджеры и маркетологи. Эти две профессии в сфере услуг достигли наибольшей известности под эгидой послевоенной техноструктуры и даже стали популярнее, чем банкиры и страховые брокеры. Создавались новые блестящие бизнес‐школы, где студентов MBA знакомили с черной магией эффективного принуждения рабочей силы к взрывному росту производительности труда. Рекламные и маркетинговые отделы взращивали поколение Донов Дрейперов.

Затем появился облачный капитал. Одним махом он автоматизировал обе функции. Исполнение властной функции капитала по управлению рабочими и потребителями было передано алгоритмам. Это был гораздо более революционный шаг, чем замена рабочих промышленными роботами на сборочных конвейерах в автомобильной промышленности. В конце концов, промышленные роботы просто продолжают работу, которую переход к автоматизации в промышленности начал еще до луддитов: делать пролетариев ненужными, или более несчастными, или и то и другое. Нет, поистине историческим прорывом стала автоматизация власти капитала по управлению людьми за пределами фабрики, магазина или офиса — превращение всех нас, облачных пролетариев и всех остальных, в облачных крепостных, находящихся в прямом (и неоплачиваемом) служении облачному капиталу без посредничества какого‐либо рынка.

Между тем все большему числу традиционных капиталистических производителей не остается ничего иного, кроме как продавать свои товары на условиях и по усмотрению облачных капиталистов, выплачивая им положенный оброк за эту привилегию, все крепче связывая себя с ними отношениями, ничем не отличающимися от отношений вассалов со своими феодальными сюзеренами

***

С одной стороны, рост облачного капитала укрепил, усилил и значительно расширил триумф капитала над трудом, обществом и, что катастрофично, природой. И все же вот противоречие: делая это, облачный капитал одновременно возвестил о приходе технофеодальной системы, которая во многих сферах жизни уже убила капитализм и постепенно заменяет его везде.