Я архитектор, основатель бюро PS Culture, специализирующегося на проектах в области культуры. Москва — моя любовь, но далеко не с первого взгляда.

Я родилась в Риге — кусочке советской Европы. При этом часть моей семьи из Москвы, так что два совершенно разных города для меня родные и любимые. Тогда был Советский Союз, который я помню только по букварю с дедушкой Лениным и белым передникам школьной формы, но, кажется, было не важно, откуда ты. Все тогда были жителями одной страны, а теперь совсем по-другому. Папу, ученого-физика, перевели в московский институт «сталкивать молекулы», и мы отправились за ним. Потом СССР закончился. Папины родители остались в Риге, мамины переехали к нам. И еще у нас появился кот.

Первые мои впечатления были чудовищными. Вечно серый и грязный город, наполненный уродливыми вещами. Рига была совсем другой, к тому же мы жили в самом центре в квартире с каминами, лепниной и ванной на львиных ножках. Вокруг скверы, красивые дома, кафе с булочками…  В Москве все встречались в метро, кафе и кофе не было. Зато были рестораны, недоступные нам, и чебуречные-пирожковые-столовые, которые ужасно воняли. Как быть и куда деваться, было совершенно не ясно. А ясно и хорошо было дома и в школе, двух мирках, соединенных Филевской линией метрополитена. Каждый день я ехала в школу и смотрела на Белый дом, где метро выходит наружу и пересекает Москву-реку по метромосту. В один день он стал черным, и так я каталась в школу несколько месяцев мимо Черного дома. Потом его почистили, покрасили, и он опять стал Белым домом.

Мы жили около «Горбушки», а школа была на Патриках, где из легендарного был только «Макдак». Отметить день рождения там считалось подарком судьбы. (Была еще «Донна Клара», которую закрыли вот только этим летом, где мы ели один раз пирожные с мамой, удачно закрывшей какую-то сделку.) Физкультура летом проходила на Патриарших прудах. Мы бегали, не подозревая, что это место будет модным, классным и гламурным.

В общем, лихие девяностые. Папа бросил институт и диссертацию и начал «делать бизнес», мама шила подплечники, а потом устроилась на биржу. Мне казалось, что все это похоже на сон.

Я любила рисовать. Украшать, улучшать, создавать что-то новое было физически необходимо. Кроме того, я зачитывалась историческими романами и историей искусств. Хотела поступать в Строгановку, но ясности не было. Родители сказали, что мне решать, но вот выражение «бедный художник» есть, а про архитекторов так никто не говорит. Мой выбор был сделан. Но Москва все так же пугала.

Все изменилось в десятом классе, когда я уже училась в архитектурной школе при институте. Там было весело — толпа оболтусов, которым нравилось так же, как мне, рисовать и создавать что-то красивое, ну или у кого были родители архитекторы. И вот мы с подружкой едем в «Библио-Глобус», выходим на Китай-городе. Зима. Декабрь. Темно уже. Только фонарики-огоньки, домишки. И такая красота. Оказались у полуразрушенной лютеранской церкви Петра и Павла — спустя десять лет буду участвовать в проекте ее реставрации; потом вернулись к Политеху — кто бы мог подумать, что повезет стать частью проекта его реконструкции, потом дошли до Кремля — там сейчас наша выставка «Петр.Первый». В общем, получилась пророческая прогулка. Но тогда я этого не знала, я только поняла, что Москва может быть прекрасной. Так мы начали гулять по районам-кварталам. Но ведь и город изменился: везде была лужковская стройка — и большое архитектурное будущее передо мной.

Учеба в МАРХИ, работа после первого курса в «Спецпроектреставрации». Так что мое первое место работы — Министерство культуры, которое теперь является одним из основных заказчиков. За пять лет в реставрации была масса проектов: Китайгородская стена, что теперь часть «Зарядья», гостиница «Ленинградская», Вологодский кремль, Тобольский кремль, усадьб и не счесть. Последний проект — гостиница «Украина». После того как заказчик решил заменить все деревянные окна на пластик и остеклить верхушку, я поняла: шрамировать родной город не хочу. Мое увольнение отметили под шпилем с шампанским и клубникой.

Решила изучить процессы и технологии — устроилась в сербскую строительную компанию. Дальше — стройка в «Сити». Мои эскизы понравились «Мираксу», мы начали делать офисы. Спустя год мне предложили работать напрямую. Звон пиастров. А дальше 2008 год, и я распускаю свою команду. Было очень страшно, больно и непонятно. Зато возникла пауза, и я смогла защитить диплом. Мне предложили работу в SPEECH — ведущем архитектурном бюро. Снова подарок судьбы, ведь большая часть друзей-архитекторов оказалась без работы. Спустя год плодотворной работы я решила, что на рынке ничего не происходит и можно заняться образованием. Поступила в University of Westminster на курс urban design и уехала в Лондон.

Теперь меня часто спрашивают, почему именно музеи и как все это началось. Как обычно, все самое важное и верное — случайно. Все началось в Лондоне. Я влюбилась в музеи. Как же там все классно было сделано. Красота повсюду, отличные сервисы, прекрасный кофе и, конечно же, лучшие подарки надо было покупать в музейных магазинах. Окончив учебу, я решила вернуться в Москву, где начали происходить изменения, частью которых я очень хотела стать. Так появилось бюро PS Culture. В качестве партнера выступало английское бюро Casson Mann, так мы сделали несколько концепций. Падение рубля сделало работу английского бюро на нашем рынке невозможной и пришлось все делать самой.

Сейчас кажется невероятным, что пять лет назад свой первый выставочный проект я делала буквально на коленках. Это была выставка в Музее Москвы, посвященная Первой мировой. Сегодня моя команда, состоящая из архитекторов, дизайнеров и привлеченных экспертов, работает над проектами Московского Кремля, Петергофа, Политеха, Планетария и многих других. Помимо выставок и экспозиций мы разрабатываем уже три года подряд художественное оформление экономических форумов в Петербурге (ПМЭФ) и Владивостоке (ВЭФ). Новое направление — корпоративные музеи. И первая ласточка — музей трубопроводного транспорта для компании «Транснефть».

Почему я верю, что моя работа важна? Мы живем в тревожное время перемен, когда институты общества и устои подлежат трансформации (об этом наш проект в Музее Москвы «Фамильные ценности», который работает до 15 марта). Необходимо выработать новый язык взаимодействия, где будут уважать национальные, гендерные, социальные особенности каждого члена общества. И это происходит не только в нашей стране, а во всем мире на фоне локальных конфликтов и глобальных экологических катастроф. Я думаю, что только развитие и повышение уровня образования поможет нам о чем-то договориться или по крайней мере начать слушать друг друга. И кажется, что только культура может стать этим мостиком. Я не могу изменить ситуацию в мире или нашей стране, я, кажется, не могу изменить даже себя. Но я могу сделать несколько кирпичиков для строительства мостов. Вот этим я и занимаюсь. И получаю от этого огромное удовольствие.

Я с детства любила все красивое, строить домики и читать. Мне повезло вспомнить об этом, когда я получила диплом в Университете Вестминстера. Теперь моя работа — быть собой, общаться с очень разными, но всегда интересными людьми и делать то, что так нравилось в детстве.

Стать героем рубрики «Почему вы должны меня знать» можно, отправив письмо со своей историей на ab@moskvichmag.ru

Фото: София Панкевич