Мы в «Альтуризме» занимаемся альтруистическим, или альтернативным туризмом — можно и так, и так. Развиваем российские деревни, но едем туда не «восстановить храм» или «построить мост». Изначальная цель — создать сообщество, а через какое общее дело это будет сделано, решается на месте. Зачем мне это надо? Начать придется с детства.

Когда мне было 7 лет, нашей семье пришлось стать беженцами. Мы жили в Кабардино-Балкарии, в 1991–1992 годах бывшие республики СССР начали выгонять этнических русских. Оставаться было опасно, мы взяли то, что смогли уместить в машину, и в одну ночь уехали. Поселились в Ставропольском крае, мне там совсем не нравилось, ужасные отношения между людьми, нам постоянно тыкали, что мы беженцы. Это стало для меня самым сложным: адаптация к новому месту, где тебя не принимают.

Мне хотелось понять, как так получается — в Кабардино-Балкарии я долго общалась с детьми из разных этнических групп и все было хорошо, а потом выходишь на площадку, а тебе говорят: мы не будем с тобой играть, потому что ты русская. Вчера я тоже была русская — что изменилось? Почему люди в какой-то момент перестают дружить, отмечать вместе и свадьбы, и похороны, и начинают воевать?

После школы, где я так ни с кем и не подружилась, решила пойти учиться на факультет международных отношений СПбГУ по специальности «европейские исследования»: Европа показала, как можно превратить территорию с множеством войн в работающее сообщество. Дальше мне стало интересно разобраться, почему происходят конфликты и как они решаются. В России такого направления не нашла, поехала учиться в Великобританию — моя сестра, которая уже там жила, взяла кредит на мое магистерское образование. Если посмотреть по карте мира, факультеты «разрешение конфликтов» всегда открывают в самых криминогенных точках страны: выходи на улицу и решай конфликты.

После учебы уехала жить в Лондон. Я, русская с российским паспортом и видом на жительство, работала в британском парламенте и встречалась с парнем, который работал в НАТО. Британской разведке это не понравилось, и меня решили депортировать: 5 утра, наручники — ставка была на то, что 25-летняя блондинка сейчас поплачет и улетит. Я поплакала и не улетела, а подала в суд на МИ5. И выиграла его спустя год — это единственный случай в мире, когда кто-то выигрывает у внутренней разведки. Было очень много психологического насилия и давления со стороны прессы. Я решила идти до конца, при этом понимая, что, скорее всего, в финале будет поражение. Но я выиграла и уехала из Англии.

Что мне это дало? Раньше я боялась проявлять инициативу и жила по принципу «моя хата с краю». Эта история придала мне сил: одна маленькая девочка смогла победить государство. Кто угодно способен на что угодно — это я поняла.

Приехала в Москву, долго не могла найти работу, потому что, с одной стороны, была оверквалифайд, с другой — нет опыта работы в России и есть неоднозначная слава. Я могла или остаться такой жертвой, или использовать ситуацию себе во благо. Выбрала второе: написала разным интересным людям и предложила выпить кофе — многим оказалось интересно со мной познакомиться. На несколько работ меня нанимали именно из-за этой «славы».

Тогда прошли парламентские выборы, после которых все проснулись и сказали: да вы офигели. Я тоже участвовала в митингах, ходила наблюдателем на выборах, насмотрелась и разочаровалась. Сначала ты веришь в митинги и наблюдения, а потом понимаешь — надо решать практические задачи. Думаю, во многом с этим связана волна социального предпринимательства, которая поднялась в стране в 2014 году.

Как-то мне мой друг, успешный бизнесмен, сказал: вижу своих издалека. И когда я узнала про социальное предпринимательство, задумалась: а вдруг он прав? Бизнес ради денег — мне этого было мало. Мне понравилась идея волонтерского туризма, например отправлять в Зимбабве спасать черепашек. Пришла в фонд социального предпринимательства Impact Hub, который в тот год открывался в Москве. Они помогли мне запуститься. Месяца три я пыталась: из Зимбабве никто не отвечал, плюс в конце 2014-го упал рубль, и мне приходилось убеждать клиентов поехать в Зимбабве спасать черепашек за очень большие деньги.

Бросать «Альтуризм» не хотелось. У меня был «лист идей», куда я вносила все, что приходило в голову, и вот, когда сложилась патовая ситуация с черепашками, заглянула в свой список, и первая идея там была — отправлять людей по российским деревням. Я ненавидела ездить по России — ты видишь, как все ужасно, и сделать ничего невозможно.

Есть такая технология разрешения конфликтов, которую используют ООН и ОБСЕ после военных действий, когда нужно поменять сознание людей с враждебного на как минимум нейтральное: враждующие стороны делают одно общее дело, результат которого важнее, чем их отношение друг к другу. Например, в деревне сломался водопровод, и все остались без воды. Для выживания вы начинаете работать вместе, общаться, рассказываешь о чувствах, которые пережил. И другая сторона понимает, что ты такой же человек, как они, потому что испытываешь те же самые чувства. Это предотвращает возобновление конфликта.

У нас в деревнях проблема в том, что люди живут с иждивенческим сознанием и мыслями, что все плохо, будет еще хуже и изменить ничего невозможно. Я подумала, что изменить иждивенческое сознание на проактивное проще, чем с враждебного на нейтральное. Стала всем вокруг рассказывать об этом, а знакомые ездили к своим родственникам в малые города и деревни и делились такой возможностью. Оказалось, многие были готовы подписаться на эту сумасшедшую идею, не понимали, как, что и зачем, но говорили: давайте пробовать.

В феврале 2015 года я поехала в Тутаев, и это мое единственное капитальное вложение в бизнес — 800 рублей на поезд до Ярославля. В конце сентября 2019-го мы отмечаем пятилетие «Альтуризма».

Работает все так: получаем заявку от активистов из деревень и малых городов, проводим онлайн первую диагностику по чек-листу, которая позволяет определить, поможет там наш инструментарий или нет: то, что может сделать отвертка, не может сделать пила. Если шанс есть, команда выезжает на место, общается и психологически готовит людей к тому, что в ближайшие полгода-год они будут пахать так, как никогда раньше. Альтернатива такая: через год здесь разовьется сообщество, которое укрепит деревню, или ты так и останешься один на один со всеми этими проблемами, и это, возможно, навсегда.

Сейчас «Альтуризм» работает в четырех регионах: Москве, Санкт-Петербурге, Мурманске и Перми. Наша цель — в течение пяти лет создать команды по всем регионам, потому что страна большая, из Москвы не накатаешься, плюс важно знать местную специфику. Поездка на два-три дня в Центральную Россию, на север или северо-запад стоит 20–25 тысяч рублей. На Чукотку на два дня, конечно, не поедешь, и это другой ценник. Ездят как альтуристы в основном москвичи: во-первых, людям интересно посмотреть, как живет какая-нибудь удмуртская деревня, во-вторых, в нашей стране никто больше так не зарабатывает.

У альтуристов две мотивации — заработок и ценность. Для последних важно вложиться в развитие страны не переводом в фонд, а своим трудом, и потом видеть в течение многих лет результаты своей деятельности. При этом они подружились с местными жителями и друг с другом и отлично провели время в деревне в комфортных условиях. У нас это первое условие для поездки — наличие нормального туалета и горячей воды.

Альтуристы в основном взрослые люди, 40+, 70% из них — женщины. Но вот зимой поехали два парня 25–30 лет, они впервые держали в руках шлифовальный инструмент, и это был восторг — в поездках всем очень нравится именно физическая работа, в обычной жизни люди ведь целыми днями сидят за компьютером.

В стоимость входит все: трансфер, проживание, питание, все для работы, мастер-классы, экскурсии, баня — кроме дороги до места, потому что кто-то добирается на машине, кто-то летит на самолете. Я, кстати, машину до сих пор не вожу.

Перед тем как приезжают альтуристы, работа на месте уже ведется от полугода до трех лет. Люди собираются, чтобы сделать общее дело, которое, мы это точно знаем, создаст активное сообщество именно в этой деревне.

Первый критерий: дело не должно разъединять сообщество, оно должно его объединять. Забор — разъединяет, не беремся. Мост — объединяет, беремся. Второй критерий — местные жители должны быть в состоянии сами собрать материальные ресурсы на то, чтобы сделать этот объект. Привычная позиция — мы ничего не можем сделать. Следующий этап — нет, ну мы могли бы, но у нас нет денег. Именно этот момент в сознании нужно изменить.

Для большинства вещей, которые сделают вашу жизнь лучше, не нужны деньги. Если на автобусной остановке нет лавочки и ваши бабушки ждут автобус стоя, эту лавочку вы можете сделать тремя дворами: у кого-то есть доски, у кого-то — гвозди, у кого-то — топор и пила, у кого-то — краска. Собравшись этими ограниченными ресурсами, вы поставите лавочку, не потратив ни копейки. И всем станет чуточку лучше жить.

Эти путешествия — наша визитная карточка, которая дает нам доступ к другим моделям монетизации. Мы с компанией «Альтуризм» попали сразу на три тренда: социальное предпринимательство, развитие территорий и внутренний туризм. Во всех этих трендах сейчас идет бурное развитие, а людей, которые занимаются этим профессионально, мало. Поэтому постоянно идут запросы на тренинги, выступления, программы КСО (корпоративно-социальной ответственности). Крупным компаниям сейчас важно присутствие в регионе — для них есть программа «подшефная деревня». Компании малого бизнеса понимают, что развитие пойдет, только если будет развиваться все вокруг них, и тогда они тоже начинают заниматься развитием своих территорий.

Результаты работы сообществ отслеживаются, люди регулярно пишут: «Смотри, что мы еще сделали». Или: «Все плохо, мы перессорились». Это, кстати, хороший признак. Не ссорятся те, у кого нет мнения по поводу будущего своей территории. Раньше не было скандалов, потому что всем было все равно, а теперь стало не все равно, но идеи у каждого разные. Мы не вмешиваемся, не встаем ни на чью сторону: нельзя подбрасывать боеприпасы Израилю в надежде решить палестино-израильский конфликт — это не очень хорошая технология.

Через какое-то время люди сами понимают, что они сила, когда они вместе, и объединяются, чтобы дальше делать свое дело.

Фото: София Панкевич

Стать героем рубрики «Почему вы должны меня знать» можно, отправив письмо со своей историей на ab@moskvichmag.ru.