Я всю жизнь создаю какие-то проекты и вывожу их на рынок. Недавно исполнилось 23 года моей такой деятельности. Последние три из них я занимаюсь ресторанами и решил полностью на них сосредоточиться.

Я родился в Волгограде, и так получилось, что моя карьера там очень стремительно развивалась. В 1997 году я пришел там на радио «Серебряный дождь», хотел вести свою программу, но мне сказали: «Поработайте рекламным менеджером, найдете спонсора для своей программы, тогда у вас все получится». Тогда мне было 19 лет, я не понял, что это неправда, принял все за чистую монету — пошел. Через год у меня была своя программа, даже две. Меньше чем через год я стал директором программы, потом гендиректором этой радиостанции. В 21 год я был уже генеральным директором радиостанции в Волгограде, у меня было 56 человек в подчинении, намного старше меня. Это был удивительный опыт. Потом был гигантский клубный проект «Пиранья» — наверное, первый огромный клуб на юге России, я был его первым промоутером. После «Пираньи» еще какое-то время работал креативным директором крупного рекламного агентства и понял, что все — потолок, я не понимаю, куда двигаться дальше. И в 23 года я переехал жить в Москву.

Я долго не мог найти работу, у меня закончились все деньги, хотя я был очень обеспеченный на тот момент человек, переезжал с огромной «подушкой». Помню, была ситуация, что у меня не было денег на метро, и я шел пешком в квартиру, которую снимал на Нахимовском проспекте. А не брали меня на работу, потому что я приходил на какие-то руководящие должности, и все видели во мне конкурента и сливали либо говорили: «У вас нет московского опыта. Я понимаю, что вы там крутой директор по маркетингу, но вообще-то вам пока еще рановато».

В итоге, как всегда, помог случай. Одна моя землячка писала музыкальный альбом и предложила стать ее исполнительным продюсером. И, собственно, я спродюсировал ей пластинку в стиле easy lounge. Я подобрал музыкантов и аранжировщиков, подготовил студию. У нее были только, по сути, мелодии и песни, а мы из этого сделали такой классный живой французский шансон. Jazz lounge такой получился, очень красивый. Пластинка особо никуда не пошла, у нее смысла такого не было, но работа была очень интересная. Я параллельно познакомился с Леной Кипер — это один из продюсеров группы «Тату», автор песен. И мы с ней тоже стали работать: выпускали альбом группы «Два самолета», запускали ее проект «Ничья». Я работал с ней PR-директором и исполнительным продюсером. Был достаточно активный, интересный период. Мы снимали различные видео, иногда сейчас ночью по телеку смотрю — а это мы клип снимали, какой-нибудь там «Хлопай ресницами и взлетай… ». Помню, как мы кран подгоняли. Тогда технологии зеленого экрана еще не было, музыкантов подвешивали на кране, а потом вырезали из кадра стропы.

Потом я запускал гигантский клубный проект Zona в Ленинской Слободе. Для него я придумал концепцию клубного мегамолла с разными уровнями допусков. Занимался этим клубом практически пять лет, получил за него в 2006-м Night Life Awards в номинации «Лучший танцевальный клуб». У нас там был огромный танцпол на две тысячи человек. Я сделал несколько больших клубных шоу, как сейчас помню, с Flying Circus, где мы первыми стали использовать воздушных гимнастов. У нас одновременно в синхроне работали 18 воздушных гимнасток, которые были подвешены под потолком. Мы постоянно привозили клубных звезд. Помню, у меня на дне рождения (мне было 27 лет) выступала группа Kosheen. До сих пор в очень хороших отношениях с вокалисткой Шан Эванс, она у меня раза три на различных мероприятиях была.

Постепенно мне клубная индустрия стала поднадоедать, потому что я взрослел, но мне нравилось делать какие-то креативные проекты. Собственно, так получилось, что мы стали сотрудничать с различными алкогольными брендами и создавать для них клубные перформансы, проекты, которые в итоге стали гастролировать по стране. Так родилось агентство маркетинговых коммуникаций. Тогда оно называлось Allnighters Marketing Communications. Постепенно оно разрослось и стало делать очень крупные проекты для «Ростеха», «Газпрома», огромные бизнес-конференции — ЦИПР (Цифровая индустрия промышленной России), «Биотехмед», театральные фестивали «Толстой Weekend» в Ясной Поляне и «Опера в Херсонесе» и так далее.

Меня действительно увлекает создание интересных проектов, делать нематериальное материальным. Вот и идея открыть маленький бар была из этого разряда. Так появилась «Раковая на Тишинке». Пиво в тот момент уже стало вторым виски, можно сказать. Люди стали пить не дешевое пиво, а хорошее импортное. Заведений с большим выбором пива было мало, а с кухней вообще была беда. Современный человек не всегда готов потреблять к калорийному напитку еще и калорийную еду. Я придумал абсолютно уникальную для Москвы концепцию не только с точки зрения раков, но вообще кухни под пиво. Потому что тогда кухня под пиво представляла собой исключительно колбаски-рульки и все такое. Я предложил людям есть под пиво жареную барабульку, краба и креветки. Мы придумали концепцию русской пивной гастрономии. Нашли с шеф-поваром старые рецепты типа тартара из соленых груздей и печеного картофеля с щучьей икрой и сметаной. Еще важный момент — дизайн. Почему-то всегда считалось, что все пивнушки должны быть такими темными, мрачными. Мы стали делать их, наоборот, светлыми, обязательно, чтобы окна были, никаких подвалов, чтобы была совершенно другая атмосфера, чтобы ты видел, что у тебя в тарелке лежит, чтобы видел собеседника, чтобы было светлое помещение для общения, потому что еда — это коммуникация. Проект практически сразу выстрелил, окупился меньше чем за три месяца. Потом появилась «Раковая» на Усачева, на Таганке, в Питере. Совсем недавно, перед пандемией, открылась «Раковая» на Ходынке.

Раки — это действительно сложная история. В принципе мы, наверное, практически монополисты в Москве. Фактически мы продаем 80–85% всех раков в Москве, и это действительно очень большие объемы. В месяц это порядка пяти тонн. Я сначала думал сделать свое фермерское хозяйство, выращивать раков. Но ни одно фермерское хозяйство с таким объемом не справится. Мы сотрудничаем с поставщиками из, наверное, восьми регионов России. Часто спрашивают: откуда раки? Отовсюду: из Ростова, Астрахани, Волгограда, Самары, Саратова, Казани, Тулы, Казахстана. У рака есть периоды линьки, когда вылов запрещен. Пока рак линяет, например, в Казахстане, к нам едут раки c Алтая. Благодаря большой географии раки у нас есть круглый год. Мы готовим их по 20 рецептам. Почти за каждым столом бывает большая порция.

У нас достаточно высокий чек: 3500–3600–3800 рублей — самый дорогой, наверное, пивной ресторан в Москве по среднему чеку за счет дорогих продуктов и специфической публики. Она у нас интересная, самая устойчивая в эту эпоху — это чиновники, сотрудники корпораций, представители крупного бизнеса. К нам очень известные люди ходят, от Михалкова до руководителя Администрации президента, и известные олигархические особы. Приезжают в стороночке две машины охраны, а он там стоит пиво с раками уплетает. Проект получился достаточно народный, который объединил в себе и студентов ГИТИСа, и реально олигархическую среду. Нам удалось поймать ностальгическую домашнюю нотку, благодаря ей, наверное, его так все любят. Наш первый проект «Раковая на Тишинке» — маленький, в разваленном доме, но люди туда ходят и любят его за счет камерной, очень дружелюбной атмосферы.

В результате мы получили настолько преданных гостей, что в первый же месяц открытия на Ходынке ресторан вышел в операционный плюс, то есть начал зарабатывать деньги. Это сильный проект, им можно гордиться, мы его будем развивать, и главное событие для нас сейчас — выход в food retail. Приготовленных по нашим рецептам раков можно будет купить в «Азбуке вкуса», подогреть и получить то же, что и в ресторане, но за чуть меньшие деньги. Я верю, что это направление перспективно. Это большой шаг для нас как для компании, посмотрим, что из этого получится.

«Раковые» сейчас больше про управление, чем про креатив, поэтому я больше вовлечен в работу гастрономического центра Gashek на Маяковке. Это огромный по дороговизне проект. В общей сложности сюда, в три ресторана, вложили около 2 млн долларов. Мы столько, к несчастью, не заработали на раках. Закончилось все тем, что нам помог Сбербанк. Нам дали льготный кредит на инвестиционный проект. Я, когда увидел это помещение с огромными потолками, сразу понял, что тут должно быть. Придумал три разных ресторана в одном пространстве. На первом этаже — гастрономическое бистро Gashek с большой винной картой, с вечерней посадкой под вино, такой микс рижской Vīna Studija, которую я очень люблю, и «Кофемании», где можно каждый день съесть что-то достаточно простое. Единственное, что я все-таки хотел более гастрономичную еду, чем у них, более сложную и интересную. На втором этаже seafood bar «Морская», опять-таки новый формат, который я придумал — формат курортной кухни, такого тоже нет. Есть какие-то моноистории c греческой или тайской кухней, а «Морская» — это курортная еда, которую человек ест на отдыхе. Мы решили, что основой кухни станет креветка, и готовим ее по разным международным рецептам. Третий ресторан скоро откроется, это будет «Раковая Grand Cru», она станет флагманом сети. И если все остальные «Раковые» создавались с упором на пиво, то здесь будет впервые представлена культура потребления водки, а также большая коллекция российских вин. Жду не дождусь, когда у нас здесь закольцуется вся эта энергия, когда можно будет двигаться из одного заведения в другое, ощущая разную атмосферу.

Параллельно у меня есть вторая жизнь — я писатель. В 1999 году я написал первую повесть, в 2003-м — книгу «Больно», которая стала бестселлером. Сначала ее никто не хотел печатать. Она была маленькая, с неочевидным форматом. И я сделал первую в России интернет-книгу. Тогда никто такого не делал. Я сделал персональный сайт книги bolno.ru, выложил туда весь текст целиком. Дизайнер нарисовал очень крутые иллюстрации. Спасибо большое Mail.ru, они тогда оказали информационную поддержку — если сейчас перевести в деньги, наверное, это стоит как квартира. Они тогда запустили в районе полутора или двух миллиардов показов баннеров. Естественно, образовался огромный трафик, книга стала очень популярной в секунду. Мне в день приходило, не совру, 9–10 тыс. писем. Мне тогда, конечно, все это льстило. Мне было 25 лет, и я сидел, всем отвечал: «Спасибо большое, спасибо большое, спасибо большое». А потом уже, в 2007 году, мне позвонил главный редактор «АСТ Астрель-СПб» и сказал: «Женя, я прочитал твою книгу. Моя жена — твоя страшная поклонница. Давай издадим этот проект». Книга обрела печатную форму, тоже стала бестселлером, пережила пять переизданий общим тиражом больше 100 тыс. экземпляров в нескольких обложках. В 2000-х годах она стала примером андерграундной литературы.

Помню, я сидел на подоконнике в клубе «Микс». Там было такое знаковое место — на подоконнике тусовались звезды шоу-бизнеса: «Иванушки International», кто-то еще. Они были очень всем привычные, понятные, никто с ними не общался. А ко мне постоянно подходили какие-то девочки-мальчики и брали у меня автограф. Для «Микса» это смотрелось очень необычно. Я был молод, жил такой жизнью звезды рок-н-ролла и андерграунда, было достаточно весело. Вторая книга вышла в 2010 году, третья — в 2011-м, дилогия «Дерево судьбы», состоявшая из двух книг — «2012. Дерево жизни» и «Сны сирен». В прошлом году, после девятилетнего перерыва, вышел мой большой роман «Тракт». Он про Русский Север. Я ездил в экспедицию, собирал материал, жил в монастыре, сам проехал по зимнику на «КамАЗе» всю дорогу до Баренцева моря. Мы сейчас общаемся с Денисом Симачевым, чтобы снять вместе восьмисерийный художественный фильм по книге. Он сейчас активно реализует себя в качестве режиссера, снял две классные короткометражки, видеоряд у него просто шикарный. Возможно, в следующем году мы сможем приступить к реализации этой идеи.

Фото: София Панкевич