Вероника Белоусова: Я родилась на Дальнем Востоке, в Хабаровске, когда-то бывшем ключевым городом Дальнего Востока. Хабаровск — это, конечно, совсем другой мир в сравнении с Москвой и западной частью России. Плюс семь часов к Москве, семь же часов лета, до Китая можно доехать на автобусе, в полутора-двух часах лета от Хабаровска — Пекин, Токио, Сеул.

Культурный ландшафт и обмен в этой сфере тоже ориентирован на Азию, здесь проще найти крутой азиатский ресторан, чем европейский, ну и, конечно, дешевле слетать на отдых в Азию, чем в Европу. В семейной повестке вопрос языковой школы, в которую пойдет первоклашка, определяет его будущее. На выбор китайская, японская, корейская, английская школы. Я пошла в английскую, и это предопределило мою ориентацию на Запад. Все детство я провела между Хабаровском и Москвой и, окончив школу, окончательно и бесповоротно переехала в Москву.

В детстве в разные периоды у меня были разные мечты. Когда-то мне хотелось быть доктором, как моя мама. Когда я пела в детском хоре, я хотела быть поп-певицей, обожала Пугачеву, ABBA, «Арабески» и заслушала эти пластинки до дыр (кстати, нужно докупить Пугачеву и «Арабески» в мою коллекцию винила!). В какой-то момент хотела быть воспитателем детского сада. Но самым ярким воспоминанием в моем поиске профессионального призвания осталось мое желание быть дворником. В нашем доме на Серышева в Хабаровске был какой-то невероятно харизматичный дворник. Он был героем детворы, и мы иногда с огромной радостью помогали ему с уборкой. И те улыбки и слова, которые мы слышали в период этих детских «субботников» от людей, проходящих мимо, настолько сильно произвели на меня впечатление, что я поняла, что дворник — это фантастическая профессия, которая делает людей счастливыми. И я вывела для себя формулу — do good, get more. Ну дворником я не стала, но эту формулу использую до сих пор.

Поступать я решила в языковой вуз, отучилась в нем два года и потом после поездки на два месяца в Англию поняла, что английский язык для меня — это инструмент коммуникации, а не предмет, которому я готова посвятить пять лет. После чего я перевелась на вечернее отделение Плехановского (факультет бизнеса и делового администрирования) и сразу же устроилась на работу в американский инвестиционный банк DLJ (Donaldson, Lufkin & Jenrette), так как концепция безмятежного студенчества мне казалась недостаточной — я жаждала деятельности, реальных проектов и возможности проявить себя в деле. С тех самых пор работа, проекты, идеи и их реализация являются одним из ключевых моих драйверов и источников энергии.

В начале моей профессиональной карьеры я работала в инвестиционных банках. Потом в какой-то момент я поняла, что мне хочется окунуться в какой-то проект с другой, более мощной динамикой, и я приняла предложение присоединиться к маркетинговому агентству.

В маркетинг-консалтинге я проработала больше 13 лет. В команде с моими гениальными коллегами мы вырастили одно из лучших независимых агентств России — IQ Marketing, завоевали первого для России золотого «Каннского льва» (это «Оскар» в мире маркетинга), потом «Львов» стало больше, мы сделали множество рекламных кампаний и брендов, которые вошли в историю российского маркетинга. Это был великолепный период работы с единомышленниками — мы многое делали впервые и получали от этого невероятное удовольствие. Экспертиза и опыт, накопленные за эти годы, до сих пор мне помогают во всем, что я делаю, ведь маркетинг и проджект-менеджмент необходимы везде.

В какой-то момент, как это часто бывает у специалистов, работающих на агентской стороне, я выгорела и стала искать применение своим знаниям и умениям в другом сегменте, не связанном с услугами в области маркетинга. Мои профессиональные поиски совпали с личной повесткой возможного переезда в Берлин (город, в котором жил мой бывший муж), и волею судеб в одну из поездок мне, не без помощи моих друзей, пришла идея открыть концертную площадку. Идея этого проекта стала основным драйвером моего переезда в Берлин в 2014 году и погружения в музыкальный бизнес и музыку, которую я всегда очень любила, но на которую у меня всегда было очень мало времени.

Через какое-то время из-за того, что поиск помещения для клуба затягивался, я стала параллельно разрабатывать другие проекты, связанные с музыкой, но не привязанные к конкретной площадке.

Идея фестиваля пришла мне в голову после основательного погружения в берлинскую музыкальную сцену. Довольно быстро я поняла, что одна из болевых точек индустрии была связана с невероятным объемом музыкального шума и сложностью для музыкантов найти свою аудиторию в этой беспрецедентной конкуренции (мы живем в период самого большого количества музыкантов ever, с появлением интернета и стриминга большая часть преград в написании и дистрибуции музыки исчезла). Сейчас музыкантом может стать фактически любой человек, и для этого ему не нужен контракт с мейджор-лейблом. Эта гипотеза подтверждалась и моим исследованием лайв-сцены — я неоднократно была на концертах талантливых артистов, которые играли для аудитории в десять человек. Данная картина меня удручала и расстраивала, они были достойны большего — и большей аудитории, и лучшей площадки, света, звука.

Идея Sound Up была маркетинговым решением этой проблемы: музыканты, отобранные уважаемыми кураторами, круто спродюсированные события со специально разработанной сценографией, которая делала бы это событие незабываемым, и аудитория опинион-лидеров и инфлюенсеров, интересующихся всем новым, в том числе и музыкой — все это должно было заполнить залы, обеспечить лучшее представление талантов прессе, запустить word of mouth.

Порядка восьми месяцев я работала над запуском фестиваля в Берлине, но столкнулась с рядом проблем: фонды, в которые я подавала на гранты, были довольно скептически настроены. Говорили, что это слишком премиальная концепция для Берлина, не верили, что аудитория будет покупать билеты на концерт не очень известного артиста по 30 евро (при подаче на грант ты предоставляешь бизнес-план и защищаешь его), или предлагали поддержать последнее мероприятие из двенадцати (я так понимаю, это была концепция «если вы выживите, то мы не против поучаствовать в вашем успехе»). Спонсоры готовы были давать продукт на берлинские мероприятия, но не деньги.

И потом волею судеб, а именно благодаря встрече на одном из фестивалей с музыкантом Мартином Кольштедтом, который очень хотел выступить в России, я решила, что если Берлин не принимает мою идею, в которую я абсолютно верю, то можно попробовать ее реализовать в Москве, которую я прекрасно знаю. Я адаптировала презентацию фестиваля — сменила Берлин на Москву, заменила знаковые площадки одного города на подобные в другом, скорректировала лайн-ап и полетела в Москву на встречи с площадками и с моим будущим партнером Евгенией Лассарь.

Мне невероятно повезло, что я довольно быстро нашла единомышленника, который разделил мою веру в эту идею. Женя — dream partner, с которым нам море по колено. Мы запустились через четыре месяца после нашего первого разговора о проекте — и в феврале 2016 года мы открыли фестиваль концертом Кольштедта в МАММ.

Мне стало понятно, что концепция работает, уже после первого публичного концерта в «Гоголь-центре», где мы представили английское трио Piano Interrupted и российского композитора Павла Карманова. Это был солдаут, концерт был поддержан Huawei, фестиваль прекрасно встретила пресса, а артисты и аудитория оценили формат и уровень продакшна.

Ну а позже успех проекта был подтвержден наградами: по итогам 2016 года Sound Up стал победителем в категории «Музыкальный фестиваль года» премии «Событие года», в 2017-м мы взяли гран-при премии Night Life Awards, а совсем недавно один из наших проектов, Love.Epilogue, который мы сделали вместе с режиссером Верой Мартынов и композитором Алексеем Сысоевым, был отмечен «Золотой маской» как один их самых ярких проектов прошлого сезона в категории «Музыкальный театр». Презентация нашего фестиваля лежит на столах всех маркетинговых директоров России как пример успешного культурного кейса. Нас поддерживают бренды, нас любит пресса, нас знают европейские музыкальные профессионалы, которые знают о том, что мы флагман в сегменте академической и инструментальной музыки в России. Ну и, конечно, самое важное для нас — это фидбэк аудитории: гости наших событий публикуют сотни, а то и тысячи постов и сторис в соцсетях, которые мы командой очень любим смотреть. Ну а главный комплимент был обнаружен в тиндере: одна из наших приятельниц прислала скриншот профиля симпатичного молодого человека, который третьим предложением (после описания своих хобби и книг, которые он любит) написал, что он постоянный посетитель Sound Up. И вот тогда мы поняли, что стали чем-то большим, чем серия концертов.

Планов громадье. Помимо московской серии, которую мы в этом году делаем шагом раз в месяц (ближайший концерт — рождественский — состоится 19 декабря в ДК «Рассвет»), мы работаем над выходом на другие рынки. Сейчас в активной разработке Германия и ОАЭ, чуть позже — Америка. Выход на новые рынки — это серьезный и очень интересный вызов для нас. И радует тот факт, что созданный нами формат абсолютно уникален не только для российского рынка, но и для других. Нам есть что предложить и добавить международной культурной сцене.

Евгения Лассарь: Я родилась в Москве, училась на факультете истории, все детство занималась в Клубе юных искусствоведов Пушкинского музея, работала в Институте археологии Академии наук, затем в первой интернет-компании Юрия Мильнера, в журнале «Молоток» с Федей Павловым-Андреевичем — это мои университеты.

В детстве я всегда хотела оставаться ребенком и нон-стоп играть. Кажется, мне это удалось.

Свое дело я начала задолго до Sound Up: я работаю в своем креативном агентстве Catharsis, мы делаем самые красивые события города и разрабатываем креативные стратегии для премиум-брендов. Придумывать всегда было моей работой. Придумывать по брифу интересно, но ничего не может сравниться с возможностью реализовывать свои идеи по собственным гайдлайнам.

Много лет Вероника занималась маркетингом, развивала одно из топовых маркетинговых агентств Москвы, а переехав в Берлин, погрузилась в европейский музыкальный контекст, была невероятно увлечена, и у нее родилась идея фестиваля как коллекции уникальных музыкальных событий на арт-площадках.

В это время в Москве мы с командой активно искали формат собственных событий на стыке театра и арта, а когда мы встретились, то я влюбилась в идею Вероники. Мы создали нечто уникальное в синергии наших увлечений и компетенций, и фестиваль стал таким, каким вы его знаете. Мы называем друг друга «глаза» и «уши», потому что Вероника — основной куратор музыкальных программ фестиваля, а я отвечаю за визуальную составляющую, то, как и во что мы заворачиваем музыку.

Мы вышли на рынок с уникальным продуктом, стали пионерами, которые популяризировали академическую музыку, сделали академический блокбастер. Для этого нам приходилось рассказывать музеям, которые шесть лет назад не были готовы к музыке, почему это масштабирует их институции и даст их аудитории больше поводов проводить время в музее, в библиотеке, на реставрации, почему кураторское музыкальное событие с видео-артом дополнит их обновленный имидж, планетарию подарили новый формат привлечения не только детской аудитории и т. д. Каждый раз нам нужно было объяснить себя, программу, создать общий для партнеров контекст. Но, несмотря ни на что, мы на стадии идеи верили в ее успех, все остальное для нас стало азартной и увлекательной игрой. Нам и сейчас нравится то, что посложнее.

Что все получилось, мы поняли сразу же: когда был солдаут в «Гоголь-центре», тогда мы убедились в правильности выбранной концепции. А наш глобальный успех еще впереди: мы готовим экспансию Sound Up в Европу (серия событий в Берлине и Гамбурге) и в Америку, есть план на Абу-Даби.

Наши главные ценности — талант, свобода и человеческое счастье. Мы добываем это, занимаясь тем, что любим, и будем продолжать, невзирая ни на какие обстоятельства.

Фото: Дима Жаров