— Какой у меня адрес? Ну вот вы зададите вопрос с утра пораньше. Кто ж его знает. Сейчас посмотрю. Так, дом 35. Надо же.

Женщина с девочкой на руках на избирательном участке дает интервью журналистам:

— Мы выбираем депутатов парламента, это очень важный день, поэтому многие приходят с детьми, чтобы они тоже приобщились, так сказать. Они уже все понимают. Вот скажи дяде, что в парламенте будет решаться?
— В парламенте будет решаться, как люди хотят жить.
— Вот правильно, как люди хотят жить будет решаться, молодец! Видите, ребенок, а уже все понимает, осознает важность происходящего.

— Смотри, это электронная урна нового поколения, сейчас она тебе еще «спасибо» скажет. Вот слышишь, как разговаривает?
— Ага, слышу. Судя по голосу, Алиса вышла на пенсию и устроилась в избирком.

Возле Краснопресненских бань:

— Проголосовали?
— Да, утром еще, перед баней. Только мы за эту, за «Единую Россию» голосовали.
— Да, я тоже.
— Ого, ничего себе!

Сотрудники «Жилищника» стоят возле избирательного участка и разговаривают между собой на узбекском. В потоке непонятных слов можно различить знакомое — «бюллетень».

— Посмотрите на образец, тут крестик напротив строки, которая в реальном бюллетене принадлежит партии «Единая Россия». Это нарушение, прошу наблюдателей подойти и зафиксировать, а не в телефонах сидеть тыкаться.
— Ой, ну тут же не написано за «Единую Россию» голосовать, так что какая разница. Думаете, кто-то тупо перерисовывать будет?
— Представьте себе, многие.

— Вы уже проголосовали, пожалуйста, покиньте избирательный участок. Вы думаете, я вас не вижу? Зачем вы второй раз пришли сюда?
— Захотел и пришел, а ты кто такой?
— Наблюдатель.
— Наблюдатель — родины предатель!

— Я вчера утку поставила мариноваться, а готова она будет после выборов. Что-то есть в этом символичное. Может, все поменяется в стране.
— Скорее утка твоя оживет, чем что-то поменяется.

— Значит, по надомному голосованию у нас так: семь человек проголосовало, каждому было выдано по два бюллетеня. Взяли с собой десять партийных, десять одномандатных. Вернули три партийных, два одномандатных, один испорченный.
— Не сходится.
— Господи, вы гуманитарий, что ли?

— Представляешь, я чуть не бросил паспорт в урну.
— Ужас, потом поди докажи, что это была не диверсия.

— Я забыла, боже мой, фамилию забыла!
— Чью?
— Ну нашего депутата, хорошенького такого, с пузиком.

— Девушка, ну сколько можно там в этой кабинке стоять? Вы вообще-то не одна тут.
— Ну что она там делает-то в этой кабинке? Переодевается?

— А где тот, за которого я в прошлый раз голосовала?
— Он снял с себя кандидата.

Мужчина разговаривает с урной, пока опускает бюллетень:

— На, вот тебе, съел, съел, гад?

— Так, ты за кого голосуешь?
— Я электронно проголосовал уже, за квартиру или машину.

— Послушай, я придумал: «Лю-ю-юди ЕР ночами делают но-о-овых людей… »
— Бред какой-то.
— А мне кажется, остроумно.

— Расторгуев, который у вас из колонки поет — это агитация.
— Слушайте, ну просто музыка играет, почему агитация-то?
— Потому что наводит на определенный ассоциативный ряд.

В многочасовой очереди на участок на Арбате:

— Никто меня не заставлял сюда прийти. Я утром проснулся и захотел волеизъявиться.
— А я очереди люблю, поэтому стою сегодня вот в очереди. Три часа уже стою, да. Люблю очереди, ностальгия.

— А где музыка, пирожки, консервы со скидкой для пенсионеров, как в прошлый раз? Да ну вас, я специально встал пораньше, пришел как на праздник. А тут уныло все.

— Военных не пригоняют по приказу, они просто привыкли ходить строем. Вот и ходят. И семьи их за ними пристраиваются.

— Все, просто голосуем молча и забываем об этом. И не обсуждаем, я не могу больше, понимаешь, я не хочу развестись из-за выборов!