Больше половины москвичей поддерживают борьбу с «поколением NEET» — зумерами, которые не хотят ни работать, ни учиться и живут в основном за счет родителей. Самому этому феномену уже много лет. Действительно ли современной молодежи больше свойствен эскапизм, чем предыдущим поколениям, или тут что-то не так?

Кто такие NEET

На днях радиостанция «Москва FM» провела опрос об отношении москвичей к представителям поколения NEET. Эта аббревиатура расшифровывается как Not in Education, Employment or Training. По-другому еще молодежь, отказывающуюся по разным причинам учиться и работать, называют поколением ни-ни или ni-ni — от испанского ni estudia, ni trabaja.

Результаты опроса такие: 55% радиослушателей считают, что это явление надо искоренять. 37% полагают, что с ним надо бороться более радикально, а то «дальше будет только хуже». 18% уверены, что государству следует запустить программу по устройству всех «нинишников» на работу. 9% москвичей считают, что поколение NEET — это временный феномен и с ним ничего не надо делать. 14% приводят в пример квадроберов, про которых уже почти никто не вспоминает. А 23% горожан выступают за то, чтобы таких людей просто не популяризировали.

Про поколение NEET впервые заговорили в 1999 году в Великобритании, после чего это понятие распространилось по всему миру. С 2015 года ООН стала упоминать об этом явлении как о глобальной угрозе в отчетах о целях устойчивого развития. По одним данным, это явление возникло из-за социально-экономических факторов — к NEET относят, как правило, выходцев из малообеспеченных семей с низким уровнем образования. С другой стороны, на появление такого феномена, напротив, влияют высокий уровень жизни и большие социальные пособия, что якобы лишает молодежь мотивации к труду и саморазвитию.

Москвичка Арина воспитывает 19-летнего сына Андрея, который в 2023 году окончил школу, собирался поступать в вуз, но его не взяли из-за того, что «немного недобрал баллов по математике»: «Он вообще очень хорошо учился по геометрии, но с алгеброй были провалы. После того как он не поступил на бюджет [в МГТУ имени Баумана], на платное не захотел и как-то ушел в себя. В армию его не забрали из-за проблем со зрением. Какое-то время подрабатывал курьером, но не понравилось. Почти год он в основном дома, читает книжки или сидит в интернете. Периодически ищет работу на “Хедхантере”, но постоянных заработков нет. Он еще со школы научился всяким графическим редакторам, иногда что-то рисует по разовым заказам, но это редко».

Сам Андрей утверждает, что не может найти интересную работу, а идти в бармены или вновь в доставку еды не хочет. Теперь он подумывает в следующем году поступить в колледж, куда попасть проще, чем в вуз. Денег на жизнь ему и родителям хватает, потому что он «много не тратит».

Сын 59-летнего москвича Олега столкнулся с похожей проблемой: «Ребенку уже 25, он не так давно окончил социологический факультет МГУ. Первое время стажировался в структурах мэрии, потом устроился в один подмосковный институт. Не сказать, чтобы там хорошо платили, но поначалу все устраивало. После 24 февраля 2022 года впал в депрессию, а поскольку работодатель был госучреждением, он разорвал с ним отношения. А с сентября 2022-го несколько месяцев жил в Казахстане, мы помогали ему деньгами на съем комнаты в Уральске. Весной 2023 года он вернулся, и все это время мы даем ему на основные нужды».

Олег добавил, что помогать сыну ему не составляет сложности, потому что сам он работает, к тому же у него от родственников осталась квартира: «Мы как лендлорды имеем и где жить, и что сдавать. И сам сын периодически подрабатывает. У его сожительницы есть машина, на которой они иногда занимаются организацией переездов, но это бывает нечасто. Девушка, кстати, имеет постоянную работу и тоже в каком-то смысле кормит сына. К тому, что у парня нет стабильного трудоустройства, она относится вполне нормально и не заставляет его идти устраиваться хоть куда-то».

При чем тут безработица

В Международной организации труда (МОТ) критикуют концепцию NEET за ее расплывчатость и некорректность — в мире нет единого понимания этого явления, что только мешает изучению причин молодежной безработицы, отказа от образования и низкой мотивации на рынке труда. В МОТ склонны разделять представителей NEET на тех, кто перестал искать работу, бросил учебу, маргиналов и молодых людей, которые работают неофициально.

Согласно новому отчету ООН о целях устойчивого развития, глобальный уровень NEET в 2023 году снизился до 21,7% с 23,8% в пандемийном 2020-м. Всего в мире насчитывалось 269 млн не работающих и не учащихся молодых людей. Причем среди них девушек больше в два раза, чем парней. Наиболее острый перекос — в Центральной и Южной Азии, где NEET-мужчин всего 12,3%. Это объясняется тем, что в развивающихся странах молодые женщины делают выбор в пользу воспитания детей и заботы о семье, а не образования и карьеры.

По данным Всемирного банка, больше всего молодежи, которая не работает и не учится, в Карибати (53,7%), Судане (46,5%), Йемене (44,8%), Афганистане (43,8%) и Таджикистане (41,3%). Меньше всего таких людей в Японии (3,1%), Нидерландах (3,3%), Исландии (3,7%), Макао (5%) и Швеции с Беларусью (по 5,1%). В России, по данным ВБ, такой молодежи в 2023 году было 8,7%, чуть больше, чем в Мальте (8,2%), и меньше, чем в Люксембурге (8,8%). Несмотря на то что официально уровень безработицы в стране сейчас декларируется властями как минимальный, среди молодых россиян он выше, чем среди всего трудоспособного населения. По информации Росстата, на конец 2023 года в РФ было 3% безработных (к августу 2024-го их стало еще меньше — 2,4%). При этом, как заявляла в апреле вице-премьер Татьяна Голикова, по итогам прошлого года доля безработицы среди молодежи была вдвое выше — 5,1%. А доля россиян в возрасте 16–24 года, которые не работают и не учатся (тех самых представителей поколения NEET), составила указанные ВБ 8,7%. Но при этом, согласно данным Голиковой, в допандемийном 2019 году таких молодых людей было больше — 6,85% и 10,6% соответственно.

Как рассказал «Москвич Mag» глава правового департамента Конфедерации труда России Олег Бабич, уровень безработицы среди молодежи практически во всем мире выше, чем среди всего населения: «Молодые люди, как правило, выступают на рынке труда как менее квалифицированная рабочая сила, поэтому при прочих равных работодатели предпочитают нанимать более опытных сотрудников, даже если это потребует более высокой оплаты труда. Проблема [высокой безработицы среди молодых] не связана с тем, что они не хотят работать. Тут как раз обратное: поскольку речь [в статистике] идет именно о зарегистрированной безработице, это говорит о том, что молодежь активно ищет работу, но просто не может найти. Я бы согласился с подходом МОТ, да и профсоюзы имеют похожую позицию. [Поколение NEET] — слишком расплывчатое и неконкретное понятие».

При этом Бабич признает, что явление, подпадающее под характеристики NEET, «конечно, нельзя полностью отрицать». Он полагает, что «ни-ни» связано «например, с тем, что в странах с развитым средним классом молодым людям с обеспеченными родителями не требуется искать работу для обеспечения жизни и стремиться к получению высокой квалификации»: «Большинство представителей современной молодежи стремятся получить приличное образование и устроиться на хорошую работу. Есть проблема, которая связана с невозможностью молодым людям найти хорошую работу с достойным заработком. Она способствует снижению поиска работы для обеспеченных молодых людей, кто в ней не нуждается остро: ну нет, и ладно, будем сидеть и ждать у моря погоды. Но это не является системным явлением».

Социальный психолог Владимир Плотников называет поколение NEET одним из вариантов эскапизма: «Поколение NEET — это не точное научное понятие, а медийное клише, которое описывает сферу социального бытия, недостаточно улавливаемую с помощью современной социологии и антропологии…  Всегда существовали люди, которые полагали, что человеческое общество — это больно и тяжело. Они пытались создать отдельный ментальный пузырь и в нем существовать. Некоторые практиковали групповой эскапизм. Например, старообрядцы, бежавшие на территорию Речи Посполитой и необжитые территории Сибири, где устраивали свои коммуны. Сегодня для этого не обязательно уезжать куда-то в тайгу или джунгли. Можно уединиться в квартире, и если есть какой-то регулярный доход (например, помощь от родителей или сдача в аренду жилья), жить, покупая себе еду и все необходимое онлайн и сидя в интернете».

Плотников сравнил представителей NEET c восточноазиатской субкультурой хикикомори, или хикки, наиболее распространенной в Японии. Ее представители «удалились от общества, но без какой-то возрастной ремарки». Их Плотников сравнил с городскими монахами, которые ведут «герметичный образ жизни»: «Сам по себе эскапизм — часть нашей культуры, как и коллективизм. И как минимум можно относиться к этому с пониманием, попытаться понять, что происходит, а не хейтить этих людей как нахлебников, паразитов, сумасшедших и так далее».

Разница поколений

Поскольку о сложностях доступа к труду и образованию стали активно говорить только в XXI веке, любопытно сравнить, как молодежь России и СССР имела доступ к этим благам цивилизации в прошлом столетии. По словам Олега Бабича, в 1990-е годы в целом доступ к образованию был больше, чем сейчас «хотя бы потому, что бюджетных мест в высшем и среднем специальном образовании было больше, не говоря про 1960-е, 1970-е и 1980-е годы»: «1990-е были следствием поздних советских времен, когда экономика хоть и начинала перестраиваться, образование шло вслед, но с отставанием, что давало возможности молодежи заканчивать вузы без особых проблем. Сейчас бюджетных мест с каждым годом становится меньше, доступность хорошего образования требует определенного уровня финансовой обеспеченности семьи. Даже детям из крупных городов не так просто получить качественное образование, не говоря про периферию, где уровень жизни значительно ниже».

«В любом поколении был какой-то процент тех, кто не очень хотел трудиться, но в целом и среднем любая молодежь хочет финансовой независимости и обеспеченности, и большинство ее представителей решают этот вопрос с началом трудовой деятельности, — добавляет Бабич. — Но бывает, что в более обеспеченных семьях этот стимул чуть менее проявляет себя. В таких случаях молодежь может дольше посвящать себя образованию. Я бы не сказал, что, например, между моим поколением, которое вставало на ноги в 1990-е, и нынешней молодежью есть принципиальная разница. Разница только в том, что моя семья не могла обеспечивать нормальный уровень жизни, и я был вынужден в 17 лет пойти работать на завод, одновременно перейдя на вечернее обучение, а мои дети в такой ранней трудовой деятельности не нуждаются. Это мой частный случай, но полагаю, что таких же сценариев в 1990-е было чуть больше, чем сейчас».

Владимир Плотников также считает, что рожденным в начале XXI века зумерам «пока что везет чуть больше», чем поколению 1980-х, чье детство пришлось на период шоковой терапии и социальных разрушений: «Да, сегодня молодежь затронута последствиями 24 февраля 2022 года, но пока что это не переходит какие-то критические параметры. Страдают отдельные приграничные регионы, а страна гигантская, и множество людей живут в разных ситуациях. Плюс свою роль играют дигитализация и интернетизация, которые дают массу возможностей зарабатывать удаленно: вебкам, игра в покер, криптовалюта…  Поколение 40-летних вышло на рынок труда в конце 1990-х и начале 2000-х, когда интернет только начинался. Тогда была жуткая безработица, и полученное образование во многом оказалось невостребованным. Многие устраивались, где придется, как, например, мои сокурсники по психфаку, которые стали работать парикмахерами и массажистами. Если мы говорим о поколении 1960-х и 1970-х, то у них вообще все было тяжело. Когда советская экономика распалась, они должны были обеспечивать свои семьи. Их социальная среда наименее способствовала выработке такого неомонашества и постотшельничества. Взрослели они, когда никакого интернета не было, когда деньги обесценились».

По словам Плотникова, в тех условиях сидеть на шее у родителей вряд ли было возможно, да и в перспективе, если ситуация в экономике будет ухудшаться, «ни-ни» будут вынуждены найти источники дохода. Исключение, по мнению эксперта, могут составить только «дети бизнесменов и чиновников».