Опубликована статистика уголовной преступности МВД за 2023 год. Если ей верить, общее число зарегистрированных преступлений продолжает снижаться — на 1%, но впервые выросло число тяжких и особо тяжких преступлений: +9,7%. Однако внимательное изучение полицейской статистики, ее региональной структуры и распределения по видам преступлений и сравнение этих показателей с данными из других источников ставит сразу несколько вопросов.

С одной стороны, полиция отчитывается об успехах. «Число преступлений против личности сократилось на 5,3%, в том числе убийств и покушений на убийство — на 2,1%, фактов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью — на 4%», — говорится в пресс-релизе ведомства. В Москве аналогичные достижения выглядят и вовсе почти фантастическими. «Гарнизон московской полиции в полном объеме справился с выполнением поставленных задач, — сказал на коллегии ГУ МВД России по городу Москве первый заместитель министра внутренних дел Российской Федерации генерал-полковник полиции Александр Горовой. — Так, количество убийств сократилось на 22,3%, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью — на 8,8%, изнасилований — на 21,2%. На 24,4% уменьшилось число краж из квартир, на 32% — краж транспортных средств, на 9% — краж с банковских карт, на 30,7% — грабежей, на 25,4% — разбоев». Судя по его словам, скоро преступность останется исключительно на витринах исторических музеев как артефакты крепостного права или публичных казней.

Число преступлений, особенно насильственных, непрерывно сокращается в России с начала нулевых (в мире в целом этот процесс начался на десятилетие раньше). Криминологи объясняют это разными факторами: старением населения и сокращением доли молодежи (именно на нее приходилась львиная часть криминальной статистики), завершением процессов урбанизации и ростом образовательного уровня, наконец, резким ростом социального контроля.

— Быстро сокращаются многие виды преступлений: уличные нападения, гоп-стоп, грабежи, разбои, убийства по найму, — говорит криминалист, полковник РУБОП в отставке Михаил Игнатов. — Этот процесс обусловлен стремительным ростом числа камер наблюдения. Особенно в Москве и других крупных городах. Все меньше возможностей остаться непойманным. Система распознавания лиц найдет каждого преступника.

С другой стороны, даже в официальной статистике виден рост по некоторым другим видам правонарушений. В первую очередь растет наркопреступность. В Москве за 2023 год число только зарегистрированных преступлений в этой сфере увеличилось на 19%. Растут и экономические, коррупционные преступления, а также преступления, связанные с использованием интернета, особенно кибермошенничество. Часть из них проходит по тяжким статьям УК и подразумевает наказание свыше 10 лет лишения свободы, что и отражается в статистике.

Однако картина может оказаться сложнее. Официальная статистика порой противоречит сама себе. Так, по данным Генпрокуратуры за 2022 год (данных за 2023-й ведомство не публиковало), число убийств в Москве резко выросло по сравнению с 2021-м. В то же время, по статистике МВД, за тот же период насильственных преступлений становилось меньше. «Данные Генпрокуратуры более полные, — считает профессор кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ Игорь Мацкевич. — Генпрокуратура собирает в том числе данные судебных департаментов, которых нет в МВД. Именно поэтому они публикуются с опозданием».

Но даже если смотреть только на цифры, собранные полицейскими, в глаза бросается колоссальный и труднообъяснимый разрыв в динамике преступности в регионах. К примеру, в Еврейской автономной области и Твери число зарегистрированных тяжких преступлений сокращается двузначными темпами: –16–18% за 2023 год. А в других, часто соседних регионах с очень похожими социальными показателями число тяжких преступлений, наоборот, растет с той же или даже более высокой скоростью. В соседней с Тверской Псковской области, к примеру, +23%, в Красноярском крае +17% и т. д. В Белгородской области тяжких и особо тяжких преступлений стало больше на 29,3%, а на Ямале и вовсе на 38%. Первое возможное объяснение такой шокирующей разницы в динамике преступности связано со статистическими уловками и фальсификациями со стороны чиновников.

— Возможно, в каких-то регионах происходит сокрытие части преступлений, — вздыхает Михаил Игнатов. — Кто-то из руководства, чтобы не получать выговор или взыскание, занимается фальсификацией, занижением статистики. Одно время этого почти не было, потому что за этим серьезно следили. Но сейчас, может быть, опять пошло на самотек и кое-кто вернулся к старой практике.

Другое возможное объяснение резких скачков преступности в статистических ведомостях может быть связано не со злонамеренной фальсификацией, но с особенностями учета преступности в «новых регионах». Об этом говорит анализ прошлогодних данных Генпрокуратуры. Из них следует, что резкий скачок числа убийств в Москве, например, начался с октября 2022-го, сразу после того как Россия присоединила четыре новые области. При этом число пострадавших почти не изменилось (168 в 2021-м и 166 в 2022-м). Не исключено, что в Москве регистрировали преступления, совершенные в регионах, в которых еще не была налажена работа полицейского аппарата и которые расследовали московские следователи.

Но даже сквозь пелену официальной статистики видны проблемные зоны, которые трудно объяснить одними бюрократическими причинами. Прежде всего это рост преступности в приграничных с зоной СВО областях. Там практически везде число тяжких и особо тяжких правонарушений увеличилось за год на двузначную цифру. Абсолютный рекорд принадлежит Белгородчине, где было зарегистрировано 5614 тяжких преступлений — максимальный показатель за весь период доступной статистики (с 2010 года). Число убийств в 2023 году выросло в 5,5 раза — с 101 до 552. Рекордное число убийств, фактов незаконного оборота оружия и других преступлений фиксируется также в Курской, Брянской, Ростовской областях и в Краснодарском крае. Отчасти это может объясняться тем, что украинские обстрелы приграничных сел регистрируются как преступления — «убийство», «покушение на убийство» или «теракт». Но свести все к эффекту самих боевых действий нельзя.

— Конечно, одна из основных причин [роста насильственных преступлений], что на территориях, граничащих с зоной проведения СВО, происходит большая миграция людей, в том числе военнослужащих, — признает Михаил Игнатов. — Ни для кого не секрет, что они получают довольно большие деньги. Поэтому они становятся объектом преступлений. А нередко и субъектом. Ведь у них есть возможность достать огнестрельное оружие. Поэтому некоторые из них попадают в сети криминальной деятельности. В результате убийства, грабежи и торговля оружием в этих регионах растут.

Органы внутренних дел пытаются бороться с растущей преступностью. В ходе только одной из операций оперативники изъяли в Белгородской области 14 противотанковых управляемых ракет, 67 гранатометов, 77 ручных гранат, более 20 кг взрывчатых веществ и 4 тыс. патронов разного калибра, сообщает местное телевидение. Но в сложившихся условиях это часто напоминает вычерпывание воды решетом — поток людей с фронта только растет. Военнослужащие едут в отпуск, раненые — в госпитали, многие из этих людей сталкиваются с «синдромом Рэмбо», посттравматическим стрессовым расстройством. Мировая практика показывает, что вспышки насильственной преступности следуют за вооруженными конфликтами с некоторым временным лагом. Возможно, мы видим начало этого процесса уже не только в приграничных регионах. Растут показатели и в отдаленных от фронта областях, из которых на СВО ушло особенно много мобилизованных и добровольцев. В Калининградской области тяжких составов стало на 29% больше, в Марий-Эл — на 25,6%, в Томской области — на 22%. Удастся ли локализовать эту проблему или она скоро выплеснется в относительно благополучные большие города, покажет ближайшее будущее.

 Фото: кадр из фильма «Место встречи изменить нельзя»