Новую технологическую эру, под знаком ожидания которой прошли 2010-е, называли по-разному. Шестой технологический уклад, четвертая промышленная революция. От этого близкого будущего ждали чудес, одинаково прекрасных и пугающих.

Ждали появления полностью роботизированных промышленности, сельского хозяйства и транспорта (алармисты пугали рождением «ненужнориата» — фундаментально невостребованного безработного большинства). Ждали рывка в производительности труда от внедрения технологий блокчейна и искусственного интеллекта (пессимисты рисовали апокалиптическую картину роботов, захвативших власть над людьми). Ждали даже бессмертия (критики пугали железной пятой олигархии, которая оставит бессмертие только себе, бросив нас умирать, как раньше).

Само ожидание породило язык, на котором обсуждали будущую экономику: инновации (когда-то они были частью предвыборной программы Дмитрия Медведева), стартапы, венчурный рынок. Состоялась и сама экономика будущего. Венчурный рынок привлекал инвесторов со сравнительно небольшим капиталом и готовностью к высоким рискам. Они вкладывали в технические проекты, рассчитывая на доход в 40% годовых и выше с горизонтом выхода в 3–7 лет. Схема постепенно набирала обороты. Если в 2006 году, по данным исследования VentureSource, инвестиции в высокотехнологичный сектор России составили всего 5 млн евро, то в 2018-м объем венчурного рынка перевалил за 1,1 млрд долларов. Пик пришелся на 2021-й. Ковид заставил бизнес перебираться в онлайн, и это создало спрос на инновации. В тот год объем инвестиций в технологические стартапы в России составил около 2,5 млрд долларов. Казалось, врата в будущее отворились. Но наступил год 2022-й, и мы все оказались в прошлом.

Согласно данным исследования платформы Dsight, общий объем инвестиций сократился с 2528 млн долларов до 418, а число сделок — с 305 до 137. В 2023-м крутое пике российского венчура продолжилось. За первое полугодие объем вложенных в стартапы средств оказался в десять раз ниже, чем в первом полугодии катастрофического для рынка 2022-го.

— Каждое исследование опирается на свою методологию, поэтому у нас цифры неизбежно отличаются, — говорит редактор телеграм-канала «Русский Венчур» Елена Иванова. — Но я могу подтвердить, что падение за полтора года колоссальное. По нашим данным, число сделок в прошлом году сократилось в два раза, а их объем снизился в пять раз. Все действительно так плохо. Инвесторы с глобальным фокусом теперь крайне неохотно вкладывают в российские стартапы.

Проблема не только в инвесторах. Сами технологические компании, как правило, рассчитывают на возможность масштабировать свой проект на глобальном рынке. Санкции против России ставят крест на такой перспективе. «Зачем оставаться на российском рынке, чья емкость сравнительно невелика, когда можно развиваться на глобальном?» — формулирует их логику Елена Иванова.

Например, из России релоцировался сервис inDrive. Компания, выросшая из группы студентов из Якутска, которые помогали друг другу добираться домой сквозь сибирские морозы, вошла в топ-3 крупнейших райдшеринговых сервисов мира. В 2021-м inDrive стала «единорогом» (то есть ее биржевая стоимость перевалила за 1 млрд долларов). Сервис работает в 655 городах в 48 странах мира. Весной 2022-го inDrive вывезла своих сотрудников из России.

— Остались только проекты, которые ориентированы исключительно на внутренний российский рынок и внутренние же инвестиции, — констатирует Елена Иванова.

Но и оставшимся стартапам трудно выживать посреди шторма, обрушившегося на экономику будущего. Десятки и даже сотни из них обанкротились. Такая судьба постигла, например, производителя мини-проекторов «Мультикубик», вне России известного под брендом Cinemood.

Основанная в 2014 году компания хотела делать мини-проекторы с советскими диафильмами, которые бы помогли наладить отношения между разными поколениями. Сначала все шло даже слишком хорошо. В 2015-м «Мультикубик» попал в акселератор Hardware 2.0 в «Сколково», а чуть позже вышел на американский рынок. В 2017-м компания привлекла инвестиции в 2,5 млн долларов, а уже в 2019-м ее выручка превысила 10 млн долларов. В мае 2018-го сооснователь стартапа Дарья Мингалиева встречалась с Путиным. «Я тогда подарила ему мультикубик, рассказала про идею продвигать классическую культуру в массы благодаря совместным проектам с Третьяковкой и Большим театром. Он обещал рассказать о нас тогдашнему министру культуры и сказал, что видел наш кубик у многих знакомых», — вспоминает она. Компания росла в два-три раза год к году вплоть до 2020-го. Первым ударом стала пандемия. Она обрушила офлайн-ритейл, на который была завязана бизнес-модель Cinemood.

— Но ребята не сдавались и даже после этого активно питчили проект, собирали воронку инвесторов, среди которых были заинтересованные большие коммерческие фонды. Но спецоперация стала настоящей жирной точкой, после которой ни о каких новых инвестициях, тем более зарубежных, речи идти не могло, — рассказывает Мингалиева.

По подсчетам Dsight, в первом полугодии 2023-го весь российский венчурный рынок измерялся 27 млн долларов, которые были инвестированы в рамках 66 сделок. Причем только одна из них была связана с развитием стартапа на поздней стадии. Преимущественно речь шла о новых проектах. Но в третьем квартале 2023-го внезапно наметился некоторый рост. По подсчетам RB.ru, за третий квартал была совершена 21 сделка с общим объемом раскрытых инвестиций 10,23 млн долларов. Возможно, что не случайная флуктуация, а новый тренд.

Один из основателей венчурного клуба «Синдикат» Ренат Батыров, в 2014–2023 годах возглавлявший технопарк «Сколково», не разделяет пессимизма многих экспертов.

— У российских технологических компаний, как на ранних стадиях, так и на более зрелых, просто ошеломительные перспективы, — говорит он. — Нас ждет мощный рост российского рынка ценных бумаг. Целая волна IPO на российских биржах. Я, честно говоря, сам планирую на этом заработать. Это значит, что сегодня хорошее время вкладываться в те компании, которые имеют потенциал выхода на IPO. Второй фактор: российские корпорации в условиях отсутствия многих зарубежных продуктов стремятся к импортозамещению. Они ищут аналогичные импортным сервисы, а значит, есть потенциал и у поглощений, и у увеличения выручки технологических компаний. Третья причина моего оптимизма: вокруг меня происходит невероятное количество инвестиционных сделок. В стране много денег, и они в прежних объемах не могут уходить из страны, поэтому их хозяева ищут возможности инвестиций внутри. А количество инструментов для инвестирования снизилось. Им остаются недвижка и акции российских компаний.

С импортозамещением, по оценкам Рената Батырова, связано чуть больше половины новых инвестиционных сделок на российском венчурном рынке. Но самое удивительное в том, что локомотивом новых контрактов становятся не госкорпорации, а частный бизнес. С этим согласна и Елена Иванова:

— Тренд этого года — инвесторы-физлица, — говорит она. — Они, как правило, входят на рынок с не очень большими чеками. Среди них есть бизнес-ангелы, которых мы все знаем. Но происходит и бурная ротация. Приходят совсем новые люди, которые раньше не имели отношения к венчурному рынку. Например, актриса Мария Кожевникова, которая играла в сериале «Универ». В этом году она инвестировала 50 млн рублей в серсис Butler. Или основатель «Додо Пиццы» Федор Овчинников, который вложился в техстартап.

Ренат Батыров рисует портрет нового для рынка инвестора: «Это состоявшийся предприниматель с устойчивым дивидендным бизнесом. Или предприниматель, который продал часть своих активов и ищет, куда инвестировать дальше. Часть своих средств такой предприниматель направляет в венчур. Раньше он этого не делал, потому что были другие инструменты: недвижимость за рубежом, ценные бумаги американских компаний, вклады в швейцарских банках, яхты. В общем, другие способы потратить и инвестировать. А сегодня эти люди ищут способ спрятать свой капитал от инфляции. И в их портфеле есть место и высокорисковым активам».

Нечто похожее делают не только состоявшиеся предприниматели, но и граждане со средним доходом. Батыров приводит пример компании Positive Technologies. После того как она разместила свои акции на бирже, 30% из них выкупили чеками по 1000 рублей, буквально по одной акции. «Домохозяйки, офисные менеджеры не только из Москвы, но и из регионов регистрируют брокерский счет и инвестируют. Других инструментов для них практически нет».

— Появился тренд, когда частные инвесторы объединяются в синдикат, собирают свои капиталы вместе и делят риски, — говорит Елена Иванова.

В сложившейся ситуации есть и потенциал для роста, и немалые риски. «Запертые» в стране капиталы, с одной стороны, могут вдохнуть жизнь в обрушившийся рынок технологических стартапов. Но, с другой стороны, это чревато возникновением биржевого пузыря.

— Неквалифицированные розничные инвесторы во всем мире действительно склонны завышать потенциал роста компаний, — соглашается Ренат Батыров. — И «черные вторники» случаются в основном из-за этого. Но прежде чем это произойдет, мы увидим бурный рост рынка.

Фото: Andrii Yalanskyi/Shutterstock