Никита Шиков стал заниматься дрифтом, когда мало кто знал такое слово. Обыватели до сих пор думают, что это такие хулиганы, которые гоняют по ночам на парковках и упражняются в полицейских разворотах. Никита рассказал «Москвич Mag» о том, как начал свою карьеру и превратил ее в бизнес, как дрифт стал полноценной спортивной дисциплиной, и о поддержке государства, без которой было бы сложно.

Как вы начали заниматься дрифтом и автоспортом в целом?

Автоспортом и дрифтом я начал заниматься одновременно, это было в далеком 2007 году. Тогда дрифт еще только зарождался, практически никто про него не знал. Это был даже не спорт, а субкультурное явление, выросшее из уличных гонок. Тогда это было в моде после выхода фильма «Форсаж». Мне эта тема, конечно, тоже нравилась. Я был молод и горяч, автомобили любил с детства. Но больше всего мне нравилось, как в боевиках машина в управляемом заносе проходит поворот. Я не знал, что это называется дрифтом. Потом мне нравились раллийные гонки, когда машинам опускают подвески, ставят специальную резину и они тоже проходят заносы. И мне всегда нравились японские машины и японская культура в целом.

Дрифт тогда в России только начал зарождаться. Небольшая группа энтузиастов с автомобильных форумов («Альтеза клуб», «Ниссан Сильвия клуб», «Нисмо клуб») собиралась вечером на парковках и «крутила пятаки». Это называлось дрифтом.

А уже через год появился первый чемпионат с какими-то правилами — на парковке горнолыжного курорта Сорочаны. Мы начали ездить на официальные соревнования, спустя несколько лет появился RDS (Russian Drift Series). Начал лоббироваться официальный вид спорта, сделали трассы. Буквально за 17–18 лет мы превратились в передовую спортивную дисциплину в России. Во всем мире за дрифтом следят с большим интересом, чемпионаты привлекают много зрителей.

Есть ли в дрифте правила, критерии судейства?

Да, но к дрифту до сих пор некоторые автоспортсмены относятся скептически, потому что в классическом автоспорте всегда есть базовые критерии победы: либо кто быстрее (самый логичный), либо секундомер — кто за более короткий срок проедет определенное расстояние, лучшее время круга и так далее. А дрифт в отличие от классических видов спорта судится как фигурное катание. Есть коллегии, которые присуждают баллы по трем критериям: траектория, угол и зрелищность — так называемый стиль.

Траектория складывается из конкретных зон, в которые машинам надо заехать. Обычно это небольшой квадрат на асфальте, в который нужно заехать передним колесом. Причем передним правым, если это внутренний правый поворот. Не левым, не всем кузовом, не за него заехать.

И когда происходит занос на скорости, а в соревнованиях она у нас от 150 до 170 км/ч, попасть в квадрат метр на метр довольно сложно, и это является показателем мастерства. Причем сделать это под определенным углом — это как раз критерий оценки за угол. Зрелищность обычно самый спорный параметр: это резкость перекладок, количество дыма из-под колес, насколько пилот работает с педалями газа. Потому что бывает, что пилот едет по траектории, но скучно: смотришь, попадает, но как бы не то. А вот некоторые едут невероятно зрелищно, дух захватывает: думаешь, сейчас вылетит, сейчас врежется в стену…  Это и есть зрелищность.

В классическом автоспорте есть базовый критерий победы — скорость. А дрифт судится как фигурное катание.

Судьи работают по этим параметрам. Есть определенное количество баллов, из которых вычитают за ошибки: не попал в зону — это минус, корректировка угла — тоже минус, отсутствие зрелищности или мягкие перекладки с коррекционным ручником — тоже минус. Таким образом складываются все решения. Зрители достаточно быстро разбираются в правилах, потому что объясняют комментаторы, судьи и профессиональная коллегия.

Во многих случаях решение судей совпадает с тем, что видят зрители. Вот тачка проехала по траектории, красиво, зрелищно, получила высокий балл.

Главная часть соревнований, безусловно, парные заезды. Как раз эти элементы мы обычно демонстрируем на фестивале «Прорыв», который прошел в Москве 12 апреля. Это когда две машины едут на трассе синхронно. Задача первого — проехать по траектории, то есть выполнить задание. А второй должен быть максимально близко к нему, преследовать его, при этом не обгоняя. Он должен повторять его траекторию, быть его тенью. После этого они меняются местами, и заезд повторяется. По результатам этого заезда судьи должны вынести решение. Соответственно, они смотрят на то, как пилот проехал первым, выполнил ли он задание и насколько был близко, когда ехал вторым.

Если судьи не могут определиться, тогда объявляется one more time — дополнительный заезд. Если судьи долго совещаются, зрители уже все понимают — скорее всего, нет явного решения. В такие моменты они могут начать кричать на трибунах: «One more time! One more time!» И судьи понимают, что если у них есть сомнения, то честнее будет запустить пилотов еще раз, чтобы доказали, кто круче.

Как относятся близкие к вашему занятию?

Любой человек, который занимается каким-либо видом деятельности, связанным с экстримом, с какой-то неопределенностью, без поддержки своей семьи, близких заниматься этим не сможет.

Если постоянно слышать, что ты зря это делаешь, то не будет ни результата, ни мотивации. Поэтому каким бы спортом ты ни занимался, в какой бы дисциплине ни выступал, поддержка семьи очень важна. У меня поддержка семьи стопроцентная, и она была всегда. Я очень творческий человек, я всегда искал себя: мне очень нравилось проводить съемки, работать со зрителями, делать шоу. В школе я был в команде КВН, люблю поэзию. Моя жена это знала, даже когда еще не была моей женой. И за это меня, собственно, и полюбила. Когда я сказал, что хочу заниматься дрифтом, еще никто вообще про это не знал, это было просто хулиганство на парковках. Я тогда и сам еще не представлял, что это станет моей профессией, но я верил в это. Мои близкие меня поддерживали, хотя в тот момент на это тратились большие деньги и большое количество времени.

Первое время моей маме казалось, что я немножечко по-мальчишески сбился с толку. Тогда у меня была основная работа — я продавал машины. Ей как матери хотелось, чтобы в моей жизни было больше стабильности, ей казалось, что гонки на машинах по ночам — это не то, что мне нужно. Она не отговаривала, но скептически относилась к этому. Зато папа меня поддерживал всегда.

В нашем виде гонок высокая степень безопасности. Все машины с каркасами, со специальными ремнями, мы носим негорючие комбинезоны, шлемы, используем системы удержания шеи, системы пожаротушения. Мы к этому подходим серьезно. То есть очень сильно травмироваться в дрифте тяжело, честно скажу, в отличие от фристайла-мотокросса, где каждый прыжок — риск для жизни, потому что всякое случается. У нас травмоопасность ниже, но тем не менее риски есть.

Как можно монетизировать этот вид спорта?

Монетизировать нелегко, как и любой вид спорта. Все хотят просто гонять, тусоваться, кайфовать, жечь резину и чтобы за это платили. Но так не бывает. Есть два типа пилотов. Это бизнес-драйверы, которые имеют свой доход — они приходят и покупают возможность. То есть покупают машину, команду, шины, обслуживание, приезжают со шлемом, садятся в тачку и гоняют. За все это они платят сами.

Кто-то зажал на BMW M5 тормоз и газ или выкрутил руль и несколько раз провернул пятаки, и все — это считают дрифтом. Так ли это?

Есть тип пилотов, как я, которые работают со спонсорами, сделали себя сами и выступают в топовых соревнованиях. В моем случае это постоянная и сложная работа. Надо взаимодействовать с партнерами, искать их и удерживать, организовывать присутствие в медиа, выступать на мероприятиях, создавать контент, делать интеграции, участвовать в съемках и даже проводить корпоративы. Параллельно у нас сейчас много вовлеченных бизнес-драйверов. Также у меня команда инженеров, механиков и менеджеров. Мой помощник Степан, мой друг и менеджер, активно занимается продвижением таких ребят. То есть мы их берем под крыло, обучаем, обслуживаем, строим им машины, везем их в сезон, поддерживаем, тренируем. Это тоже часть монетизации этого процесса.

Расскажите о «Прорыве», что это?

Это одно из ключевых экстремальных мероприятий, которое вдохновляет молодежь. Мне неоднократно писали, что, увидев тачки на «Прорыве», начали интересоваться, погрузились глубже, посмотрели, что такое дрифт-сообщество, попали в кружки, секции и школы вождения, зацепились и стали очень сильно вовлечены.

Московское сообщество дрифтеров делится сейчас на нелегальную и легальную части? Где их можно встретить?

Нелегальных дрифтеров практически не осталось. В какой-то момент с этого все начиналось. Это была история, стиль, своеобразный вызов. Потом, когда появились официальные соревнования, мы как профессиональные пилоты призывали заканчивать с нелегалом, выходить из тени и заниматься автоспортом на безопасных трассах, не создавать аварийных ситуаций. Был период противостояния, прикольной борьбы против нелегала. Молодежь топила за то, что нелегальный дрифт — это круто и трушно, а вы тут все продались.

И на этом эмоциональном хайпе нелегальный дрифт какое-то время просуществовал. Однако в начале 2020-х годов это движение иссякло, и смысл его потерялся. Ведь у нас были соревнования, конкурентная борьба, строительство машин, привлечение зрителей, приезжали иностранные пилоты, была национальная идея. И те ребята, которые захотели себя проявить в профессиональном спорте, сделали это. Также благодаря городу и вовлечению министерств и людей, которые пролоббировали строительство автодромов и присутствие там дрифта, появились новые возможности. В Москве конкретно Сергей Семенович открыл несколько лет назад Парк технических видов спорта.

Это давно зрело, и теперь в Печатниках открылся целый огромный комплекс с площадкой для дрифта, с мотокросс-трассой. И поверьте, он занят практически круглосуточно: там три школы, местные соревнования, есть возможность погонять. Поэтому вся нелегальная история сошла на нет.

Есть ли правило не выезжать дрифтовать в город, в людные места? Регулярно на Патриарших жалуются на громкие машины.

Это не совсем корректно. Дрифт — это управляемый занос. Но фольклорно дрифтом называют любую пробуксовку шин. То есть, грубо говоря, кто-то зажал на BMW M5 тормоз и газ или выкрутил руль и несколько раз провернул пятаки, и все — это считают дрифтом. Так ли это? Технически — да, это один из элементов дрифта, но ничего общего с дрифтом, которым занимаемся мы, это не имеет. Это как считать футболистом человека, который ударил лежащий на улице мяч: технически это спортивный элемент, но это же не то, что делают профессиональные игроки на поле.

СМИ часто называют подобные хулиганства дрифтом, из-за чего у общественности возникает ассоциация, что дрифт — это не зрелищные заезды на тачках, подготовленных крутыми ребятами, а любое проявление хулиганства. Это, к сожалению, просто проблема коннекта. И молодежь потихонечку разбирается в этом. Мы стараемся привить правильную культуру.

Из чего состоит сезон дрифтера?

У нас в конце апреля стартует сезон RDS GP, в котором я планирую принять участие — он будет семиэтапный. Далее будет Суперкубок в Ростове. Раньше он проходил в Сочи, но сейчас его перенесли в Ростов, потому что сочинский автодром, к сожалению, временно закрыт для соревнований.

В прошлом году в Казахстане открылась потрясающая арена, которую я хочу посетить. Наши близкие друзья и партнеры — команда ASP Racing — построили огромный дрифтовый амфитеатр. Это целый многофункциональный комплекс, который заточен не только под наш вид спорта. В прошлом году там прошел Central Asia Drift Show — очень крутое мероприятие, которое собрало много зрителей и топовых пилотов. В этом году там пройдут три этапа, я все их планирую посетить. Как и много других ивентов и активностей, которые у нас, к счастью, проходят в Москве и других крупных городах.

По традиции я начал сезон с «Прорыва», который прошел 12 апреля, для нас это многолетнее любимое мероприятие. Причем наше сотрудничество взаимовыгодное: «Прорыв» почти всегда проходит перед началом RDS, так что к старту сезона мы уже подготовлены и разогреты.

Фото: предоставлено пресс-службой