Вышедший на выходных фильм «Стрельцов» с Александром Петровым в главной роли рассказывает историю знаменитого футболиста, которого отправили за решетку больше 60 лет назад. О Стрельцове вспоминали и два года назад, после скандала с футболистами Кокориным и Мамаевым. Предвижу возражения, мол, негоже мешать божий дар с яичницей. Да, Стрельцов — великий спортсмен, возможно, лучший в истории российского футбола, и один его знаменитый удар пяткой стоит больше, чем карьеры всех сегодняшних дебоширов вместе взятых.

И тем не менее: в обоих случаях речь об «уголовке», разговоры все больше о моральном облике, а дела явно показательные. Итак. Утром 26 мая 1958 года в прокуратуру Мытищинского района Московской области поступило два заявления об изнасиловании. И уже в три часа дня в другом районе Подмосковья, на спартаковской базе в Тарасовке, усиленный наряд милиции задержал трех ведущих футболистов сборной СССР — Эдуарда Стрельцова, Михаила Огонькова и Бориса Татушина.

На базе сборная готовилась к своему первому чемпионату мира по футболу: до вылета в Швецию оставалась пара дней. Стрельцову в это время двадцать, и он кумир миллионов. Простой парень из подмосковного Перово, звезда «Торпедо», он уже в восемнадцать стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР, а в следующем году — олимпийским чемпионом. И вот любимца болельщиков обвинила в надругательстве девушка по имени Марина Лебедева. Ее подруга Тамара написала заявление на игрока «Спартака» Огонькова. Татушина забрали, что называется, «для комплекта»: накануне он гулял в той же компании.

25 мая, в воскресенье, у спортсменов был выходной. Утро парни встретили в ателье на проспекте Мира на примерке парадных костюмов, которые шили специально для чемпионата. Там же договорились поехать днем за город на пикник. «Победа» Стрельцова была в ремонте, Огоньков подхватил его на своем «Москвиче» в начале Тверской, у магазина «Советские вина». С ними отправились Борис Татушин и его друг детства, летчик Эдуард Караханов, со своими девушками Инной и Ириной.

Эдуард Стрельцов в 1957-м году

По дороге на Тишковское водохранилище, неподалеку от которого была дача отца Караханова, остановились в Пушкино. Там закупились провизией, а местная жительница Инна позвала в компанию еще двух девушек, Тамару и Марину (не удержусь от подробности: Лебедева как раз сажала картошку, успела лишь ополоснуть руки и ноги под колонкой).

Огонькову досталась Тамара, Стрельцов обхаживал Марину. Свидетелей было предостаточно: к компании присоединились Карахановы-старшие и их соседи. Купались, загорали, даже играли в футбол, причем «Торпедо» со Стрельцовым на воротах и барышнями на поле проиграло 1:0.

Следователям так и не удалось установить, сколько мужчины приняли на грудь, но никак не меньше литра на брата. Видимо, нагуливались на будущее. Ближе к вечеру компания переместилась на дачу. В какой-то момент пушкинские девушки засобирались домой, но их уговорили остаться на ночь.

Утром не досчитались троих: уехали Татушин с Инной, в районе пяти утра ушла пешком Марина. Эдуард с Михаилом вернулись в Тарасовку. Стрельцов выглядел неважнецки: он был явно с похмелья, на правой щеке — припудренные царапины, палец на руке поврежден. «Навещал бабушку, играл с кошкой», — отмахивался он от вопросов. Но уже днем его задержали.

1958 год

Сборная СССР лишилась центрфорварда, защитника и нападающего, и это перед игрой национального значения. Неслыханно! Тренер Гавриил Качалин сразу кинулся по милицейским кабинетам, но его, извините за каламбур, отфутболивали. А уже следующим утром, не дожидаясь разбирательства, было выпущено постановление Спорткомитета СССР о дисквалификации футболистов.

Татушина, уехавшего с дачи, вскоре отпустили. Вместе с Карахановым они помчались в Пушкино просить у девушек прощения. И Тамара действительно выступила с опровержением: «Заявление я подала, не подумав, за что прошу меня извинить». Огонькова освободили. Забегая вперед, дисквалификацию и с него, и с Татушина сняли, спустя время они вернулись на поле, но, по большому счету, на их карьере в большом спорте был поставлен крест.

Пытались договориться и с родителями Марины. Она написала заявление с подачи матери, работницы санэпидстанции (это, безусловно, не мешало слухам, что потерпевшая — дочь французского посла, а дело происходило на даче министра обороны). В Пушкино  ездила мама Стрельцова с банкой варенья, колбасой, зефиром и яблоками. Обещала даже, что женатый сын разведется и поведет Марину, которую, по ее словам, лишил невинности, под венец. Обе матери плакали. В какой-то момент Лебедева действительно написала заявление: «Прошу прекратить уголовное дело в отношении Стрельцова Эдуарда Анатольевича, так как я ему прощаю». Однако уголовные дела нельзя закрыть по примирению сторон. Прокуроры с девушкой поработали, и дело закрутилось.

В заключении (в центре)

Документы следствия сегодня опубликованы, и читать их — как копаться в чужом белье, тем более что ситцевый лифчик и фиолетовые панталоны в них тоже присутствуют. Картина вырисовывается, в общем-то, типичная. Стрельцов говорил, что близость произошла по взаимному согласию, но по большому счету ничего не помнил. Марина настаивала на насилии. Свидетели показали, что девушка проявляла к футболисту явную симпатию: весь вечер проходила в его пиджаке, ела с его вилки, в машине ехала у него на коленях. Шума борьбы никто не слышал. Но и царапины футболиста в деле не замажешь. В одной комнате с центрфорвардом ночевал Караханов, у мужчин оказались идентичные группы крови, но следствие оставило этот факт без внимания.

Марина меняла показания, в деле достаточно нестыковок и поводов для кассационной жалобы (адвокат подаст ее после суда). Но очевидно, что Стрельцова было решено «закопать».

Он уже получал «черную метку». Меньше чем за полгода до этого, 2 февраля, в «Комсомольской правде» вышла статья «Звездная болезнь», в которой футболиста громил главный фельетонист страны Семен Нариньяни: «Стрельцову двадцать лет, а он ходит уже в “неисправимых”. Эдик курит, пьет, дебоширит. Милый мальчик зазнался». Формальным поводом стал инцидент, случившийся в ноябре 1957-го. Тогда Стрельцов с товарищем по команде опоздали на поезд Москва—Берлин на отборочную игру чемпионата мира со сборной Польши. Помятый внешний вид спортсменов говорил о том, что удовлетворительной причины у них нет. Поезд пришлось догонять на машине и специально притормаживать. В том матче Стрельцов сделал голевую передачу, забил, и наши победили. Вот только тогдашний дисциплинарный «неуд» в его копилке далеко не единственный.

Запятнать образ советского гражданина было ой как просто. Недаром писатель и артист эстрады Николай Смирнов-Сокольский, определяя время, острил: это было еще до морального облика. Даже вполне невинные поступки давали почву для критики. Так, после товарищеского матча с румынами, в котором Стрельцов в очередной раз забил, чиновники пеняли: «Мы узнали, что перед такой ответственной игрой Стрельцов женился. Это говорит о слабой воспитательной работе в команде “Торпедо”».

Первая жена Алла с дочерью Людмилой

Конечно, он выделялся. Молодой, успешный, по советским меркам богатый. Да у него даже прическа напоминала кок, как у стиляг! Но главное, Стрельцов, как на беду, совсем не умел пить, и каждый его загул заканчивался неприятностями. Как случилось зимой 1958-го, когда футболиста не пустили в метро «Динамо», и он отхлестал милиционера по лицу удостоверением заслуженного мастера спорта. Скандал в очередной раз замяли, но сколько можно?

Тогдашнему телевидению его пропагандистское будущее даже во сне не снилось, и общественность раззадоривали фельетоны. Пока шло следствие, вышел очередной — «Еще раз о звездной болезни». Мол, мальчишка, мяч на поле гоняет, а возомнил, что ему все можно? Звезды — они на Западе, наши люди — советские. А этот хвастается, что все испытал, все изведал и даже ел «салат за 87 рублей 50 копеек» (не знаю, выдумал ли последнюю деталь Нариньяни или Стрельцов правда это где-то ляпнул). К ногтю!

Однако в народе заговорили сразу: Стрельца подставили. Прежде всего напрашивалось, что девушка его оклеветала из корысти. Но у нее явно не было веса, чтобы поставить жирный крест на судьбе главной звезды отечественного футбола, да еще накануне мундиаля. Очевидно, решение принималось на самом верху.

Слухи поползли самые невероятные. Например, о том, что спортсмен стал жертвой интриг силовых структур. Сфабриковав дело, могущественные покровители армейского ЦСКА и милицейского «Динамо» хотели ослабить своих конкурентов — «Торпедо» и «Спартак». Стрельцову не раз предлагали покинуть команду ЗИЛа, что называется, подобру-поздорову, но он отказывался. И сам впоследствии вроде бы говорил, что не случилось бы беды, носи он погоны. Версия не самая правдоподобная, но в 1958-м еще слишком свежи были воспоминания о футбольной войне между Берией и Василием Сталиным, злоключения братьев Старостиных и т. д.

С сыном и матерью

Еще среди болельщиков шушукались, что произошедшее — наказание игроку, решившему сбежать на Запад. Якобы французы сулили ему за контракт астрономическую сумму, и на суде Стрельцов сожалел: «Эх, зря я не остался во Франции!» Но таких слов он не произносил.

Наконец, не обошлось без сherchez la femme. На приеме после золота на Олимпийских играх в Мельбурне к футболисту подошла Екатерина Фурцева, в то время первый секретарь Московского горкома КПСС. Она предложила Стрельцову познакомиться со своей шестнадцатилетней дочерью и его поклонницей Светланой. А спортсмен отказался, дескать, ни на кого не променяет «свою Алку» (которая, к слову, после ареста его бросит). Вот всесильная Фурцева и затаила обиду. Предположение сомнительное, однако вроде бы именно Екатерина Алексеевна стала тем человеком, который сообщил о задержании Стрельцова первому лицу страны. И скорый на решения Никита Хрущев распорядился: «Наказать мерзавца по полной!»

Наказали так, что много писавший о футболисте писатель Александр Нилин даже допускает, что Стрельцов мог пасть жертвой заговора против самого Хрущева. Жесткость, проявленная к народному любимцу, вполне могла настроить широкие массы против первого секретаря ЦК КПСС.

В любом случае, 24 июля состоялся суд. На нем Стрельцова обвиняли не только в изнасиловании — к делу «подверстали» статью о злостном хулиганстве. Речь об эпизоде, случившемся 8 ноября 1957 года в районе Крестьянской Заставы. На трамвайной остановке к подвыпившему футболисту пристал какой-то парень, Стрельцов кинулся его догонять, вломился в его квартиру. Историю спустили на тормозах, но теперь дело вновь возбудили. То, что мелкую провинность прицепили вагончиком к куда более тяжкой, еще раз говорит: наказать решили по полной.

Футбольная команда «Торпедо» (Москва), 1967 год

Прокурор настаивал на пятнадцати годах лишения свободы, адвокат просил о пяти. Но когда он пытался собрать положительные характеристики на подзащитного, руководство ЗИЛа выдало только справку о зарплате. Хорошо о Стрельцове отозвались лишь жители дома, где он жил с матерью до 1955 года, когда спортсмен получил от завода квартиру на «Авиамоторной».

Приговор был вынесен с учетом указа 1949 года, который увеличивал наказание за изнасилование. Стрельцов получил двенадцать лет. В 1961-м вышел новый Уголовный кодекс, чрезмерно репрессивные меры снизили, наказание могли бы скостить до трех лет, которые спортсмен уже отсидел. Однако заключенный №1311 вышел на свободу только зимой 1963-го, условно-досрочно. И вновь с нарушением: в постановлении сказано о том, что в связи с отбытием двух третей срока. На деле он отсидел меньше половины.

Два следующих года Стрельцов играл за сборную строительного цеха на заводском первенстве ЗИЛа, на национальный уровень ему позволили вернуться только при Брежневе. Уже в 1967-м Эдуарда Анатольевича признали лучшим футболистом страны. Еще через три года он получил травму и навсегда ушел из спорта, тренировал детские команды «Торпедо». Умер на следующий день после 53-летия. Сегодня именем Эдуарда Стрельцова назван московский стадион «Торпедо», у главного входа ему установлен памятник.

Да, а на том самом чемпионате мира, перед которым закрутилась история с изнасилованием, выиграли бразильцы. Наши болельщики до сих пор вздыхают, что не довелось увидеть на одном поле своего любимца и совсем юного, семнадцатилетнего Пеле. Кто знает, чья бы взяла.

Фото: Анатолий Бочинин, пресс-служба ФК «Торпедо-Москва», Шандрин Виктор/ТАСС