Когда-то каблуки были типично мужской привилегией, они были символом мужественности: их носили кавалеристы. Сейчас об этом мало кто вспоминает, но мода постепенно возвращает мужчинам каблуки, а также рюши, блестки и другие считающиеся женскими аксессуары. На последней мужской неделе моды в Париже на показе Dries Van Noten можно было увидеть приталенные пиджаки, мужские юбки и золотые шорты в пайетках. «Москвич Mag» решил поговорить с Романом Крихели, стилистом и архитектором, но в данном случае как с человеком, который экспериментирует с модой и легко может надеть юбку или платье, бусы, сделать мейкап и яркий маникюр.

Что больше всего раздражает людей в твоем стиле?

Я сейчас учусь на курсе «Историк моды» у стилиста Кати Пролыгиной, поэтому объясню с точки зрения истории несколько важных моментов, которые нужно понимать.

Первое: в Средние века мужчины носили платформы, чтобы можно было ходить по той грязи, которая была везде в городах. Потом появился каблук и тоже у мужчин — кавалеристов. Их носили, чтобы ноги прочнее сидели в стременах. Позже каблук, теряя свою утилитарную функцию, приобрел эстетическую.

Второе. Мода зародилась в XVI веке. Мода — это деньги: где нет денег, там нет моды. Именно поэтому мода зародилась в Италии, когда появились зажиточные семьи, Медичи, например. Когда появляется достаток, можно уже пофикстулить: ты так одеваешься, я — так. И тогда это была история больше про мужчин, не про женщин. Яркая обувь у мужчин была частью коммуникации и статуса.

Третье. Весь XX век мы постепенно приходили к равноправию. До этого женские права были где-то на десятом месте, что, безусловно, влияло на моду. Не только каблуки, но и многое другое женщины забрали из мужского гардероба.

Так вот насчет реакции москвичей: я заметил неожиданную тенденцию — именно каблук на мужчине всех раздражает сильнее всего. И заинтересовывает. Я записал об этом рилз, его посмотрели уже больше полумиллиона человек.

Я считаю, что мода — это коммуникация, вещи — слова, и имеет смысл использовать весь словарный запас, а не только 30%, например. Для меня у одежды нет гендера — это просто ткань, кожа, пластик и т. д. Мне просто хочется, чтобы у меня в арсенале было все. Например, мне нравится юбка с брюками или платье с брюками — и на женщинах, и на мужчинах. Я сам так часто ношу, но это, как ни странно, не воспринимается как однозначная смена гендерной роли или феминность. Люди суперспокойно реагируют. Я ходил в длинном клетчатом платье и бомбере. Вообще никто не заметил. Возможно, это смотрится как халат. Каблук, однако, воспринимается однозначно: мужики каблуки не носят. Поэтому именно каблук привлекает максимум внимания. Кто-то в комментариях написал, что меняется походка. Но у меня нормальная походка на каблуках, я бедрами не виляю.

Каблуки не новая вещь: «Лихорадка субботнего вечера», Дэвид Боуи, 1970-е в целом — тогда каблук попадает в мужскую моду и становится достаточно большим. Дело, видимо, в другом. Это история про равенство полов, которая мне нравится, и про то, что общество начинает меняться, но изменения у большинства вызывают страх и отторжение: «Мы не привыкли, мы не хотим это видеть». В целом на меня люди реагируют позитивно — в 90% случаев — и в соцсетях, и на улице. Но не на каблуки.

А что говорят?

Обычно жена или муж начинают пихать друг друга в бок, мол, смотри, каблуки. А если я еще на них смотрю, они начинают шептать друг другу: «Он смотрит». Это смешно. Залипают, начинают пялиться. Один раз на Патриках мужчина сказал: «Чувак, ты что-то попутал». Вчера я был в таби, вышел из продуктового, и рядом ехали ребята в джипе и погрозили мне пальцем: нехорошо, мол. Но в шутку, без агрессии. На телефон снимают. Меня это абсолютно не раздражает, я себя в целом комфортно чувствую в положении арт-объекта. Мне это окей, иначе я бы не ходил так. Я даже недавно записал видео о том, что я заряжаюсь от этого.

Куда ты носишь каблуки и платья?

Еще года три назад я мог бы сказать, что куда-то не ношу, но сейчас я могу пойти куда угодно. Могу, например, пойти на деловую встречу. Моя компания делает брендинг девелоперам, а это серьезные ребята и девчонки (сейчас много партнеров-женщин). Один раз пришел на встречу в розовом ожерелье из волос и опоздал минут на семь. Говорю: извините, пришлось расчесывать ожерелье. Они смеются: такой причины опоздания мы еще не слышали, и встреча прошла хорошо.

И когда так часто ходишь, то теряется ощущение, что ты одет во что-то необычное. Юбка и платье не имеют никакой гендерной принадлежности. Это просто ткань, не более того. Когда у тебя внутри есть это ощущение, ты не переживаешь, тебе не стыдно, и люди это воспринимают так же.

У меня был смешной случай. Можно не надевать платье, но маникюр снять ты не можешь. Бывает, что на встречи я все же надеваю деловые костюмы (костюмы тоже классная штука, люблю иногда). И вот я в костюме пришел на встречу с девелопером, мы с ним поговорили. И потом он рассказал нашей общей знакомой: «Пришел Рома, много интересного говорил, а я сижу, и у меня взгляд сползает на его маникюр. Я заставлял себя сконцентрироваться, но каждый раз возвращался к маникюру». На маник реагируют интересно. Женщины делают комплименты, а мужчины как дети, у них сразу бегущая строка на лбу: «Так, ну ладно, я этого не замечаю!»

Не боишься ли ты так выделяться в нашем своеобразном обществе, которое за последние полтора года стало еще своеобразнее? Из Москвы как раз уехал тот пласт людей, которые на тебя хорошо реагировали. И как на тебя реагируют в Москве, если сравнивать с реакцией в других городах?

У меня, слава богу, не было эксцессов, но я живу в центре.

Как-то этим летом я ходил смотреть кино на «Стрелку». Мы давно не виделись с моей девушкой, и тут она мне пишет: «Посмотри налево». И я через весь амфитеатр, перешагивая через людей, мчу к ней на восьмисантиметровых таби, мы обнимаемся, целуемся, и у всех в этот момент разорвались шаблоны, мол, он выглядит как гей, почему они целуются — арка не выстраивается никак. Это была прикольная реакция.

Для сравнения: как-то мы с моей девушкой ездили в Красную Поляну, и я там тоже погулял в таби по люксовым местам. Я бы сказал, что процентов, может быть, на пятнадцать была более резкая реакция, чем в Москве, но не более того. Наверное, если бы я уехал куда-нибудь в Абхазию, то прочувствовал бы разницу сильнее. Но мне в соцсетях в комментариях часто советуют, куда я должен отправиться на каблуках, прямо локации прикрепляют, где бы меня научили уму-разуму.

Я люблю Японию, до пандемии ездил туда очень часто. Токио — это такое место, где ты можешь ходить в переливающемся всеми цветами радуги трико, и на тебя вообще никто не посмотрит. Почему это происходит? Не потому что японцы все готовы принять — нет. Потому что у них в культуре не принято, чтобы люди своими взглядами, своим вниманием ставили тебя в неловкое положение. Это считается супернекультурно. А японцы очень чтут свой культурный код. И мне там находиться невероятно комфортно. Я много там фотографировал, но спрашивал разрешения. Например, идет по улице человек в квадратном костюме с бриллиантовой сумочкой, я спрашиваю, можно ли его сфотографировать, он: «No-no-no!» Не все давались мне.

А взять Бельгию: престарелые брюссельцы, которые сами все ходят в серо-коричневом, очень недовольно на меня реагируют. Европа не вся такая открытая, как Берлин или Антверпен. Даже в Лондоне я ловил не очень понимающие взгляды. Я скажу так: Москва — не худший вариант.

Вот Стокгольм в этом смысле классный, он дизайнерский, реакция там на меня хорошая. Лет десять назад я гулял по набережной в Стокгольме. Навстречу идет девушка в очень дорогих брюках, а сверху ничего — просто топлес. И на нее никто не реагирует. Это было так круто! На меня это произвело сильное впечатление, это был стейтмент. Она не городская сумасшедшая, это крутая девчонка, у которой все в порядке. Она так высказывается. В Брюсселе от нее бы все выпали в осадок.

Что дают тебе соцсети? Ты там стал настоящей звездой.

Соцсети дают невероятно мощное социальное портфолио: если у тебя 5 тысяч подписчиков, то тебе не надо ничего про себя рассказывать. А у меня уже больше 60 тысяч. Вчера, например, на меня подписалась Катя Варнава, а у нее 7,5 миллиона. На меня подписаны Аврора, Денис Кукояка, Кирилл Серебренников.

Благодаря своей блогерской карьере я стал много продавать вещей: устраиваю гараж-сейлы своим подписчикам. Пришла 12-летняя девочка, купила у меня за 15 тысяч свитер Acne Studios и сказала, что пойдет в нем в горный поход.

Недавно я как фотограф и стилист снял обложку и историю для Marie Claire Russia и проект «Деконструкция женственности». Хорошо получилось!

Как ты пришел к своему стилю?

Я всегда любил тему со шмотками. У меня из советского детства есть воспоминание: я маленький, а родители где-то достали у перекупщиков два комбинезона — красный и синий. И я помню, как смотрел на них и думал: какой охренительный красный и какой ужасный синий. Хотя они были абсолютно одинаковые, отличались только цветом. В общем, одежду я любил с детства.

Со временем мой гардероб становится все более авангардным. Был скачок с появлением шопинга в интернете, сайта Farfetch. Мои параметры совпали с параметрами стандартной модели, и я стал много покупать. Теперь не надо было ходить по магазинам, у меня нет на это времени. Я выбирал, лежа на диване, что с чем сочетается, думал: а что, если юбка, а что, если каблук?

Свой первый килт я купил лет пятнадцать назад, а остальные юбки появились в течение последних двух лет. Кстати, в последние два-три года на мировых подиумах появилось много мужских юбок. Они, конечно, не пойдут в массы, но как факт существуют. У моды есть три функции: защитная, социальная и эстетическая. Юбки для мужчин — это сейчас только эстетическая функция. И очень малое количество людей может себе позволить относиться к одежде как к эстетике. Наверное, когда-то эти вещи попадут в мужской гардероб, но это произойдет не так, как мы думаем. Не так, что через 10 лет все будут в юбках ходить. Поколение альфа и зумеры будут по-своему интегрировать в мужскую моду женские элементы. Но на подиуме их стало больше.

Почему, кстати?

Основной социальный тренд сейчас — равноправие полов. Да, в XX веке произошел скачок, но мы не можем говорить, что мы пришли в полное равновесие. Этого нет даже в каких-то более или менее продвинутых местах. Про Восток я вообще молчу. В общем, можно говорить, что рядовое человечество как группа стремится к нормальному равноправию. Не про то, что женщина должна в боксерском матче выходить против мужчины — не физически, но во всех ментальных моментах должно быть полное равноправие. И получается, что мода на это реагирует. И не так, как было в 1990-е, когда был унисекс. Просто в мужской одежде может проявляться больше романтики, а у женщины, наоборот, строгие и даже мощные образы. Любой тренд имеет социальную предпосылку. И я в этом смысле немножко расшатываю московскую тусовку. Когда у меня инстаграм* стал набирать обороты, самым популярным комментарием был, что я вдохновляю людей. У меня подписчицы и подписчики супермилые ребята: в основном девушки, только 10% парни. Всегда мне пишут приятные вещи.

Мне нравится коммуницировать через одежду, а есть люди, которым это не нравится, не интересно. Мне одна девушка так и написала в комментариях: я наконец поняла, почему мне не нравится ходить по магазинам — это не мой язык общения, я не хочу в это играть. И это абсолютно нормально: не хочешь — не играй.

Еще одна важная тема: мужской мейк — о нем вообще мало сказано.

Мы сейчас делаем серию рилзов с визажистом и стилистом Юлей Букреевой, в которых как раз будем искать, какой должен быть мужской мейк. Пока ответа у меня нет. Мне интересно не копировать женский: глаза, губы, а найти что-то совсем другое. Даже когда мы делали проект для Marie Claire, мы работали со скулами, со лбом, и получилось необычно, авангардно. Мужское лицо другое, оно грубее, и надо использовать его фактуру. Мужской мейк должен быть не про то, что ты такой хорошенький как куколка. Была же боевая раскраска…  Будем искать! Было бы прикольно легитимизировать мужской мейк.

Что бы ты хотел сказать тем, кто тебя не одобряет или осуждает?

Ты можешь быть с мейком, с цацками, на каблуках, но вопрос, какой ты человек и какие выборы в жизни ты делаешь: можешь помочь другу в серьезной ситуации, пожертвовать чем-то. Вот это важно. А делаешь ты это в строгом костюме на плоском ходу или на каблуках — это не принципиально.

Фото: Люба Козорезова