Я родилась и выросла в Рязани. В детстве я любила рисовать и петь, а в подростковом возрасте увлекалась иностранными языками. В итоге по образованию я преподаватель немецкого и английского.

Мои мама и бабушка, сколько себя помню, всегда что-то шили и вязали, но меня это совершенно не привлекало. Мое детство выпало на 1990-е, когда папе, начальнику цеха на заводе, выдавали зарплату кофтами, а мама шила и вязала на заказ, чтобы что-то заработать и одеть меня и моего старшего брата. Так что у меня сформировалось стойкое отвращение к вещам, которые мне вязали и шили. Они ассоциировались у меня с бедностью, ведь купить что-то из вещей мне не могли, и хендмейд-гардероб был вынужденной мерой.

Все началось с того, что в один прекрасный день мне захотелось, чтобы мама связала мне свитер. Мне было 32, и это был первый раз, когда я почувствовала ценность и красоту вещи, которую она связала для меня. На тот момент мама уже довольно давно не брала в руки спицы, но свитер получился замечательным. Он мне так понравился, что позже мама связала его уменьшенные копии и для моих дочерей. А затем и для себя, и для бабушки. Мы тогда еще посмеялись, что было бы здорово их продавать, но дальше разговоров дело не пошло.

Мама тогда уже была на пенсии, но продолжала работать, так как пенсия эта мала, а папа работать не мог из-за болезни. Работа ей нравилась, она продавала билеты на культурные мероприятия, пока не случилась пандемия. Тогда родители снова вернулись в 1990-е, в привычную и опостылевшую бедность, и мне очень захотелось им помочь.

Так совпало, что вскоре я попросила маму связать мне чепчик. Триумфальное возвращение в моду этого головного убора после показа Miu Miu тогда только началось. Чепчики можно было купить лишь у пары брендов в России, выбор был очень маленьким. Я не нашла в наличии то, что устраивало бы меня по форме и качеству, и попросила маму о помощи. Тогда же я поняла, что я не одна такая — спрос был, а предложения, по сути, нет — открытое окно возможностей. За один вечер заручилась поддержкой мамы (ведь вязать предстояло ей), придумала название, концепцию, заказала бирки, сделала на коленке логотип и закупила пряжу. Со мной такое было впервые, но, зная себя, я спешила — надо было действовать, пока я этим горела. Есть такое выражение на английском: a bee in the bonnet — это когда ни о чем другом не можешь думать. Вот tête стал для меня такой пчелой, залетевшей в мой чепчик, идеей, которую мне срочно надо было воплотить в жизнь.

Я сразу решила, что у нас будет монобренд и что у наших чепчиков будут бирки на лицевой стороне. Мне хотелось иметь видимое отличие от остальных, ведь любое вязаное изделие можно повторить, скопировать. Я искала красивое и емкое слово, подходящее и по смыслу, и по размеру бирки. Tête мне сразу понравилось, с французского это «голова, ум, затылок, вид, начало», в общем, все про нас и выглядит красиво. Bonnet стало своего рода приставкой, чтобы обозначить, что именно мы создаем для голов — чепчики.

Меня тогда вдохновляла ретроэстетика. Я решила чередовать снимки наших чепчиков с черно-белыми фотографиями и всякими ироничными подписями. Ведь чтобы носить чепчик, надо быть ироничным, не относиться слишком серьезно к себе и к моде.

Первый чепчик из пряжи, которую я купила, у мамы не получился. Он был недостаточно плотный и плохо сидел на голове. После нашей встречи и первой примерки я пришла домой и даже немного всплакнула. Подумала, что на этом мы, пожалуй, и закончим. Но тем же вечером мама его распустила и связала уже иначе. На следующий день была новая примерка, новый вариант чепчика мне очень понравился, и я воспряла духом (и мама тоже). Ей нравилось экспериментировать, мама каждый раз придумывала что-то новое. Все чепчики были разными, и все они быстро находили своих покупателей. Так быстро, что уже через пару месяцев после запуска у нас появился лист ожидания. В день мама вязала один, а то и два чепчика, это было не просто.

А затем наступил март 2022 года и полное непонимание, что делать дальше. Все пребывали в стрессе, было не до чепчиков. Тем не менее мы решили продолжать, еще и выйти за рамки монобренда. Впереди было лето, и в нашем ассортименте появились панамы, косынки, топы и сумки.

Сейчас мы вяжем все, что нам нравится, ни в чем себя не ограничиваем. Да, мы все еще в основном про головные уборы — в нашем ассортименте чепцы, морячки, косынки, шарфюшоны (это такой гибрид чепчика и шарфа) и другие всевозможные шапочки. Но есть и фартуки, манишки, топы (в том числе апсайкл-топы из салфеток) и сумочки.

Идеи новых изделий рождаются по-разному. Иногда мы просто вяжем то, чего лично мне не хватает.

Иногда мастерицы сами что-то придумывают и показывают мне уже готовые изделия. Или я нахожу необычную пряжу, и мы уже исходя из этих вводных думаем, где она будет классно смотреться.

Я вообще люблю выискивать нетривиальную пряжу. Так начался когда-то эксперимент с пайетками, который затем вышел из-под контроля, и наши блестящие чепчики имели какой-то сумасшедший успех несколько сезонов подряд. Успех выражался не только в огромном количестве заказов, но и в массовом копировании. C’est la vie.

Прошедшим летом нашим бестселлером стали фартуки в технике филейного вязания. Это очень трудоемкая и красивая вещь. На один фартук уходит семь-восемь дней работы, а вяжет их наша 89-летняя мастерица бабушка Инесса. Она самостоятельно освоила новую для нее технику вязания, тихонечко связала первый фартук и затем уже показала мне. Для меня это был сюрприз, я была в восторге.

Сейчас в tête задействованы четыре мастерицы — моя мама, бабушка и мама и бабушка моего мужа. Как видите, у нас абсолютно семейный проект, и я не планирую расширение. Мне нравится, что tête — маленький и гибкий. Мы можем за пару дней придумать что-то, связать, отснять, продать, ни от кого и ни от чего не завися.

Производство (то есть наши мастерицы) находится в Рязани. Каждая вяжет у себя дома или где ей захочется и тогда, когда ей удобно. Сроки изготовления у изделий разные, зависят от сложности исполнения. Это может быть и один день, и неделя.

У каждой мастерицы своя специализация. Все вяжут разные изделия, потому что у ручной работы есть индивидуальные особенности — разная плотность вязания, скорость и так далее. С прошлой осени мы стали заранее продумывать, что будем выпускать в сезон. Получаются своего рода мини-коллекции. Я закупаю пряжу, и мы вместе придумываем модели. В процессе можем еще что-то добавить или убрать.

Моя главная мечта — чтобы наши мастерицы как можно дольше могли проводить время за своим любимым занятием — вязанием. Для них это не только финансовая поддержка, но и возможность почувствовать, что они делают нужное и важное. Я всегда пересылаю им все отзывы, часто в них персонально благодарят мастериц, пишут им очень теплые слова и пожелания.

Так что мой главный план на будущее — продолжать работать вместе над нашим общим любимым делом, не терять запала творить, придумывать и пробовать.

Фото: из личного архива Анастасии Орловой

Стать героем рубрики «Почему вы должны меня знать» можно, отправив письмо со своей историей на ad@moskvichmag.ru