При упоминании имени Островского привычно представляется грузная фигура в теплом халате, отороченном беличьим мехом — все благодаря кисти Василия Перова.

Или та же персона в домашней шубе, усаженная на кресло возле Малого театра скульптором Николаем Андреевым. Это сложившийся образ уже известного драматурга.

Но прежде, чем прославиться пьесами (коих написал он более полсотни, и многие не сходят с театральных подмостков), клеймившими купеческий и чиновничий мир, молодой безбородый стряпчий черпал сюжеты для небольших рассказов, служа в Московском совестном суде и учась на юридическом факультете Университета.

«Сказание о том, как квартальный надзиратель пускался в пляс» — первое из известных нам сочинений Александра Островского. Публикация датировалась 15 декабря 1843 года.

Знаменитая долговая тюрьма у Воскресенских ворот, Яма, располагалась ровно под окнами департамента, так что молодой юрист ежедневно мог наблюдать, как полицейская стража препровождает очередную жертву к месту заключения.

Яма будет после постоянно фигурировать в пьесах Островского как символ бездны, как угроза для обанкротившихся купцов, преимущественно замоскворецких.

О характерах, традициях своей малой родины, Островский был осведомлен как никто. Замоскворечье, тогдашний уголок московского захолустья с весьма консервативным укладом бытия, дало ему богатый материал для творчества и обеспечило яркими прототипами: бородатыми купцами, взбалмошными купчихами, шустрыми свахами, пронырливыми приказчиками, приживалками, убогими странницами, героями комедий «Женитьба Бальзаминова», «Горячее сердце», «Свои люди сочтемся!», «Семейная картина» и других.

Действия тридцати двух пьес Островского происходят в Замоскворечье, в переулках Ордынки, Пятницкой, где и сегодня еще можно наткнуться на домики тех времен.

Недаром Островского называют «Колумбом Замоскворечья», рупором социальных конфликтов, наблюдавшихся в очень конкретной географии, где царили косность и онемелость, как он выражался, «стреноживающая человека».

С юриспруденцией «Колумб», к слову сказать, довольно скоро завязал, а Университет бросил: Островского манила литература и театр.

В «Записках замоскворецкого жителя» он пишет: «Как далеко ни ездил Геродот, а в Замоскворечье все-таки не был…  Страна эта, по официальным известиям, лежит прямо против Кремля, по ту сторону реки».

Будущий драматург появился на свет в ранний утренний час 31 марта 1823 года в маленьком деревянном (на каменном подклете) домике церковного причетника в Голиковском переулке. Дом был поделен на четыре небольших квартиры с отдельными входами и лестницами и окружен садом с высокими деревьями. С тех пор в нем уцелел древний тополь.

Так выглядел дом до открытия в нем музея, 1973

Родители будущего автора «Снегурочки» и «Грозы» снимали трехкомнатную квартиру внизу у диакона Никифора Максимова, что жил с семьей этажом выше и служил в близлежащем пятиглавом деревянном храме Покрова Богородицы в Голиках. В нем через пять дней после рождения мальчик был крещен и наречен заранее припасенным именем Александр. Восприемниками стали титулярный советник Борисоглебский и надворная советница Прокудина.

Отец новорожденного Николай Федорович Островский, по стопам родителя-священника не пошедший, хотя и окончивший Духовную Академию, был тогда только начинающим адвокатом. Мать писателя, Любовь Ивановна Саввина, также происходила из семейства пономаря и посвирни.

У них родилось одиннадцать детей, но выжило лишь четверо, дочь Наталья и три сына, Михаил, Сергей и Александр.

Тихая и болезненная Любовь Ивановна умерла при родах, когда Александру не исполнилось и девяти лет. Детей воспитывала няня, Авдотья Ивановна Кутузова, ставшая Николаю Федоровичу следующей, но не последней, женой. Няня будто и подарила Островскому сюжет его «Снегурочки».

Надо сказать, что отец писателя довольно проворно строил карьеру, служа в общем собрании Московских департаментов сената, затем заняв и более прибыльную должность секретаря департамента Московской палаты гражданского суда. Благодаря частной адвокатской практике Николай Федорович Островский имел в Замоскворечье хорошую клиентуру. Все эти толпившиеся в доме богатые купцы и мещане, которых не без любопытства мог наблюдать его сын Александр, потом перекочевали в его произведения. Он слышал и не забыл своеобразный замоскворецкий говор, ароматные пословицы и шутки.

Когда дела пошли в гору и адвокат получил чин титулярного советника, семейство, стремясь улучшить свои жилищные условия, не стало искать счастья в другой части Москвы. Островские поселились в собственном доме в Монетчиках. А в 1847 году Николай Федорович прикупил еще и усадьбу в сельце Щелыково в Костромской губернии, окруженную дивными пейзажами, решив зажить помещиком, выйдя на пенсию. Род Островских, к тому же и происходил из Костромы. Однако роль Щелыково в жизни писателя А. Н. Островского абсолютно отдельная тема.

В Москве же, в доме в Голиковском переулке, выходящем в Климентовский переулок, что между Пятницкой и Малой Ордынкой, Александр Островский провел всего три первых года своей жизни.

Известно, что с 1850 по 1920 годы дом пустовал, а потом был поделен на коммуналки. Чудом сохранилось крылечко, прикрепленное сбоку.

В 1931 году храм Покрова Богородицы в Голиках снесли. Ровно на том же месте в 1954 году на гранитный постамент был установлен бронзовый бюст Островскому работы скульптора Георгия Мотовилова и архитектора Леонида Полякова.

Церковь Покрова в Голиках, 1925-1930	Памятник А. Н. Островскому, 1970

Мемориальный музей А. Н. Островского (Малая Ордынка, дом № 9/12, стр. 6) как филиал Государственного Центрального Театрального Музея им. А. А. Бахрушина Моссовет открыл в 1984 году.

Экспозицию собирали из подлинных предметов XIX века, мебели, осветительных приборов, тканей, посуды, что пожертвовали неравнодушные жители Замоскворечья, благодаря которым смогли воссоздать незатейливый интерьер и атмосферу эпохи Островского.

В прихожей висит потускневшее зеркало, стены обшиты деревом, узкие лестницы с резными перилами ведут на второй этаж.

Удалось реконструировать обстановку кабинета отца писателя Николая Федоровича — с письменным столом, секретером, диваном с креслами, шкафами, полными книг из семейной библиотеки. Известно, что как только у преуспевающего адвоката стали водиться свободные средства, он принялся покупать книги и собрал одну из лучших в Замоскворечье библиотек. Хотя в этих местах боялись зачитаться и поговаривали: «Если в книжку долго смотреть, можно чудным стать… »

В соседней, немного тесноватой комнате, в музейном реестре числящейся спальней, стоит подлинная кровать Александра Николаевича Островского, на комоде его же расписная шкатулка, тут же ширма XIX века и киот из храма Покрова в Голиках с иконами Богородицы-Троеручицы и Николая Мерликийского. Красную гостиную украшают старинные клавикорды.

Комната Островского в музее

Верхний этаж музея, более просторный, с анфиладой, посвящен театральной деятельности драматурга. Раритет — макет Малого театра, отличающийся точностью деталей.

Дом-музей А. Н. Островского, признанный объектом культурного наследия, тем временем, успел изрядно обветшать. Зданию предстоит реставрация, проект которой уже находится в разработке.

Фото: pastvu.com, shutterstock.com