За несколько лет жизни в Германии я успел убедиться в том, что здешняя экологическая политика, которая со стороны иногда кажется едва ли не образцовой, на самом деле далека от идеала.
Государство может призывать к сбережению ресурсов, но любое общение с бюрократическими структурами, как правило, происходит не по электронной почте, а посредством самой обычной, с марками и конвертами. Поэтому тебе приходится постоянно распечатывать документы, расходуя бумагу и, что куда неприятнее с точки зрения ответственного экологического поведения, картриджи.
Можно найти и другие примеры некоторой, как бы это сказать помягче, бессистемности. Но я твердо знаю, что в Германии тщательно сортируют мусор, и целесообразность этой сортировки носит и экологический, и экономический характер. Цвет мусорного бака в моем дворе говорит о том, что произойдет с мусором дальше: бумага и картон из синих баков будут переработаны в новую бумагу, то же самое произойдет с пластиком, отправленным в желтый бак — из него сделают трубы или упаковку. Пищевые отходы, которые отправляются в коричневый бак, станут компостом для сельского хозяйства и биогазом, транспортным топливом. Сожгут только мусор из черного бака — и это важный источник энергии в масштабе всей немецкой экономики.
Понятно, что разноцветные баки требуют нескольких мусорных ведер в доме и предельной тщательности при сортировке. Но к этому быстро привыкаешь, заодно выучивая несложные правила: кассовые чеки сделаны из термобумаги, которая не перерабатывается так же, как обычная — они отправятся в черный бак. Там же место и для разбитых стаканов. Их нельзя выбрасывать в контейнеры для бутылок — разное стекло плавится при разной температуре.
Одним словом, вся система раздельного сбора мусора предполагает, что большинство бытовых отходов будет переработано. Конечно, много мусора остается, и это серьезная проблема для всего мира. С тем, что мусор нужно не только эффективно перерабатывать, но и минимизировать его количество, сегодня согласны очень многие, и не только экологические активисты разной степени радикальности.
Московский журналист Андрей Яковлев поставил эксперимент — он попробовал уменьшить количество мусора в собственном домохозяйстве. Этот опыт, описанный в книге Страна отходов. Как мусор захватил Россию и можно ли ее спасти» (Individuum), потребовал от Яковлева кардинального переустройства всей его жизни: покупать и, следовательно, потреблять товары только в перерабатываемой упаковке, самому утилизировать биоотходы, почти перестать есть вне дома. Но автор «Страны отходов», к своему огорчению, продержался меньше месяца: «Спустя три недели мой эксперимент окончательно провалился. Я надеялся, что в конце месяца у меня останется лишь маленькая коробочка отходов — с такой выступала на TED экоактивистка Лорен Сингер. В баночку уместился весь ее мусор за три года. У меня так не получилось. Москва из-за своих огромных расстояний и так съедает огромное количество времени. Дорога из дома на работу и обратно занимает у меня почти три часа в день. Итого в месяц на дорогу у меня уходит больше трех суток. И добавлять сюда поездки за предметами без пластика мне совершенно не хочется».
Но прежде чем поставить эксперимент над собой и своей девушкой (судя по книге, она не была в восторге от этой затеи), Яковлев тщательно изучил состояние с переработкой мусора в России. Именно знание ситуации, давшее название книге, а вовсе не желание прослыть эксцентриком, привело его к необходимости попробовать самому воплотить на практике ценности, которые он разделяет. Яковлев пишет: «Зато известно, что сегодня в России до 94% мусора отправляется на свалку и только 4% перерабатывается и 2% — сжигается. В Евросоюзе на переработку в среднем идет 45% мусора, а на полигоны едет примерно столько же, сколько в печь: 27–28%». И каждый год территория свалок в России увеличивается на 400 тыс. гектаров — это площадь вместе взятых Москвы и Санкт-Петербурга.
Яковлев подробно описывает, в каком состоянии Россия вступила в «мусорную реформу» (официально — национальный проект «Экология», или реформа системы обращения с твердыми коммунальными отходами), начавшуюся в 2019 году, и что происходит сегодня. Это отличная журналистская работа: разговоры с экологами и чиновниками, поездки на свалки и знакомства с теми, кто на свалках живет, очень много статистики, анализ зарубежных государственных и частных практик и рассказ о появлении нового типа тревожности — хроническом страхе перед экологической катастрофой, страхе, способном привести к депрессии. Яковлев побывал на мусорных полигонах, он рассказывает, как они выглядят — и какими они должны быть. Книга заканчивается инструкцией для москвичей «Как без проблем начать сортировать мусор».
Главный, самый печальный парадокс, который появляется после чтения «Страны отходов» — это непреодолимый разрыв между тем, что может сделать каждый отдельно взятый гражданин, и тем, что делает (или чего не делает) государство. Активисты смогли отстоять Шиес, но таких шиесов в России тысячи. По всей стране началось создание региональных операторов по обращению с отходами, но ими часто стали компании, связанные с властью и выигравшие неконкурентные торги. С этими компаниями заключены контракты по высоким ценам, и потому тарифы на вывоз мусора будут высокими для горожан. Даже в Москве совсем не просто утилизировать мусор раздельно.
Эксперты, цитаты из которых Яковлев приводит в конце книги, в большинстве своем пессимистичны: в ближайшее время в сфере переработки мусора в России ничего не изменится.