Время в Воркуте почему-то московское. Пешком по летному полю, прямо по курсу — густо обмотанный колючей проволокой «егоза» выход в город. Все предельно функционально, сдержанно, если не сказать жутковато. И воркующее имя этому городу не слишком подходит, слышится в нем скорее суровый английский глагол «работать». На самом деле, конечно, англичане здесь ни при чем, как и воркование. Воркута в переводе с ненецкого означает «река, изобилующая медведями».

Воркутяне говорят, что город медведями нынче не изобилует, они выходят разве что к рекам района. Да и людьми Воркута изобилует не очень. Местные отсюда уезжают, молодые, конечно, в первую очередь. И на гостей города здесь смотрят с легким удивлением. Пара подвыпивших влюбленных беседует у входа в кафе «Суши-Уши» (ул. Ленина, 56а), обсуждают перспективы жизни в Воркуте приблизительно такими словами: «Ты серьезно, что ли, тут оставаться собираешься?»

Между прочим, многие местные жители удивительно красивы. Иногда так красивы, что слов их не слышишь — все забирает картинка. Пронзительно-голубой цвет глаз, высокие скулы, матовая кожа, белоснежные зубы. Смесь кровей — одно из объяснений этого явления. Воркута — часть Республики Коми, и хотя, если верить статистике, на территории города живет сейчас менее 2% коми, присутствие этого народа с его самобытной культурой здесь все равно ощущается. Язык коми — совершенно эльфийский — на улицах звучит, конечно, редко, но его вроде бы изучают в некоторых школах, а наследие сохраняют музеи. В Воркутинском музейно-выставочном центре (Гагарина, 7) основная часть экспозиции посвящена «происхождению края, угольной отрасли, гражданского и промышленного строительства». Конечно же, шахтам. Про воркутинские знает вся страна. И понятно, почему по-прежнему на своем месте давние советские вывески, украшающие одно из высоких по местным понятиям зданий: «Шахтеры — гвардия труда» и «Больше угля родине!».

— Только не лезь в шахту, пожалуйста, — сказала мне мама по телефону, когда я сказала ей, что уже в Воркуте. Мама беспокоилась зря — женщин в здешние шахты давно уже не пускают, и не из суеверия, а потому что эта работа вредна для женского здоровья. Но во время экскурсии по Воркуте и окрестностям, которую для нас проводила гид Александра (женщина поразительной красоты, хоть и не коми), нам показали несколько шахт, а к проходной одной из них, Воркутинской, даже подвезли, чтобы мы полюбовались муралом работы местного художника Сергея Волгина, расписавшего одну из стен предприятия веселыми яркими фигурами.

— Самая глубокая угольная шахта России на сегодняшний день — Комсомольская, — рассказывает Александра. — Три с половиной Эйфелевых башен в глубину!

Во время автопрогулки «по кольцу» — так называют воркутинцы традиционный маршрут, позволяющий увидеть сразу и шахты, и тундру, — мы благодаря Александре обогащаем свой лексикон словом «мульда» — это как бы грандиозная чаша, наполненная углем. Воркута относится к Печорскому угольному бассейну (а прежде относилась еще и к Печорскому уезду, названному по реке Печоре), первооткрыватель которого знаменитый русский геолог Александр Чернов удостоился в городе памятника-стелы. Около 90,1 тыс. кв. км занимает общая площадь этого самого бассейна, такое даже вообразить затруднительно.

«Огненный камень», как в древности называли уголь — главная достопримечательность современной Воркуты, города с непростой историей. Сегодня здесь пытаются уйти от тяжелой местной идентичности. «У нас же не только ГУЛАГ был, — сказали мне в одной из библиотек, — нам есть и чем гордиться». Разумеется! Уникальным географическим положением как минимум. Воркута, расположенная за Северным полярным кругом, считается при этом самым восточным городом Европы. Но жить здесь при этом ой как непросто. Суровый климат, отсутствие зимних дорог, да еще и некоторые северные надбавки отменили, а летом отключают на два месяца отопление и горячую воду (торжественно включают все обратно в последнее воскресенье августа, в День шахтера).

Жилищное строительство прекратилось здесь в 2004 году, ведь еще раньше Воркута покрылась так называемыми заброшками  — мечтой любого сталкера. Это давным-давно оставленные, но не снесенные архитектурные объекты — жилые дома, больницы, школы…  Мрачно смотрят они своими пустыми окнами на гостей города, пытающихся взять в объектив как можно больше таких домов.

А ведь строилась Воркута трудно. В условиях вечной мерзлоты допустимая высота здания — девять этажей. Максимальный номер дома по улице, рассказывает Александра — 76. Хотя кое-какие строительные эксперименты проводились — еще в советское время в Воркуте появился уникальный дом с двухуровневыми квартирами для многодетных семей.

Изредка в Воркуте происходит выход льда — зрелище насколько красивое, настолько же и опасное, и вот это вытаивание подземного льда тоже приходилось учитывать архитекторам.

Еще одна своего рода заброшка — хоть и с другим бэкграундом — закладной камень «Маскам скорби» Эрнста Неизвестного, так и не осуществленный проект скульптора, мечтавшего поставить три мемориала жертвам политических репрессий — в Екатеринбурге, Магадане и Воркуте. Точнее, два первых мемориала как раз таки появились, а вот воркутинский был остановлен на стадии закладного камня, у которого теперь собираются экскурсионные группы.

— Тундру ходите увидеть? — спрашивает нас Александра.

Тундра оказалась разноцветной, благоуханной и таинственной — здесь и карликовые березки, и карликовые ивы, и ягель — олений мох. В сезон в тундру ходят по бруснику, голубику, морошку, последняя —  главный местный деликатес. В ресторане Craft Bear (ул. Ленина, 52) нам подали замечательную утку с этой северной ягодой. А какое там оссобуко из оленины! В Воркуте, что объяснимо, делают вкуснейшую сырокопченую оленину, оленью колбасу и — внимание! — сердце оленя. Именно сырокопченое сердце оленя я нашла среди прочих подарков уже дома, в Москве — и мое собственное сердце в этот момент пропустило удар.

Фото: shutterstock.com, vk.com/craftbear_vorkuta, lori.ru