Автозаводская в административном отношении не район, а название улицы и метро. Существует район Даниловский, в прошлом Пролетарский, но москвичи, имея в виду географию района, упрямо говорят: «Автозаводская».

Территорию района в прошлом занимали крупные производства: заводы «Динамо» и ЗИЛ. Сегодня от бывших промышленных зон почти ничего не осталось. На территории ЗИЛа строится жилой квартал, корпуса «Динамо» превратились в лофты. Отбрасывая индустриальное прошлое, район в установленном мэрией порядке наращивает престиж, а близость к центру повышает его ставки.

Моя прогулка по Автозаводской началась с окрестностей метро, с парадной части района. Площадь с громоздким военным обелиском напоминает о прошлом рабочей окраины с ее индустриальным накалом.

Здесь пролегают последние троллейбусные маршруты и можно увидеть вывеску «Вкусные пирожки». В окрестностях метро разбросаны магазины тканей со старомодными витринами и наглым отсутствием концептуальности. На лавках у метро сидят тихие выпивохи, старушки и влюбленные парочки.

Местный бульвар на Автозаводской улице появился в 1940-е годы вместе с жилой застройкой и зажил своей жизнью. В свое время здесь устраивали попойки и шумные разборки стенка на стенку. Дежурившие милицейские бобики увозили какого-нибудь драчуна с разбитым лицом в отделение милиции неподалеку. Сейчас бульвар движется в сторону благополучного общественного пространства — сидеть в тени местных тополей безопасно.

Последние народные чаяния связаны со строительством на бывшей территории завода ЗИЛ нового жилого комплекса. «Кому надо разбираться, отравят москвичей — и все тут, — рассуждает пенсионер Вячеслав Константинович. — Посудите сами, на этой земле было тяжелое производство, она впитала в себя всю таблицу Менделеева, ясен пень, строить там нельзя». Доводы о том, что почвы перед застройкой рекультивируют, его не убеждают.

«Снимут верхние слои почвы, — настаивает Вячеслав Константинович, — а под ними что? Да и не снимали там ничего… » Так здесь рассуждают многие. Некоторые призывают устроить митинг. Собрания несогласных на Автозаводской площади не редкость.

«В каждом районе Москвы есть подобные слухи, — рассказывает москвовед Павел Гнилорыбов. — Городские байки — популярный жанр: страшилки самые разные, от насекомых до радиации. И меры принимают кто во что горазд: бродят с детекторами, поднимают шум в чатах. Без легенд было бы скучно».

Я двинулась в сторону Велозаводской улицы. Лепнина, декор на фасадах, арки и просторные дворы — здешний ампир своей монументальностью почти не уступает домам на Кутузовском или Ленинском проспектах. Возведением жилищного рая здесь занимались в конце 1930-х — начале 1940-х годов. Квартиры распределяли, руководствуясь принципами социалистической справедливости. Получить свой угол могли не только большие начальники, но и рабочие.

Двор сталинского дома: новенькая детская площадка, мамаши с колясками, облако тополиного пуха, коммунальщики в оранжевых жилетах переговариваются на непонятном языке. На лавочке сплетничают представительницы рабочих династий. «Мой отец всю жизнь проработал на заводе мастером. Мы ютились в бараке, а потом получили двухкомнатную квартиру, — вспоминает пенсионерка Светлана Ивановна. — А вы зачем это спрашиваете?» Беретик, шейный платок, на лице интеллигентное и миролюбивое любопытство.

В этом доме Светлана Ивановна прожила почти 60 лет. Район Автозаводской вспоминается ей мрачным и грязным и нравится, каким он стал сегодня. Единственное сожаление: негде разгуляться общественной инициативе, оформить клумбу или посадить дерево.

«Не помню толком, кем работал мой дед. Был какой-то начальник на заводе. Да и важно ли это? — неохотно отзывается Ирина, жительница сталинки на Велозаводской улице. — В этом доме мы живем тремя поколениями и всем довольны».

Разрывающая целостность района Велозаводская улица представляет собой магистраль, уходящую в сторону Таганки. Пересечь ее можно только по пешеходному переходу, и для прогулки она подходит мало. Я свернула на Восточную улицу — бывшую часть Симоновской Слободы. Здесь находится практически единственная громкая достопримечательность района — Симонов монастырь.

Каток советской истории основательно прошелся по этим местам, не оставив дореволюционному прошлому ни малейшего шанса. Исчезли не только памятники старины, но и связанный с ними городской фольклор. Карамзинская Бедная Лиза, утопившаяся в местном пруду, уничтоженном впоследствии советской властью, всплывает лишь в рассказах краеведов беглым упоминанием. Забылась и железная дорога, проходившая прежде по территории нынешней Ленинской Слободы.

Симонов монастырь, основанный в конце XIV века, едва уцелел. От обители сохранилось несколько монастырских построек: стена с тремя башнями, трапезная с навершием и салодежная, где хранились съестные припасы (кстати, первое пятиэтажное здание в Москве).

Большая же часть архитектурного ансамбля была уничтожена в 1930-е, в том числе одна из самых высоких (почти сто метров) и красивых колоколен в городе. Разделались большевики и с монастырским некрополем — усыпальницей московской знати, поверх которой был построен дворец пролетарской культуры ЗИЛ. С тех пор обитель живет в ситуации исторического раздражения, по-христиански мирясь с вынужденным соседством.

За симоновский ансамбль активно цепляется своими градостроительными планами мэрия: на улице Восточная, за стадионом им. Э. А. Стрельцова, планируется возвести новый жилой квартал. Урбанисты считают, что Симонов монастырь, уцелей он, стал бы центром притяжения этих мест.

Сегодня памятник архитектуры находится на реставрации. На территорию зайти можно, но постройки закрыты строительными лесами, а вход в храм перегорожен. Редких прихожан и туристов скучающий монастырский сторож встречает с искренним оживлением.

Храм на территории Симонова не единственная церковь в округе. Недалеко от монастыря, в деловом квартале, расположена церковь Рождества Пресвятой Богородицы, ровесница Кремля, со стертой с нее печатью старины. Вероятно, сказывается соседство современных офисных зданий, перетягивающих на себя одеяло эпохи, а может, и постоянная реставрация. По преданию здесь были похоронены герои Куликовской битвы Пересвет и Ослябя.

За стеной Симонова спрятан ДК ЗИЛ, построенный на месте некрополя. Сохранившаяся монастырская стена скрывает здание от посторонних, и в этом есть какой-то мрачный символизм. «Я вырос в этом районе и помню, как детьми, возвращаясь со стадиона, мы рассказывали друг другу страшилки про выкопанные кости», — рассказывает Александр, неброско одетый мужчина за сорок.

Во дворце я бывала много раз. С момента модернизации и реставрации здесь почти ничего не изменилось за исключением хаотично разрастающейся парковки самокатов. В здание я зашла без досмотра и выворачивания сумки. Охрана здесь есть. Но охранники больше напоминают добрых вахтеров, чем типичных представителей ЧОПа.

Современный ЗИЛ — обширное культурное пространство с лекториями, танцплощадками и библиотеками. В афишу мероприятий попадают лекции и выступления известных артистов. Но самое интересное — это само здание. Строгий геометризм, игра пропорций и света. Ни толпы детей и подростков, ни громкая музыка не нарушают довлеющего над всем умиротворения.

Я обратила внимание, что вокруг меня нет ни одного человека с телефоном. Две молодые женщины что-то с увлечением писали в блокноты, парень лет пятнадцати с взъерошенной кудрявой шевелюрой читал книгу, прислонившись к стене.

Здание ЗИЛа было построено в конструктивистском стиле по проекту архитекторов братьев Весниных в 1937 году. За шесть лет строительства главным архитектурным стилем страны стал сталинский ампир, и законченное сооружение не вызвало восторгов у руководства. Но судьба его все равно сложилась благополучно.

Дворец культуры задумывался как площадка по воспитанию пролетариата. Здесь регистрировали браки, принимали почетных гостей, пели, проводили съезды и читали стихи. Здесь возник драматический театр Штейна и выступал Высоцкий. Современная модернизация дворца (2013 год) была нацелена на оживление культурной жизни района. Но применительно к нынешней Автозаводской этот посыл кажется сейчас неактуальным. Район и не утратил рабочих корней, но замкнутой окраиной точно быть перестал.

Когда я вышла из здания дворца, то увидела длинные вереницы футбольных болельщиков в черно-зеленых шарфах. В основном это были мужчины в кепках и растянутых майках, с подругами или с сыновьями, мальчишками лет двенадцати. На стадионе им. Эдуарда Стрельцова в этот день проходил футбольный матч с участием домашней команды «Торпедо». Небольшой по меркам современной спортивной столичной инфраструктуры, стадион Стрельцова (в прошлом «Торпедо») был построен в 1959 году и использовался в качестве тренировочного поля для одноименной футбольной команды завода ЗИЛ. Сегодня домашняя арена на южном склоне Москвы-реки — часть автозаводского колорита. Впрочем, стадион уже подпал под планы грандиозной реконструкции, и что из этого выйдет, пока не понятно.

На перекрестке улиц Мастеркова, Восточная и Симонова Слобода я решила зайти в «Бургер Кинг». Время близилось к вечеру, зал был переполнен выпивающими компаниями. Редкие свободные столы были в липких пятнах, и присесть было негде. «Бургер Кинг», похоже, пал жертвой зачистки районного общепита невысокого класса. Когда в округе позакрывались шашлычные и пивнушки, весь обделенный контингент ринулся сюда за недорогим пивом.

Гораздо лучше обстоят дела с едой на улице Ленинская Слобода. Модный офисный квартал, который представляет собой улица и ее окрестности, был выращен девелоперами на бывших территориях электромашиностроительного завода «Динамо». Большинство заведений и офисов расположены в корпусах завода. Динамовские цеха уступают в солидности известным столичным мануфактурам конца XIX века, но выглядят вполне симпатично.

Больше ста лет завод выпускал электрооборудование для трамваев, троллейбусов и метро. Расцвет производства пришелся на советские годы, а относительно недавно, в 2009 году, предприятие закрыли. Тогда же началось перерождение территорий Ленинской Слободы в офисный кластер. Старые заводские корпуса расчистили от копоти, в дополнение выстроили новый бизнес-центр «Омега-Плаза». Улица похорошела, обросла модными заведениями и привлекла хипстерскую аудиторию.

Я зашла в фуд-молл StrEAT, заслуживший сравнения с Даниловским рынком. Этнических корнеров здесь даже больше, правда, мне они показались не такими выразительными, как на Даниловском. Представителей национальных кухонь я насчитала немного, в основном хозяйничают за прилавками среднеазиатские мужчины и женщины.

Пока я ждала заказ, мимо меня прошел писатель Дмитрий Быков и остановился у армянского прилавка. Стало любопытно, что он закажет, но глазеть неприлично. За соседним столом клерк с брюшком отчитывал приятеля за «неразумное расходование ресурсов», а две ухоженные девицы обсуждали «рациональность жизни в браке».

За офисным кварталом оживленная улица резко обрывается, и начинается запустение промзоны. Раскаты ТЭЦ, бетонный забор, колючая проволока. Кое-где, правда, сохранились очаровательные, непонятно как уцелевшие деревянные избушки.

Изгибаясь, Ленинская Слобода выводит к Третьему транспортному кольцу, за которым когда-то и начиналась смыслообразующая территория района — автозавод ЗИЛ. Преемственность эпох легла на плечи ответственного редевелопмента, и заводской бренд стал основой концепции застройки жилого квартала «ЗИЛарт».

«На смену индустриальному прошлому района не пришло ничего внятного, — считает местный житель Иван. — Ну да, строят дома, и что? До классического спальника Автозаводская все равно не дотягивает, так как не очень удобна в плане пешей доступности из-за мостов и всяких дорог. А какого-то другого смысла район пока не приобрел».

Перейдя Третье транспортное кольцо, я оказалась на стройке и спросила у разминавшего сигарету рабочего, как попасть в «Тюфелеву рощу». Долго бродила среди бетонных коробок, но выяснилось, что «роща» совсем близко.

После громкой презентации в парке «Тюфелева роща», задуманном как часть жилого квартала «ЗИЛарт», побывала половина Москвы, но сейчас народа там немного. На картинке парк выглядит как пример строительного футуризма, в действительности же искусственное совершенство не завораживает.

Увядшие бутоны редких цветов и огромная ржавая гусеница (мост) по всему периметру. То ли от близости стройки, то ли от переизбытка индустриального колорита вокруг на губах оседает какой-то бетонный привкус.

Название «Тюфелева роща» (от сл. «тухоль», «затхлость») связано с дореволюционной историей этих мест. В XVII–XVIII веках здесь были роскошные реликтовые леса, где располагались царские угодья. Позже в лесах понастроили подмосковных дач, и жители Замоскворечья ездили в Тюхалевы, как их называли до XIX века, рощи на променад. Загородную идиллию москвичей отменила индустриализация: рощу вырубили в 1916 году вместе с началом строительства завода.

Петляя под мостом, я прошла до конца парка и уперлась в бассейн под открытым небом, который органично вписался бы в территорию загородного дома где-нибудь в Барвихе, но никак не парка. У бассейна сидел хипстер в полосатом купальном костюме в стиле 1930-х с узкой конфуцианской бородкой. Он доставал из корзины холеные фрукты и, прежде чем надкусить, ласково их поглаживал.

2-й Кожуховский проезд привел меня к народному Кожуховскому парку, расположенному у проспекта Андропова, где на газонах народ загорает и устраивает пикники. В беседках толкутся компании по 10–15 человек. Крики веселья заглушают шум проспекта.

Напротив строят парк развлечений, сбоку видны цветные коробки «ЗИЛарта», мчит наземное метро, а над прудом стелются прогорклый шансон и стаи мошкары. «Мы привыкли, — пожимает плечами Анна, жительница дома на улице Трофимова. — К тому же сезон веселья короткий — лето-осень».

Я обошла пруд кругом. На черном ограждении висела паутина, посвистывали рыбаки, разложившие инвентарь на набережной.

«Пока здесь одинаково сильны рабочая и деловая функции, и существуют они словно бы в параллельных мирах. Но как только дополнят друг друга, район будет привлекательным и престижным», — строит прогноз москвовед Павел Гнилорыбов.

С верой в светлое будущее я пошла к станции метро.

 Фото: Светлана Некрасова