В период обостренной размолвки между Россией и Западом особо хочется вспомнить знаменитую «Горбушку» — первое место, где москвичи по-настоящему знакомились с современной западной культурой, в первую очередь с музыкой и кино, сначала в позднесоветский период, а потом уже в 1990-е и нулевые. Годы триумфа этого места силы давно миновали, и скоро от электронного рынка «Горбушкин двор» ничего не останется — теперь его уже официально должны снести, а территорию бывшего завода «Рубин» застроить жильем. Я отправляюсь в ностальгический экскурс в историю по местам своей меломанской молодости.

Нежные воспоминания

Этой весной я приехал к двоюродному брату помочь ему с переездом. Теперь он уже молодой отец двух дочек и вообще серьезный парень, но в 1990-х был типичным подростком поколения MTV в хип-хоп-штанах. Среди массы ненужных вещей, от которых он, к сожалению, решил избавиться — целый шкаф пыльных компакт-дисков (в основном пиратских), которые мы целыми коробками донесли до ближайшего мусорного контейнера.

«Теперь все в сети, и вообще последний раз я слушал диски в своей старой машине, которую давно продал», — безразлично отвечает мне кузен на мои ностальгические возражения. А между тем за этой горой дисков несколько лет наших с ним воодушевленных поездок на «Горбушку» в конце 1990-х и начале нулевых. Он как раз оканчивал школу, и для ребят его возраста музыка была частью самоопределения — крутые группы ты слушаешь или всякий шлак. Мой кузен охотился за тем, что почиталось его сверстниками на пороге нового тысячелетия — рэп-металом, альтернативным роком, мрачной прогрессивной электроникой, на которую подсадил и меня. Охотился он и за видеокассетами с клипами MTV и сборниками серий «Бивиса и Баттхеда». На «Горбушке» мы иногда проводили целые выходные, расхаживая от одного прилавка с сердитым продавцом до другого. На стендах всегда были плейеры с наушниками, и считалось в порядке вещей попросить прослушать несколько дисков, а потом еще сказать, что «мы подумаем», и побыстрее смыться к следующему прилавку. Может, поэтому торговцы кино- и музыкальной продукцией часто были такими злобными: вокруг толпилась куча подростков, все просили послушать, задавали десятки вопросов, а потом еще норовили ничего не купить.

Но были и другие случаи. С продавцом мог завестись увлекательный разговор на час-полтора, со спорами о том, какой кинорежиссер круче и почему, или о том, почему последний альбом Depeche Mode никуда не годится по сравнению с предыдущими. Хороший торговец, любящий свое дело, превращался в твоего личного преподавателя в области современной культуры и внимательного критика: он воспитывал твой вкус. Благодаря нравоучениям такого человека ты мог приехать на «Горбушку» за какой-то вульгарной фигней, а уехать домой с продвинутым фильмом или альбомом, о котором утром даже не знал. «Трудно поверить, что я просаживал на это всю свою стипендию», — усмехается родственник, складывая у помойки стопки с пыльными CD.

По ту сторону прилавка

Встречи со своим собеседником я добивался долго. Он занимается предпринимательством на «Горбушке» больше четверти века. «Если я расскажу тебе то, что видел и знаю, то лучше не пиши моего имени», — попросил он. Услышав его рассказ, я прекрасно понял причину такой просьбы.

«Когда я начал заниматься музыкальным предпринимательством, я был еще подростком, мне было 13 лет. С 1995-го по 1998-й, по самый кризис, я постоянно находился на “Горбушке”. У меня была точка в ДК им. Горбунова. Начинал я с тяжелой музыки, с метала, позже появился и альтернативный рок. А в нулевых, когда торговля переехала в здание завода “Рубин”, я уже работал в другом месте, но у меня все еще был смежный бизнес на “Горбушке” — несколько магазинов, приносивших хороший доход.

“Горбушка” в 1990-х сильно выходила за пределы понятия медийного рынка. Продавались тут не только пиратские пластинки и фильмы, но также наркотики и даже оружие. В известной степени это место было абсолютным злом, и я говорю об этом совершенно серьезно спустя 27 лет, проведенных тут почти еженедельно.

Плотное знакомство с “Горбушкой” в юности сильно повлияло на мою психику и возможность социализироваться, строить нормальную жизнь. То мое время, которое нужно было, чтобы ходить в школу, поступать в вуз, было поглощено постоянными закупками. Это все затягивало меня очень сильно. В то время продажи осуществлялись два раза в неделю. И за эти два дня я в свои 13 лет зарабатывал столько, сколько обычный человек за два месяца. Это были огромные деньги, особенно для подростка. Тогда казалось, что не нужно нигде учиться, чтобы хорошо зарабатывать, можно просто заниматься предпринимательством. Там тогда царило четкое разделение: то, что было в ДК, и то, что снаружи — в Филевском парке. Я торговал исключительно внутри ДК и продавал только фирму — оригинальные диски, импортированные из-за границы, фирменный мерч — майки с названиями групп, широкие штаны с накладными карманами, цепи для ключей, ремни, кошельки. Мой оригинальный мерч стоил до 10 раз дороже поддельных. Мне приходилось очень долго объяснять нашему нищему покупателю, почему оригинал стоит этих денег. Я, кстати, никогда не занимался пиратством — у меня на этот счет всегда были очень жесткие принципы. Даже “лицензионные” диски, произведенные в России, я воспринимал как всего лишь легализованное пиратство и с этим не связывался. Эти лицензии приобретались совершенно нечестным образом. Я всегда заказывал музыку только у оригинальных звукозаписывающих компаний на Западе, и они присылали товар в Россию. Даже когда в 1990-е и нулевые было очень сложно торговать оригинальной продукцией, я торговал исключительно фирмой.

Внутри ДК торговали в основном только оригинальным продуктом, поэтому покупатели приходили туда более обеспеченные. А в парке продавали всякий пиратский хлам. Среди него было лишь семь точек с оригинальной продукцией. На “Горбушке”, как правило, довольно недоброжелательные продавцы — были и есть. В 1990-х — из-за обилия наркотиков, а сейчас — из-за собственной некомпетентности. Эти люди оказались там случайно, они не хотели и не должны были заниматься тем, чем занимаются. Кроме того, если они не будут отвратительно себя вести с покупателем, то упадут продажи, а стоимость аренды огромная. Поэтому приходится решать — приятные отношения с клиентами или деньги. Но тем не менее многим удалось неплохо зарабатывать, некоторые даже скопили себе на недвижимость.

Что касается ведения бизнеса, то времена были тяжелые, как известно. Взаимодействия мои были сугубо с криминалом. Приходилось выбирать, кто тебя крышует — бандиты или наша доблестная милиция, которая может проспать все что угодно. И хотя мне не раз предлагали милицию, я однозначно выбирал бандитов и не ошибся: те ребята, с кем я работал, вели себя очень порядочно, держали себя в руках. Некоторые из них даже были меломанами, мы сдружились, и я дарил им диски. Потом, конечно, у них уже наступила другая жизнь, кто-то погиб. Причем с этими людьми я не только не ощущал на себе давления, но наоборот — в трудные дни это не я им дань платил, наоборот, они поддерживали меня, когда я не мог им заплатить.

Отдельная тема — это то, как на “Горбушке”, не стесняясь, торговали наркотиками повсюду. В основном героином. В здании ДК они это все употребляли, туалеты были завалены шприцами. Наркозависимые специально приезжали туда “ставиться”. Другое дело, что наркоманы в те годы были и меломанами тоже, сочетали в себе и то и другое — слушали музыку, читали книги…  Представьте себе, у такого человека мог быть диск с саундтреком к фильму “Trainspotting” в одной руке и “баян с винтом” в другой. Потом они почти все умерли. Большинство из них скосила эпидемия “белого китайца” в 1999-м. Это был сорт очень чистого героина, который завезли в страну большой партией. И стоило наркоману принять обычную для себя дозу, но уже “белого китайца” — он умирал от передозировки. В конце 1990-х этот сорт унес жизни около миллиона человек в России. На этом волна наркоты стала сходить на нет.

В общем, я навидался всякого за эти годы. Это хорошо еще, что я работал в здании ДК. Снаружи, в парке, вообще происходил полный трэш: люди отмораживали себе руки-ноги зимой, могли избить, ограбить — очень много плохого было. Конечно, когда попадаешь в этот мир в возрасте 13 лет, это полностью меняет тебя как человека и навсегда отнимает у тебя детство».

Советский период: «идейно чуждые»

Интересно, что изначально такие клубы, как ДК им. Горбунова, были не просто местом развлечений и государственной пропаганды. Городской пролетариат, исчислявшийся миллионами, в основном состоял из бывших крестьян, недавно переехавших из сел в совершенно незнакомые условия жизни. Без организованного досуга дезориентированные рабочие массы легко скатывались к алкоголю, дракам и нездоровому образу жизни. В домах культуры же обучали грамоте, были спортивные и шахматные кружки, а также происходила всевозможная художественно-музыкальная самодеятельность.

ДК им. Горбунова был «королевским» среди московских рабочих клубов как по своему размеру, так и по высокому уровню мероприятий. Учреждение было спроектировано важным архитектором-конструктивистом Я. Корнфельдом и названо в честь погибшего в авиакатастрофе под Подольском в 1933 году директора авиазавода С. Горбунова. В здании находились киноконцертный, лекционный и читальный залы, проходили постановки театров «Современник» и Вахтангова, а также вечера художественного чтения. Но настоящая слава настигла ДК на заре эпохи перестройки.

Чтобы осознать масштаб того, чем же стала для москвичей «Горбушка» в позднесоветский период и в 1990-е, нужно проследить историю отношений советской власти с неформальными молодежными субкультурами и вспомнить историю борьбы компартии с «тлетворными» западными веяниями. На эти процессы постоянно оказывала влияние то обостряющаяся, то, наоборот, ослабевающая конфронтация между СССР и капиталистическим миром. Апогеем этого противостояния стал послевоенный период, давший старт холодной войне и окончательно опустивший железный занавес. Среди прочих систематически преследовались легендарные стиляги — первая русская молодежная субкультура, вдохновлявшаяся западным образом жизни.

Джазовые записи, худо-бедно разрешенные в довоенное и военное время, теперь можно было найти или переписать лишь подпольно. Американская развлекательная музыка была признана «буржуазным» явлением, чрезмерно интернационально настроенную интеллигенцию клеймили в рамках скандальной кампании против «космополитов», часто имевшей скрытый антиеврейский подтекст.

При Хрущеве в годы оттепели наступила эпоха разрядки, родилась доктрина о «мирном сосуществовании» двух систем. В печати были введены понятия вроде «люди доброй воли» и «трудящиеся Америки», мол, не совсем наши, но и не враги. Чуть позже продвинутая советская молодежь приобщилась к всемирной любви к Элвису Пресли и The Beatles. Из этой «первой любви» во многом вырос весь будущий русский рок — ведь, как любые ярые поклонники, многие слушатели сами пытались сочинять нечто подобное. А поскольку музыканты не всегда владели хорошим английским, в своем творчестве они быстро переходили на русский. К концу 1960-х рок-музыка в СССР окончательно превратилась в повальное увлечение среди молодежи. В одной только Москве насчитывалось несколько сотен неформальных музыкальных групп, большинство из которых, правда, быстро распадалось. Такое явление, как художественная самодеятельность, процветавшее во всевозможных домах культуры, позволяло годами существовать очень многим подпольным рок-группам, лишь на бумаге прикидывавшимися безобидными ВИА. Так обстояли дела, когда рок-музыка впервые перешагнула порог ДК им. Горбунова.

Рок-лаборатория

В Москве к середине 1980-х с рок-музыкой сложилась грустная ситуация. Группы запрещались, выступления и просто тусовки разгонялись, а с 1984 по 1985 год в городе не прошло ни единого рок-концерта. Помимо политического давления положение усугублял Союз композиторов СССР — инициатор столичных запретов. Пожилые «традиционные» сочинители негодовали, что молодое непрофессиональное рок-движение в обход всех институций собирает многотысячные толпы и тем самым крадет у композиторов хлеб. Вместо «полноценной» музыки молодежь предпочитала Союзу композиторов рок-музыкантов — Майка Науменко, Бориса Гребенщикова и Виктора Цоя.

Положение ленинградской рок-сцены к этому моменту было намного лучше, чем в Москве — в городе на Неве уже в 1981 году открылся первый официально разрешенный рок-клуб, позволявший музыкантам и сообществу поклонников существовать и выступать открыто — ведь чем дальше от столицы СССР, тем мягче были ограничения. Свое поколение рок-групп появилось и в Свердловске, с такими мощными коллективами, как Nautilus Pompilius и «Агата Кристи». Москва же и столичные рок-музыканты находились в тени ленинградских коллег.

Все изменилось с появлением Московской рок-лаборатории в 1985 году — совместного детища бунтарей с гитарами, ушлых концертных промоутеров и чутких партийных функционеров, в том числе из КГБ и Минкульта, поступивших по принципу «если не можешь одолеть — присоединяйся».

Создать рок-лабораторию в Москве предложил чиновникам Булат Мусурманкулов, он же стал ее первым директором. 23 октября 1985 года организация была создана приказом Виктора Гришина — первого секретаря Московского горкома КПСС. С этого дня рок в Москве был легализован. Рок-лаборатория обеспечивала музыкантов оборудованием, организовывала выступления, а также позволяла им избежать малоприятной статьи за тунеядство.

Главная рок-площадка Москвы

В том же 1985 году на завод по распределению попал инженер Игорь Тонких, которого местное отделение комсомола захотело привлечь к организаторской деятельности, и вскоре ему доверили устраивать концерты в ДК им. Горбунова. Вскоре к нему присоединился Александр Ларин — второй отец-основатель будущей «Горбушки». В 1987 году Тонких пригласил туда ту самую Московскую рок-лабораторию. Организация прослушивала, отбирала и продвигала наиболее перспективные группы. С этих пор «Горбушка» на долгие годы превратилась в основную площадку для рок-выступлений. В советский период положение облегчалось тем, что ДК им. Горбунова находился далеко от центра, а значит, все происходившее там не особо интересовало стражей порядка. Учреждение было идеальным местом для концертов такого рода: большой, но компактный зал, балкон, просторные холлы и удобные гримерки — все это идеально подходило для приезда групп.

Тонких и его коллеги из рок-лаборатории решили не ограничиваться лишь такими отечественными музыкантами, как «Звуки Му», «Вежливый отказ», «Николай Коперник», и стали приглашать западных звезд. Был, правда, интересный нюанс. Поскольку ДК принадлежал секретному заводу, то американцев приглашать боялись (дело происходило в финальные годы холодной войны). Поэтому, например, выступление группы Sonic Youth пришлось перенести с «Горбушки» в гостиницу «Орленок». Но с падением коммунистического строя эта проблема решилась сама собой, и в ближайшие полтора десятилетия в ДК им. Горбунова выступали такие звезды, как Rage Against the Machine, Laibach, Blur, Пи Джей Харви, Nick Cave & The Bad Seeds, The Smashing Pumpkins, Jethro Tull и другие.

Рынок

Легендарная рыночная «Горбушка» началась с магазина звукозаписей «Рекорд», созданного все теми же Тонких и Лариным. Это была не просто лавка меломанов-любителей, но целый клуб. Изначально там продавались дорогие оригинальные пластинки, но многие коллекционеры переписывали эти записи пиратским образом и продавали дальше по более дешевым ценам, сначала, как правило, на пленочных аудиокассетах, а вскоре и на компакт-дисках. Вообще у пиратского бума 1990-х есть глубокие советские корни. Ведь в СССР свежая западная музыка в основном получала распространение только через нелегальную перезапись на винил или магнитофонную пленку, примерно как диссидентский самиздат в литературе. Традиция уходит корнями еще в сталинский период, здесь опять стоит вспомнить стиляг, перезаписывавших джаз и свинг на больничные рентгеновские снимки.

В 1991 году к продавцам музыки на «Горбушке» присоединились первые видеопираты. Точкой отсчета можно считать день, когда молодой предприниматель Тигран Дохалов (в будущем один из первых лицензионных прокатчиков в стране и основатель компании «Вест Видео») впервые припарковал у рынка свой автомобиль, груженный оригинальными видеокассетами с новыми американскими фильмами. Обычные посетители рынка не могли позволить себе эти лицензионные импортные кассеты, зато их скупали другие пираты, перезаписывая и тиражируя. Чаще всего на пиратских кассетах было всегда по два фильма, связанных либо продолжением («Терминатор» и «Терминатор 2: Судный день»), либо общим жанром (два боевика с Ван Даммом подряд, два вестерна или два детских мультика). Поскольку тогда не все владели принтерами, на многих кассетах наклейки с названиями были напечатаны на советской печатной машинке. Вскоре Дохалов организовал прямо у себя дома одну из первых студий синхронного перевода пиратских фильмов, открыв дорогу таким знакомым целому поколению «голосам», как Андрей Гаврилов, прославившийся цитируемой тирадой-мемом «ублюдок, мать твою» из своей озвучки фильма «Кровь и бетон».

Кроме музыки и кино довольно быстро расцвела нелегальная продажа компьютерных программ и игр. В 1996 году столичные пираты даже попали в Книгу рекордов Гиннесса за самое быстрое копирование и перепродажу только что появившегося Windows 97. Если оригинальный софт стоил около 500 долларов, то нелегальная версия — всего 5.

Довольно быстро рынок заполнил собой часть Филевского парка, превратившуюся в суетливую толкучку, особо запомнившуюся мне на февральском морозе. Ослепляющее солнце, толпа в дубленках, угрюмые продавцы в меховых шапках, хлипкие навесы, черные майки с логотипами групп вроде Metallica.

В начале нулевых та, первая и легендарная, «Горбушка» закончилась. Торговля переехала в здание завода «Рубин», и «Горбушка» превратилась в обычный электронный рынок со стиральными машинами и мобильниками на первом этаже и медиапродукцией на втором. Последний раз я побывал там, кажется, в 2005 году и купил дебютный альбом группы «Кровосток».

17 лет спустя

Возвращаться на «Горбушку» 17 лет спустя странно. Вроде ландшафт тот же самый, только тело мое поменялось, и появилась седина. Хотя, если присмотреться, окружение завода «Рубин» все-таки стало чуть иным. За эти годы рядом построили торговый центр с фудкортом и перекопали полрайона. Все вокруг как будто готовится к скорому сносу рынка и тотальной перепланировке.

Захожу в «Горбушкин двор». Внизу все те же стеллажи с мобильниками из 2005 года вперемешку с новыми айфонами. Атмосфера в электронно-технической части рынка такая же шумно-раздражительная, как и раньше — пытка для интровертов вроде меня. Стоит хоть на секунду притормозить у киоска или задержать на чем-нибудь взгляд, как налетают раздраженно-возбужденные продавцы с вопросами и предложениями, вынуждая меня оправдываться, что, мол, просто смотрю. В ответ на это торговцы-коршуны окидывают меня осуждающе-презрительным взглядом, буквально выражающим вопрос: «Ну и какого хрена ты тут тратишь мое время?!»

На втором этаже время как будто остановилось. Все те же прилавки с компакт-дисками, DVD и даже (!) видеокассетами. Лишь малое количество покупателей говорит о том, что времена все-таки изменились. За стендами стоят точно такие же помятые и неразговорчивые мужчины. В моей голове тяжело укладывается: кто сейчас еще покупает компакт-диски или DVD? Более того, меня еще больше удивляет: кто еще сейчас вкладывает деньги в их производство? Ведь стоят эти пиратские издания сравнительно дешево — 250–350 рублей в среднем.

«В основном берет старшее поколение, домохозяйки, шоферы, — комментирует Виталий, небритый мужчина с хвостиком, работающий на “Горбушке” уже 15 лет. — Они годами пользуются одной и той же магнитолой или телевизором. Им тяжело перестраиваться. Иногда внуки приходят купить что-то для своих бабушек и дедушек, в том числе старые советские фильмы. Это всегда очень трогательно. К сожалению, в последнее время продажи сильно упали, “Горбушка” буквально опустела. Сначала ковид с локдауном, теперь еще эта ситуация с Украиной. У людей просто стало меньше денег».

Политическая ситуация в стране и мире затронула в том числе и бизнес местного продавца западных журналов. Честно признаться, как и в случае с дисками, я искренне удивлен, что кто-то еще покупает бумажные издания вместо того, чтобы просто зайти на сайт. «На самом деле многим важно это чувство материальности, прикосновения к вещи. Зайти в интернет и улечься с любимым журналом на диван — это совершенно два разных опыта, и люди готовы заплатить именно за ощущения, — говорит продавец. — Покупают у меня издания не только о музыке, метале, но и о кино, компьютерной графике, аниме. Ко мне приходят поклонники самых разных направлений. Конечно, из-за конфликта с Украиной стало намного тяжелее вести дела, заказывать что-то из Европы или Америки. Но мы изворачиваемся, как можем, придумываем окольные пути».

Я выхожу на улицу и отправляюсь к метро, оглядываясь на чудом сохранившийся кусочек своей молодой жизни. С одной стороны, я испытываю облегчение: на «Горбушке» громко, душно и недружелюбно, а снаружи свежий ветерок. С другой стороны, в следующий раз, когда я взгляну на это когда-то много значившее для меня здание, на его месте будет стоять обычный жилой дом. Расставаться всегда немного грустно.

Фото: Дима Жаров, Сергей Фадеичев/ТАСС, Игорь Мухин, личный архив Андрея Дольского/pastvu.com, Отто Кнорринг/Журнал «Огонёк» №44, 1952/pastvu.com