«Самый дорогой спальный район Москвы» пережил не один, а как минимум два периода расцвета — в поздние советские годы, когда здесь селилась номенклатура, и в 2000-х, в эпоху отчаянного русского гламура. Эти времена давно прошли, и теперь Кутузовский кажется не таким однородным, как раньше. Давид Крамер провел здесь день и поговорил с местными жителями — бывшими и нынешними.
Кутузовский проспект берет свое начало как дорога из Кремля на запад — Можайск, Смоленск и дальше. Эта дорога проходила через улицы Арбат, Воздвиженка и Смоленская. До своего переименования в Кутузовский проспект (в честь совета в Филях главнокомандующего Кутузова во время войны 1812-го) улица называлась Новодорогомиловской. Район на западной границе тогдашней Москвы имел репутацию одного из самых неустроенных — в основном он был застроен маленькими бревенчатыми домами и имел глинистую почву, приводившую к появлению огромных и плохо засыхающих луж. На территории нынешних сталинских домов располагалось Дорогомиловское кладбище, в том числе и его еврейская часть, где ныне стоит театр Фоменко. Когда землю начали разрывать под строительство, местные дети развлекались, играя с выкопанными черепами.
После переноса столицы в Москву в 1918-м советские власти решили, что городу необходим парадный въезд в город с запада. Погрязший в лужах деревянный пригород плохо подходил для этой задачи — нужна была серьезная магистраль.
Преображение обветшалого малоэтажного района в «западные ворота Москвы» происходило поэтапно. Большая часть современных сталинских зданий, которые и создают образ проспекта, были построены до войны. Окончательное же становление Кутузовского в его нынешнем виде произошло уже сильно позднее. В 1957-м была пробита новая прямая магистраль на запад: место переулков Старого Арбата занял широкий Новый Арбат, через Москву-реку был перекинут Новоарбатский мост, из Новодорогомиловской улицы, восточной части Можайского шоссе и улицы Кутузовская Слобода был выделен Кутузовский проспект.
Я вышел из метро «Киевская» на площадь Киевского вокзала, у ТЦ «Европейский». Здесь я регулярно покупаю себе штаны любимой фирмы, а вот «Макдоналдса» в самом ТЦ нет. Весь вредный фастфуд на четвертом этаже есть, кроме «Макдоналдса». Он стоит на другой стороне Кутузовского проспекта, и до него пешком минут семь по зимнему ветру.
Если идти от «Европейского» в сторону Дорогомиловского рынка вдоль железной дороги, слева будет классический индустриальный пейзаж со столбами в духе советского художника Нисского.
Справа приближается офисный центр, похожий на стеклянный корабль (бизнес-центр «Легион» 2008 года постройки). Он мог бы стоять где угодно — от Лондона до Израиля. В Москве все больше «глобализированных» зданий — если у его ступеней очнуться, то не сразу и поймешь, в какой стране находишься.
По пути я встретил угрюмых офисных работников на перекуре и подумал, насколько же поменялся облик «зимнего прохожего» за последние лет двадцать. Раньше это была мрачная темная фигура в потертой дубленке и часто в меховой шапке. Теперь это гораздо более аккуратная и часто яркая фигура в чистом китайском пуховике с капюшоном.
Кутузовский в своей привокзальной части — хаотичный район. Недавно на экран вышло продолжение фильма «Сплит» М. Найта Шьямалана — про человека, в чьем теле сосуществуют 23 личности. На Кутузовском, как в фильме Шьямалана, сосуществуют осколки совершенно разных времен.
Здесь лужковские постройки ранних 2000-х соседствуют с застойными совковыми зданиями из 1970-х, как будто вышедшими из комедий Рязанова. Рядом с разреженными высокими постройками есть удивительные в своей элегантности длинные малоэтажные жилые дома 1930-х, скорее конструктивистские, чем сталинские.
Во дворах за классическим сталинским фасадом в Резервном проезде находятся корпуса студенческого общежития 1939 года постройки — неожиданно сохранившиеся в большом количестве памятники советского конструктивизма.
Все эти места находятся рядом, но отличаются по масштабу. Где-то чувствуешь себя на уютной тихой улочке, где-то — мелкой вошью у подножия непонятно откуда взявшейся торчащей многоэтажки.
Весь этот хаос объединяет «Москва-Сити» на заднем плане. Уходящие в туман небоскребы похожи на космический корабль, пришвартовавшийся по ту сторону проспекта. Ощущение футуристического кино, когда позади потрескавшегося старого дома с арками начинают мигать огоньки сотни офисных этажей.
Чем дальше метро, тем больше район заявляет о своем статусе «самого дорогого спального района Москвы». Если продуктовый, то «Азбука вкуса», если сетевая кофейня, то «Кофемания» (конечно, они находятся рядом). Но буржуазность района обманчива — вкусы публики меняются, и те, кто за ними не успевает, закрываются. Угол Кутузовского, 5/3 — лучшее тому доказательство. В 2000-х здесь работал ресторан «Zолотой», интерьер и цены которого пытались соответствовать названию. Он не выжил в эпоху конца гламура и в 2015-м уступил место новому заведению «Кутузовский, 5», где бизнесмены, пережившие кризис 2008 года, отдавали те же 4 тыс. рублей за «новорусскую» кухню. Тенденция есть родное задорого не перенесла нового кризисного периода санкций, бизнесмены в ресторан ходить перестали.
Вот и Дорогомиловский рынок. Это не только один из главных рынков Москвы, но и один из самых старых. Хотя первое упоминание о нем датируется 1938 годом, район Дорогомилово был известен как торговое место уже с XV века.
Рядом с боковым входом — огромный пустой сквер, где устраивают перекур работники рынка. Местные жалуются, что в этом сквере не только курят, но и периодически ходят в туалет и иногда даже спят. Вообще на такой огромной зеленой территории мог бы получиться отличный небольшой парк с общественными зонами, как в центре. Сейчас это просто тамбур перед территорией рынка.
Здесь, недалеко от входа на рынок, в 1970-е располагалась легендарная пивная «Киевский пивной зал», более известная как «Сайгон», куда съезжались со всей Москвы. Теперь здесь магазин «Магнолия».
— Кутузовский проспект мне стал знаком, когда мы с друзьями стали посещать небезызвестный бар «Сайгон», — вспоминает бывший участник группы «Звуки Му» Александр Липницкий. — Наряду с баром «Жигули», который существует и ныне, «Сайгон» был одним из самых популярных в районе. Почему он в народе назывался «Сайгон»? Никто не знает, возможно, из-за плотной толпы. Одна из историй, которая меня привела в итоге к работе в театре Сатиры, связана именно с этим баром. Это был год 1970-й или 1971-й. Мы с друзьями, сильно подвыпившие — по-моему, Петр Мамонов там тоже был, — вышли из «Сайгона», пошли к метро через небольшой парк, и сзади к нам подошли несколько парней с ножами с целью ограбить. Они не знали, что за нами шли еще человек десять наших друзей. Завязалась серьезная драка. Показались еще новые ребята, я решил, что это подмога нашим врагам, и как-то очень ловко ударил ногой в лицо одного их них. А это оказалась милиция, которая шла нас разнимать. Проснулся я в местном отделении милиции. Из-за того, что я нанес этот удар милиционеру, меня приговорили к обязательной работе с передачей 40% дохода государству. Папа меня устроил в театр Сатиры, он дружил с его директором. Мы тогда ставили замечательный спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро» с Андреем Мироновым и Александром Ширвиндтом. В общем, я отлично провел это время.
Дорогомиловский рынок делится на две части — главную, где вся красота, и боковую, оптовую. Правда, продавец Марат сказал, что в последнее время оптовая торговля идет слабее. Дорогомиловский в первую очередь именно продовольственный рынок, он не работает как фуд-корт. Этнические закусочные тут есть, но их не так много, и они не такие холеные и яркие, как на других рынках. Здесь не выставка кулинарии, а развесная торговля. На Дорогомиловском не встретишь улыбчивых студенток за красивыми стендами, которые расскажут про десять сортов французских сыров. Продавцы тут не улыбаются и смотрят сердито. Здесь все серьезно, никакого гламура. За прилавком — только суровые среднеазиатские мужчины в грязных фартуках и пожилые славянские женщины с яркоокрашенными волосами. Среди этнических забегаловок — одна из первых вьетнамских закусочных в Москве iPho, где делают знаменитый суп фо. Вьетнамец, правда, только шеф-повар, остальной персонал из Средней Азии, это нормальная практика среди этнических кулинарных франшиз. Особенность рынка в этот будний день — преобладание количества продавцов над количеством покупателей. Продавцов видно сразу благодаря фартукам. Впечатление такое, что они заменили собой всех покупателей, как агент Смит — всех жителей города в фильме «Матрица».
На выходе с рынка во мне уже был суп фо из вьетнамской закусочной и свежевыжатый гранатовый сок, который мне умело впарил обаятельный продавец фруктов из Таджикистана. Рядом с рынком построили еще один памятник глобализации — белый жилой и офисный центр «Атлантик». Здание довольно симпатичное и так же, как и стекляшка «дом-корабль», могло бы стоять в любом большом европейском городе.
Вопреки тому что я слышал о пустоте и безжизненности нынешнего Кутузовского, мне показалось, что коммерция вполне процветает. Все первые этажи сталинских домов заняты магазинами, банками или еще чем-нибудь. На проспекте какое-то непропорциональное количество салонов красоты — их чуть ли не десятки, и все рядом друг с другом. Создается впечатление, что в районе проживают исключительно женщины, которым срочно нужно приводить себя в порядок. Второй популярный жанр — это винный магазин. Еще довольно много магазинов одежды, но самый богатый — Дом моды Валентина Юдашкина. Для кого все это работает, не очень понятно, потому что людей на проспекте раз-два и обчелся.
Сталинские дома в этой части проспекта, в его начале, какой-то неземной красоты и проработки декора. Местами это уже даже не просто сталинский ампир, а почти готика — любой из них заслуживает статус памятника архитектуры.
Превращением старой Новодорогомиловской улицы в современный Кутузовский проспект руководил архитектор Розенфельд, бывший студент Моисея Гинзбурга и лауреат Сталинской премии. Им же были выполнены открывающие композицию парадные сталинские дома на въезде в Москву в ее старых границах. Эти дома были построены еще в довоенное время и спроектированы с огромным количеством декора и вниманием к деталям. Дальше от центра начинается совсем другой Кутузовский проспект — высокие призмы с совершенно лысыми и грубыми фасадами, отдаленно напоминающими сталинский ампир в пропорциях и цветах облицовки, но уже грубые и непроработанные. После ХХ съезда 1956 года и развенчания культа личности Сталина советская архитектура установила курс на «борьбу с излишествами».
Риэлтор Тимур рассказывает, что жилплощадь в сталинских домах вдоль проспекта очень хорошо сдается в аренду. Даже обычная квартира в районе Кутузовского в среднем дороже, чем вокруг:
— Кутузовский — район привилегированный, и цены здесь всегда выше, как за аренду, так и за продажу. Это касается любой жилплощади, от богатых сталинских домов до пятиэтажек. Такая наценка из-за репутации района как места, где живут политики, близости Думы, направления проспекта на Рублевку, где исторически жили представители власти, а потом и бизнеса. На самом деле единственное, что остается от признаков власти на Кутузовском проспекте, это регулярные пробки из-за правительственных кортежей. То есть в каком-то смысле люди переплачивают ради того, чтобы хорошенько постоять в пробке, пока мимо проносятся черные машины с мигалками.
На Кутузовском очень любят снимать квартиры иностранцы, опять же из-за имиджа и монументальных сталинских домов с просторными квартирами. В этих же домах живут и принимают клиентов немало проституток-индивидуалок. Далеко не каждый район Москвы имеет такой контингент в домах, но Кутузовский проспект — да. Опять же из-за богатого пути с Рублевки в центр Москвы, где каждый день проезжают мимо много небедных людей. Есть еще один забавный факт — на Кутузовском многие богатые «папики», в том числе и чиновники, снимают квартиры и селят там своих любовниц-содержанок. Они селят девушек именно там, так как регулярно едут по проспекту на работу и домой. Очень практично.
Я стрельнул сигарету у Миши, прохожего в ярком дутике, гулявшего с собакой. Разговорились. Он живет с женой и ребенком в одном из этих домов.
— Мы с женой переехали на Кутузовский три года назад. Снимаем двушку, у нас годовалый ребенок, — рассказывает Миша. — Жить тут удобно, хорошо налажен транспорт — метро, автобусы. К сожалению, здесь скучновато, довольно безжизненное место. С ребенком и собакой гуляем в сквере вокруг «Бородинской панорамы». Иногда ходим гулять на Поклонную гору. Пересечь проспект — большая проблема, поэтому мы довольно редко ходим на другую сторону. Неподалеку есть автобусный парк, технический персонал которого по вечерам напивается в хлам и шатается по всей территории, но никого не трогает. Здесь немало детских садов и школ, но большинство, как назло, на другой стороне. У меня есть довольно интересное наблюдение за демографией моего двора. Там, где мы живем — это бывшие партийные дорогие сталинские дома. Чтобы снять там квартиру, нужно неплохо зарабатывать. Тем не менее в доме живет много пьющих людей средних лет, бедно и помято одетых. Они пошатываются, расхаживая от одной лавочки до другой. Эти полубомжеватые люди явно не работают и не сдают квартир, иначе бы у них были деньги, и они жили бы где-то еще. Мое подозрение — они морально опустившиеся потомки той партийной элиты, которая когда-то проживала в этих домах. Такой печальный дауншифтинг.
Я дошел до кинотеатра «Пионер», который около года назад был единственным осмелившимся показать запрещенный фильм «Смерть Сталина». У входа молодая девушка с возвышенным лицом продает книги. Потом я понял, что это ловкий трюк, но об этом позже. «Пионер» показывает артхаусные фильмы. Когда-то, в советское время, это был детский кинотеатр. У него завораживающий интерьер, пространство похоже на игрушечную версию сталинского ампира, но настоящие старые люстры большой красоты остались неизменны.
В кафе я заказал вкусный капучино, и официантка рассказала мне, как местные жители ходят сюда каждый день. Туалет находится на другом конце зала, и тот стенд с книжками, как назло, по дороге туда. Ты не можешь его избежать. «Да, у нас все ловко придумано», — заулыбалась возвышенная девушка, продавая мне дорогое издание Умберто Эко по дороге из туалета. Таки впарили, почти как гранатовый сок на рынке за 20 минут до этого. На втором этаже — продолжение книжного магазина с модными штуками типа комиксов, авторских плюшевых зверушек и плакатов. В фойе разговаривают молодые девушки. По нарочито встрепанным волосам, яркой помаде и аккуратному пирсингу я понял, что они смотрели намного больше артхауса в своей жизни, чем я.
Далее по курсу был Театр кошек Куклачева. В фойе даже под вечер очень много детей лет шести. Помимо шоу театр предлагает детский праздничный грим и экскурсию, во время которой можно посмотреть вольеры с кошками. Гладить их нельзя, ко всеобщему сожалению.
За монументальными парадными зданиями Кутузовского с южной стороны есть очень гармоничный и уютный район старых пятиэтажных домов. Когда заходишь на эти улицы, шум проспекта остается позади, и только светящийся «Москва-Сити» напоминает о большом городе. Эти места похожи на советскую идиллию с открытки. Ощущение гармонии от этих старых улиц наводит на мысль, что малоэтажная застройка — самая правильная для жизни в городе.
Пересек широченный Кутузовский проспект, чувствуя себя как Моисей, пересекающий море. В доме №26 жили Брежнев, Андропов, Суслов и другие члены Политбюро. Как и многие другие дома на проспекте, здание спроектировал Зиновий Розенфельд. Дом был построен в 1947-м, а проектировался еще до войны. Раньше на его месте находилось чумное кладбище, кладбище для бедноты и братская могила погибших в Бородинском сражении солдат.
Александр Липницкий провел в этом доме много времени, как раз когда там жил Брежнев:
— В конце 1960-х моя мама вышла за переводчика МИДа и Политбюро В. М. Суходрева и в 1979-м переехала в знаменитый партийный дом №26, где жили Брежнев и его ближайшее окружение. Этот дом даже в шутку называли бутербродом за то, что Брежнев жил где-то посередине, а сверху и снизу — главные его силовики. Ни с кем из них я никогда не встречался в этом дворе, а к маме и отчиму приходил регулярно. В квартире моей мамы происходило много симпатичного, постоянно собирались интересные гости — дипломаты, ученые и артисты. Друзья мамы и отчима потом становились и моими друзьями. Вспоминаю одну трагикомичную историю на одной из вечеринок: ночью приехали две яркие женщины — моя бабушка, кинозвезда Татьяна Окуневская, и ее подруга Лиля Малкина, актриса Театра на Таганке, уже сильно подвыпившие. Дамам вдруг показалось, что один из гостей имеет на хозяина квартиры гомосексуальные виды, и одна из них метнула в него бутылкой водки. Она промахнулась, и бутылка с шумом разбила окно, улетев во двор с шестого этажа! Мы мгновенно осознали, к чему может привести такой необычный поступок в доме, где кругом охрана Брежнева и Андропова. Все немедленно затаились, выключили музыку и свет. Но Суходреву повезло, все обошлось. Было слишком поздно — охрана спала в унисон с начальством.
Одно из самых удивительных мест на Кутузовском — магазин русского рока «Дом культуры». Здесь продают не только диски, но и аудиокассеты, майки и картины художника Ложкина. Последний раз я такие заведения видел на Горбушке лет пятнадцать назад. За прилавком сидит Михаил — суровый немногословный мужчина лет шестидесяти, похожий одновременно на хиппи и викинга.
Михаил владеет магазином уже 11 лет. «Дом культуры» работает еще и как небольшой бар, и как концертный зал. Как проходят концерты в таком тесном пространстве, я не понимаю, но среди знаменитостей тут выступал, например, «АукцЫон». Михаил рассказал, что на Кутузовском его магазин/клуб оказался случайно, но знают о нем по всей стране. Купив стакан чешского пива, я осмотрел помещение. У окна стоит огромный бюст Ленина, а среди продающихся книг — «Зеленая книга» Муаммара Каддафи. На мой вопрос, как она-то тут оказалась, Михаил ответил: «Каддафи — хороший мужик, уважаю его».
Михаил порекомендовал мне зайти в еще один магазин за углом — первый и самый старый рок-магазин в России «Давай-давай». Магазину уже 29 лет. Единственная примета, что ты находишься не в 1990-х — это электронный сигнал при входе в магазин. В остальном это путешествие в машине времени. Здесь больше не продают музыку, только рок-атрибутику и одежду. Из интересного — майки с названиями групп для детей от двух лет.
Марина, продавщица лет пятидесяти, одетая в черную толстовку, говорит, что субкультура живет семьями и поколениями. Сама она когда-то была инженером холодильных установок, пока 20 лет назад ее не привели сюда друзья. Здесь она открыла для себя death metal, и ее жизнь началась заново. Марина рассказала, что «Давай-давай» очень популярен у байкерских клубов, даже Хирург сюда захаживал.
Я двигаюсь дальше, в сторону Поклонной горы. Транспортная развязка делит проспект надвое. Из-за этой развязки самое сложное — это не пересечь проспект поперек, а пройти по нему вдоль. Поверху это невозможно, приходится спускаться и подниматься в запутанные переходы. Территория развязки и стоящих рядом офисных центров в сочетании с еще сильнее расширившимся проспектом уже не для людей, а для роботов. О человеческом передвижении проектировщики думали в последнюю очередь.
Урбанист Глеб Витков также негодует по поводу не самой мудрой планировки Кутузовского проспекта и района в целом за последние годы:
— Кутузовский проспект неоднородный. Довольно трудно говорить о нем как о цельном организме. Но если говорить о той части, которая обычно ассоциируется у людей с этим местом — от Поклонной горы до Киевского вокзала, то там есть конкретные общие признаки. Кутузовский — это малозаселенный район с низкой плотностью застройки. Преимущественно это жилые дома. Но так как район отрезан от города несколькими препятствиями, он не может расширяться, он закован в свои границы. Эти границы — транспортная развязка, железная дорога, Москва-река, сам проспект, который настолько широк, что его можно пересечь всего в нескольких точках. Эти линии, эти границы почти нельзя пересечь. И в итоге мы получаем, по сути, очень маленький спальный район. Да, он не выглядит как спальные районы, к которым мы привыкли. На Кутузовском мы в первую очередь видим монументальные сталинские дома вдоль проспекта. Тем не менее функционирует он как спальный район и не более. Поэтому потенциала для развития и коммерции немного: слишком мало людей. В начале проспекта, в Дорогомиловском районе, в последние годы экономическое развитие идет быстрее из-за новых деловых центров. Такие центры создают поток людей и, соответственно, стимулируют торговлю.
К сожалению, транспортный узел в центре проспекта, который должен был связать МЦК и станцию метро «Кутузовская», оказался плохо спланирован, хотя проектировали его долго. Переход между этими двумя транспортными системами осуществляется по улице. По отечественным стандартам это тоже считается нормальной пересадкой, а по европейским — уже нет.
Есть еще общие процессы, характерные не только для Кутузовского проспекта, но и всего округа в целом. После возникновения и успеха «Москва-Сити» девелоперы увидели потенциал в округе, но нормальной координации — ни в смысле планировки, ни в смысле эстетики — не получилось. В районе нет четкой единой градостроительной политики. Все тянут одеяло на себя. Отсюда и частое несоответствие новых зданий окружению и между собой.
Наконец я вышел к Поклонной горе, минуя смешную витрину магазина подарков на углу, где продаются самые стереотипные сувениры о России, разве что без медведей с балалайками.
Военная тема затронула Кутузовский проспект не только в виде Поклонной горы. В 1991 году здесь ехали танки на Белый дом во время переворота ГКЧП. Известный фотограф Сергей Борисов прекрасно помнит этот исторический момент:
— Со мной случилась тогда удивительная история. В 1991-м я открыл свою первую выставку в Швейцарии и на заработанные деньги купил себе «Мерседес». Я привез его в Москву и спустя несколько дней еду к себе домой. И вдруг там, где Можайское шоссе переходит в Кутузовский проспект, мне преграждает дорогу танк. Я думаю: куда ж ты едешь, болван? Потом я увидел другой танк, потом еще и еще. Сначала я решил, что это учения, а потом приезжаю к себе домой, и недобрый сосед говорит мне: «Все, кончилось теперь ваше время, с мерседесами!» Так я узнал о перевороте ГКЧП — из окна «Мерседеса».
Главная доминанта комплекса «Поклонная гора» — это Музей Победы — возможно, самое величественное сооружение после пирамиды Хеопса. Это полукруглое здание с плоским куполом на вершине холма, перед которым стоит стела работы Церетели. Да, в нем много недостатков, оно официозное и выполнено в стиле позднего застойного модернизма, так и не сумевшего обрести человеческие черты. Но это здание действительно внушает страх и трепет просто своей формой, расположением и масштабом.
И хотя выставки внутри выглядят устаревшими, а декор — неуместным, здание заставляет умолкнуть и покорно смотреть в бесконечный клетчатый потолок над парадной лестницей. Архитектура здания музея говорит о войне больше, чем все, что в него поместили внутрь для этой цели. Этот комплекс и вся его форма и пластика действительно о больших, с большой буквы, категориях — Славе, Победе, Величии, Родине — о чем угодно, только не о тех миллионах отдельно взятых людей, умерших ради этой самой победы.
На аллее на пути к музею на Поклонной стоят новогодние светящиеся арки, в которых громко играют ABBA и песня «Jingle Bells», которая в этом контексте оставляет шизофреническое впечатление. Но стоит подняться к зданию – тут же чувствуешь вечность, а поп-песенки остаются далеко позади. Остается только тихий гул проспекта, ветер и панорама Кутузовского, который умудрялся несколько советских десятилетий быть номенклатурным, в 2000-е — гламурным, а теперь лениво и не всегда успешно ищет для себя новую идентичность.
Фото: Владимир Зуев