Я стою на пятачке у метро «Шаболовская» и наблюдаю за суетой, укомплектованной в непрекращающееся благоустройство. Недавно пространство перед модернистской коробкой станции вместе с самой улицей Шаболовкой перепланировали по новым урбанистическим форматам.

Несколько месяцев рабочие перекладывали плитку, ставили новые скамейки и сужали проезжую часть за счет расширения тротуаров. Не успели все это претворить в жизнь, как вокруг «Шаболовской» выросли новые заборы строек, и если пока главными высотными ориентирами здесь остаются Шуховская башня с недостроенным телецентром, напоминающие о таких непохожих друг на друга эпохах 1920-х и 1990-х, то скоро их перебьют несколько небоскребов.

От убийцы до «Ударницы»

Улица Шаболовка тянется от Калужской площади до Донского кладбища. Когда-то это была дорога из Москвы в село Шаболово, на месте которого сегодня находятся районы Черемушки и Котловка. В XVIII веке вдоль дороги появилась слободка на землях Донского и Данилова монастырей. Впоследствии из пролетарских задворок Москвы местность превратилась во вполне престижную. И это понятно, потому что речь идет о центральных районах Якиманка, Донской и Даниловский.

В архитектурном плане Шаболовка показательно эклектична. Тут сохранилось совсем немного дореволюционных построек — корпус трамвайного депо, Тарасовская и Нечаевская богадельни, Троицкий храм, цеха ткацкой фабрики. Куда больше здесь зданий советского и нового времени. Панельные хрущевки и более поздние (и многоэтажные) объекты массового жилого домостроения 1960–1980-х немного окунают в атмосферу спальных районов. С ними соседствуют переделанные под бизнес-центры промышленные объекты, экспериментальные дома первых послеоктябрьских лет и, конечно же, современные постройки.

Собственно, начинается Шаболовка не на «Шаболовской», а ближе к предыдущей, если двигаться из центра, станции метро «Октябрьская». А если точнее, то с трамвайного кольца рядом с Университетом мировых цивилизаций и упомянутым депо, которое проектировал тот самый инженер Владимир Шухов, о котором мы помним благодаря стоящей чуть севернее сетчатой стальной башне. В 1920-е трамвайному парку и идущему поперек Шаболовки проезду присвоили имя старого большевика Петра Апакова, который работал здесь вагоновожатым в 1910-е. Во времена Юрия Лужкова депо решили снести и застроить, но горожане и градозащитники выступили в защиту трамваев и архитектурного памятника. Непопулярное решение отменили, но в итоге три года назад все же почти все депо снесли, оставив только красный административный корпус.

На другой стороне улицы бросается в глаза новое здание коричневого цвета с ленточными окнами и выходящей наружу стальной трубой. В нем находятся большой ресторан с кавказской кухней, несколько баров и закусочных. В целом оно выглядит как аляповатый постмодернистский новодел, хотя чувствуется, что архитектора явно вдохновляла тема ленточного остекления, как и авангардистов XX века.

Довольно скоро за оживленными воротами Шаболовки жизнь начинает течь менее интенсивно — народу тут уже не так много, обстановка тихая, в основном только трамваи периодически проплывают вдоль «византийского» здания социального фонда, расквартированного в бывшей Тарасовской богадельне, и мимо отдела полиции в сильно перестроенном особняке, где когда-то был Октябрьский райком КПСС.

Одна из трамвайных остановок называется «Фабрика “Ударница”». Последняя до сих пор производит кондитерские изделия, а появилась она тут в 1929 году на месте закрытого пивоваренного завода торгового дома «Карнеева, Горшанова и Ко», чья продукция вошла в историю благодаря литературе.

В романе «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова есть эпизод с дворником, обрадованным возвращением барина — Ипполита Матвеевича Воробьянинова. Получив от Бендера рубль за ночлег, он побежал за продукцией пивоварни с Шаболовки: «Глядя на бумажку, дворник так растрогался, что направился в пивную и заказал себе пару горшановского пива».

Этот же напиток упоминается и в рассказе Михаила Булгакова «Бубновая история»: «За круглыми столами спали трое, положивши головы на руки, подобно бездомным детям. В воздухе плыл сизый табачный дым. Звенели звоночки, и бегали с сумочками артельщики, меняли деньги на марки. В голове у Мохрикова после горшановского пива несколько светлело, подобно тому, как светлело за окнами».

Во многом благодаря Булгакову мы знаем и о шаболовском душегубе Иване Петрове (Комарове), которого считают первым советским серийным убийцей. Житель Шаболовки знакомился с людьми, желавшими купить тот или иной товар (чаще всего это были крестьяне, приезжавшие покупать лошадей), приводил в дом, поил водкой, убивал молотком, а иногда душил, забирал деньги и ценности. Трупы он складывал в мешок и тщательно их прятал. Жертвами Комарова оказались 29 человек. Его жена Софья также участвовала в нескольких эпизодах. В 1923 году их разоблачили и приговорили к расстрелу. Как журналист Михаил Булгаков присутствовал на судебном процессе, и 20 июня 1923‑го в газете «Накануне» опубликовали его репортаж «Комаровское дело», который начинался так:

«С начала 1922 года в Москве стали пропадать люди. Случалось это почему-то чаще всего с московскими лошадиными барышниками или подмосковными крестьянами, приезжавшими покупать лошадей. Выходило так, что человек и лошади не покупал, и сам исчезал.

В то же время ночами обнаруживались странные и неприятные находки — на пустырях Замоскворечья, в развалинах домов, в брошенных, недостроенных банях на Шаболовке оказывались смрадные, серые мешки. В них были голые трупы мужчин».

Подшипники, шелка и карбюраторы

По другую сторону от «Ударницы» некогда был карбюраторный завод — филиал ЗИЛа. На его месте сейчас жилая высотка и циклопический бизнес-центр «Конкорд», а рядом стоит кажущийся на контрасте крошечным особняк с заведением «Одесса-мама» и уличным кафе.

Ну а через дорогу находится упомянутый Троицкий храм — одна из старейших точек местности. Церковь основали еще в конце XVII века, первоначально она была деревянной, а нынешнюю каменную постройку возвели в XIX веке по проекту архитектора Николая Никитина, известного также как создатель деревянной Погодинской избы в Хамовниках.

По этой же, нечетной, стороне, чуть южнее церкви, бросается в глаза сильно переделанная коробка из эпохи советского модернизма — бизнес-парк «Шаболовка, 31». Когда-то здесь был шарикоподшипниковый завод ГПЗ-2. Его история началась в 1916-м, а у истоков предприятия стоял племянник создателя знаменитой премии Альфреда Нобеля, Эммануил. Изначально завод назывался «Шарикоподшипник — SKF» (Svenska Kullagerfabriken — «Шведские шарикоподшипниковые заводы»). У завода имелся большой по тем временам четырехэтажный корпус с большими буквами SKF на торце, к сожалению, давно утраченный. При большевиках завод национализировали и переименовали сначала в «Шарико-ролико-подшипник», а затем в Государственный подшипниковый завод №2 (ГПЗ-2). На нем производили не только оборудование для промышленности и транспорта, но и детали для звезд Кремля, сцены МХАТа и эскалаторов метрополитена. В постсоветские годы предприятие переименовали в «Шаболовский подшипниковый завод», часть мощностей перенесли в Тверскую область, а в 2011-м остатки производства в цеху на Шаболовке закрыли. По данным мэрии, на месте бывшего завода построят жилой квартал.

Почти напротив бывшего ГПЗ-2, в районе перекрестка Шаболовки и улицы Академика Петровского — еще один след индустриальной истории. Это корпуса бывшей шелковой фабрики, яркий пример промышленной архитектуры рубежа XIX–XX веков, почти уголок Манчестера. Сегодня здесь находится подразделение Высшей школы экономики.

Первые производства появились здесь еще в 1830-е годы. Спустя полвека французские фабриканты Гектор Симоно, Клод-Мари Жиро и Юлий Гужон учредили Товарищество шелковой мануфактуры, к концу XIX века на Шаболовке появились новые цеха, созданные по проекту архитектора Романа Клейна. В советские годы предприятие получило название «Всесоюзная автономная шпульно-катушечная фабрика имени Дзержинского», которую в народе звали Шпулькой. В постсоветские годы фабрику безуспешно пытались переоборудовать, одно из зданий пострадало в пожаре, а затем объекты передали Высшей школе экономики. Удивительно, но, как рассказывают в учебном заведении, на территории фабрики в 1920-е годы жил актер МХАТа, будущий народный артист СССР Алексей Грибов.

«Родившись в бедной рабочей семье, Алексей был вынужден пойти работать в 14 лет. Первым местом работы Грибова стала одна из многочисленных шелкоткацких фабрик в Москве…  Со времени поступления на работу Алексей Николаевич жил в бараках при фабрике. К 1927 году он уже окончил студию МХАТ и поступил на службу в театр, но, очевидно, еще несколько лет продолжал жить в бараке по прежнему месту работы», — рассказывают в ВШЭ.

На территории Вышки сохранился и старинный двухэтажный жилой терем — дом Гектора Симоно.

С улицы этот интересный дом, стилизованный под русскую старину, можно рассмотреть в промежутке между хрущевкой на Шаболовке, 24, и трехэтажным бывшим корпусом фабрики. Но пока он находится на реставрации.

Ржавый гиперболоид

Почти в центре улицы, на Шаболовке, 37, находится телецентр, точнее, по факту радиоцентр. Это до того, как в 1967 году построили Останкинскую башню, здесь был главный штаб советского телевидения. Сегодня отсюда, из дореволюционного желтого дома благотворителя Алексея Лобкова, вещают радиостанции, входящие в государственный холдинг ВГТРК.

Но, конечно, главным местом силы здесь остается 160-метровая Шуховская башня, которой два года назад исполнилось 100 лет. Это гигантское сооружение из металлической сетки долгое время было самым высоким строением в СССР. Воспетая в фотографиях Александра Родченко и вдохновившая Алексея Толстого на «Гиперболоид инженера Гарина», башня сначала транслировала радиопередачи Московской радиотелеграфной станции и сигналы радиостанции Коминтерна. Там же вели испытания радиофизики, в 1930-х они экспериментировали с передачей телевизионной картинки. В 1950-е башня инженера Шухова стала символом советского телевидения. C 2002 года гигантскую стальную постройку не используют для радиовещания, на ней установлены передатчики мобильной связи.

Состояние башни оставляет желать лучшего. Градозащитное движение «Архнадзор» включило ее в Красную книгу из-за ветхости. Активисты отмечают, что памятник не реставрировался десятилетиями, многие его элементы подверглись коррозии. В 2014-м Минсвязи и Российская телевизионная радиовещательная сеть (РТРС; пользователь башни на праве хозяйственного ведения) заявили о «реставрации на земле» и даже о переносе памятника на новое место, напоминают в «Архнадзоре», отмечая, что «фактически речь шла о сносе и новом строительстве». За сохранение башни выступали зарубежные архитекторы, которые направили письмо президенту Владимиру Путину с просьбой сохранить ее. В числе подписавших были голландец Рем Колхас, японцы Кенго Кума и Тадао Андо, американцы Элизабет Диллер и Том Мейн.

«В результате многомесячных усилий градозащитного и экспертного сообществ эта угроза была отведена. Правительство России обязало РТРС провести противоаварийные работы, а Мосгорнаследие утвердило предмет охраны памятника, включающий его местоположение, материал и конструкцию. В мае 2016 года завершены первоочередные работы: изнутри установлена поддерживающая конструкция-“вешалка”. В том же году Всемирный фонд памятников (World Monuments Fund) внес башню в свой список объектов, находящихся под угрозой исчезновения (World Monuments Watch). В 2017-м РТРС заказала разработку проекта реставрации; срок исполнения проекта — 170 дней — давно миновал. Одновременно звучат официальные комментарии о возможности передачи памятника новому пользователю; называют Политехнический музей. Только в 2018 или 2019 году земельный участок башни получил выход в уличную сеть. В декабре 2021-го прошла экспертиза категории охраны, а еще через год Министерство культуры присвоило памятнику федеральный статус», — сообщают в «Архнадзоре».

Еще одной проблемой стал брошенный в 1990-е недострой на Шаболовке, 35 — аккурат напротив метро. В 1980-е это 14-этажное здание начали возводить для воздушно-космических сил СССР, но в итоге отдали телецентру под его нужды. Из-за нехватки финансирования на стадии отделки стройка встала в середине 1990-х. В какой-то момент объект оказался в собственности компании «РТР-Сигнал», принадлежащей экс-депутату Госдумы Ашоту Егиазаряну, который много лет находится в международном розыске и скрывается в США. В 2021 году московские власти обещали вернуть объект в собственность города.

По последним данным, на месте недостроя появится крупный жилой комплекс, так что в скором времени мы, вероятно, лишимся возможности сентиментально созерцать эту заброшку, ставшую, казалось, неотъемлемой и уже привычной частью местности.

Между авангардом и олимпом

В 1920-е годы Шаболовка стала местом приложения сил архитекторов-авангардистов, причем как советских, так и европейских. В 1927–1930 годах здесь построили Хавско-Шаболовский жилмассив, поселок внутри улиц Шаболовка, Лестева, Хавская и Серпуховской Вал.

«В 1927-м Ассоциация новых архитекторов (АСНОВА) начала планировку образцового рабочего квартала, — рассказывает об этом массиве гид проекта “Москва глазами инженера” Екатерина Суртаева. — В план было заложено 24 дома, но в итоге появилось всего 15 пятиэтажек, построенных под углом 45 градусов по отношению к улицам. Планировка домов была следующей: жилые комнаты смотрели окнами на солнечную сторону, чтобы лучше прогреваться и быть более светлыми, чем нежилые. Для этого жилмассива была разработана система супрематической навигации: для того чтобы жителям было проще ориентироваться в серии домов, они были выкрашены в разные цвета: выбиралась краска красного и белого цветов, оттенков охры, бежевого и коричневого. Но во время реконструкции в 1970–1980-х дома перекрасили в один цвет — жители прозвали район Лабиринтом, ведь теперь в нем было очень легко заблудиться. Лишь летом 2021 года четыре дома перекрасили так, как это было изначально задумано архитектором Николаем Травиным».

В разработке проекта также участвовал один из представителей германской архитектурной школы Bauhaus Хиннерк Шепер. В 1929 году он приезжал в СССР по приглашению треста «Малярстрой» для разработки, как сказали бы сегодня, цветового дизайн-кода Москвы.

В Хавско-Шаболовском массиве действует галерея авангарда. Она находится фактически во дворе поселка и никак не выходит на его парадные фасады (которых, впрочем, и так нет), что вполне в демократических традициях авангарда, который работает не на красивую внешнюю картинку, а на перестройку повседневного быта.

Рядом еще несколько кварталов 1920–1930-х. На улице Лестева есть конструктивистский дом-коммуна кооператива «Жир-кость», позже получившего название «1-е Замоскворецкое объединение». Это здание сложной формы выходит двором-курдонером на улицу, причем его ось ориентирована на вертикаль Шуховской башни, что визуально делает дом и гиперболоид одним объектом. На каждом этаже коммуны были размещены отдельные жилые ячейки с тамбуром и встроенным шкафом, общие умывальные и ванные комнаты, уборные и мини-кухни. На первом этаже были запроектированы ясли, детский сад и столовая, на втором этаже находился клуб с залом и комнатами для чтения, на шестом этаже центрального корпуса имелись помещения для занятий физкультурой, а на крыше — солярий и летний кинотеатр.

Построенный в 1927–1929 годах, этот дом считался одним из первых в СССР жилых зданий такого рода, в его проектировании участвовали будущие жители, о чем рассказывал архитектор Георгий Вольфензон: проект дома-коммуны выносили на предварительное обсуждение в рабочих коллективах предприятий, объединенных кооперативом. За воплощение проекта высказались 75% опрошенных.

Где сходятся Серпуховской Вал и улица Орджоникидзе, Шаболовка заканчивается, причем под стать своей эклектичности. Со стороны Донского кладбища в каменном шатре располагается пафосный ресторан «Империя», а напротив него — элитный неоклассицистский ЖК «Донской олимп» с лепниной и вазонами.

Дальше местность не менее противоречива: если отклониться на улицу Орджоникидзе, можно найти нивелирующий этот роскошный блеск авангардистский дом-коммуну архитектора Ивана Николаева, известный также как дом-самолет (речь идет о многофункциональном общежитии и учебном центре Института стали и сплавов). Неподалеку знающие люди ходят в относительно недорогой, но экзотический ресторан-бункер «Коре», в котором царит ламповая атмосфера КНДР с трансляцией телевидения Пхеньяна. Но это уже несколько другая местность, хотя ее можно отнести к дальним предместьям Шаболовки.

Фото: Дима Жаров, mos.ru