Район Воробьевых гор в последнее время активно обновляется. Строится новый большой трамплин, а неподалеку, на месте снесенной советской гостиницы, возводят гигантскую штаб-квартиру «Яндекса». Параллельно с этим бесконечно ведутся дискуссии о реставрации знаменитого Дворца пионеров и благоустраиваются целые километры территории.

Чем так хороши Воробьевы горы

К Воробьевым горам можно отнести возвышенность вдоль западного берега Москвы-реки протяженностью несколько километров — примерно от улицы Мосфильмовской до Нескучного сада, а также кварталы, к этой зоне прилегающие. Первые оседлые племена появились здесь еще задолго до нашей эры. В Средние века образовалось село Воробьево, принадлежавшее древнему боярскому роду Воробьевых, а впоследствии великим князьям. В XV веке на месте высотки МГУ здесь был возведен роскошный деревянный дворец, служивший резиденцией сначала князьям, а затем и русским царям. Холмы Воробьевых гор веками были популярны среди знати как живописные прогулочные места.

Городская среда проникла сюда уже при Сталине, в рамках генплана реконструкции Москвы 1930-х годов. Развитие столицы в юго-западном направлении было одним из важнейших среди московских преобразований советской власти. До этого тут протекала обыкновенная сельская жизнь. Даже сейчас в интернете гуляет множество фотографий периода застройки района, запечатлевших столкновение города и деревни.

Ключевая особенность района Воробьевых гор — это одновременная близость к центру и своего рода отчужденность от него. Столичная суета так и не смогла полностью поглотить сельское прошлое здешних мест — застройка в этих краях очень просторная, и парковое, зеленое пространство преобладает над кирпичом и бетоном. Может быть, благодаря такому правильному соотношению здесь царит особая, очень жизнеутверждающая обстановка. Не случайно тут селились первые лица Советского Союза, в том числе Горбачев и Косыгин.

Улицы возле Воробьевых гор представляют собой уникальное сочетание деревьев, травы, солнца (чего стоят одни только здешние закаты), панорамных видов на всю Москву и едва ли не лучшей советской архитектуры за всю историю СССР — высотки МГУ, Дворца пионеров, корпусов Института физической химии, а также утопических жилых кварталов 1950–1960-х годов.

Высотка в зелени

Вид из окна на Главное здание МГУ сопровождает меня с детства. К сожалению, с годами большое дерево перед домом доросло-таки до моего этажа и начало загораживать великолепный вид. В зависимости от погоды эта сталинская высотка может быть видимой в ясный день, в дождь наполовину исчезнуть в низком облаке или вообще полностью сгинуть в густом тумане. Иногда мне кажется, что преображения МГУ подчиняются неизвестным планам какого-то фокусника-иллюзиониста.

Проектирование победоносных высоток происходило на фоне послевоенного восстановления страны. Первоначальный автор проекта МГУ Борис Иофан настаивал на том, что здание должно стоять прямо на склоне у реки, что было небезопасно с инженерной точки зрения. Возможно, из-за этого, а может, в ходе антиеврейской «борьбы с космополитизмом» Иофан был отстранен от проекта и заменен другим корифеем сталинского ампира — Львом Рудневым.

В строительстве высотки участвовали около 16 тыс. человек, в том числе несколько тысяч заключенных ГУЛАГа. Их использовали на начальных этапах. Ходили слухи, будто одному заключенному удалось сделать себе крылья из фанеры и улететь на волю с самого высокого этажа. Согласно мифу лично Сталин помиловал его за изобретательность.

После открытия здания в 1953 году выяснилось, что многие факультеты просто не могли быть в нем размещены. Технарям, физикам и химикам требовались особые условия для лабораторий. Ничего из этого новое здание обеспечить не могло. Поэтому в высотке изначально разместили прежде всего различных гуманитариев, географов и математиков. Огромную долю помещений отвели под общежития. В открывшемся университете располагались столовая, бассейн, физкультурный зал, почта, собственный магазин и даже комната милиции. Инфраструктура здания была настолько самодостаточной, что многие студенты могли месяцами не выходить на улицу. Времена стояли послевоенные, и не все могли позволить себе зимнюю одежду. Забавный факт, но, несмотря на самые антиамериканские годы в истории России, при МГУ открылась первая в стране спортивная секция по бейсболу.

Среди городских сказок о здании ходят слухи о параллельной линии метро, а также о глубокой секретной подземной части — настолько огромной, что ее глубина якобы равна высоте надземной части. Конечно, эти слухи — преувеличение, но основания у них есть. У высотки действительно есть подземные этажи, но глубина котлована все-таки 14 метров, а не 200. В этой подземной части действительно располагались склады, лаборатории, а также были проложены тоннели, по которым мог проехать легковой автомобиль. Сейчас большая часть этих помещений пришла в негодность, некоторые даже затоплены.

Главное здание университета окружено своеобразным поселком, состоящим из бесчисленных корпусов и лабораторий, похожих на виллы эпохи Возрождения. Благодаря тому, что эти вспомогательные постройки утопают в деревьях, они напоминают идиллический древнеримский город в саду.

Для исследователя сталинской архитектуры и моего соседа, жителя района Воробьевых гор Андрея Бархина высотка МГУ имеет особое значение:

«Высотное здание МГУ на Ленинских горах и окружившие его парк и жилые кварталы стали подлинным триумфом, кульминацией всего двадцатилетия сталинской архитектуры. Но в чем уникальность этого ансамбля? В первую очередь это красота генерального плана, грандиозный масштаб и обилие зелени на прилегающей территории. Это была реализация имперской архитектурной утопии, основанной вовсе не только на классике. В жилых кварталах, решенных крупными П-образными дворами в районе Университетского проспекта, ощутимо и нечто прогрессивное — это был ответ и дореволюционному Петербургу с его узкими дворами-колодцами, и Нью-Йорку с его хаотичной застройкой. Впрочем, и в Москве этот район между Университетским и Ломоносовским проспектами оказался исключением. Украшением квартала стали “красные дома” на ул. Строителей и величественные дома с башнями Я. Б. Белопольского.

Уникальна была и архитектура высотного здания МГУ, которая объединила самые различные художественные мотивы. Это и классические элементы — входные портики, ростральные колонны и храмы как завершения боковых корпусов. Это и вертикализм, ребристый стиль американского ар-деко, а также воплощение образов русской национальной традиции. Иерархия корпусов, 5-башенная структура и силуэт, напоминающий церкви допетровской Руси — все это отличает московские высотные здания. Отдельные источники вдохновения угадываются, например, в двойной арке Крутицкого подворья, выбранной для вставки между корпусами, или в завершении башен зубцами из рязанской усадьбы Красное. Однако все это было переосмыслено и талантливо нарисовано авторами.

Отдельного упоминания заслуживает Лев Руднев, автор и руководитель коллектива архитекторов, создателей ансамбля МГУ. В 1930-е он был создателем в Москве серии военных министерств, и их стиль был экспериментален, объединяя в себе черты и конструктивизма, и ар-деко. Однако рубежом в развитии советского искусства и архитектуры стала Великая Отечественная война. И такие архитекторы, как Лев Руднев, Алексей Душкин и Евгений Левинсон, резко сменили стилистику своих проектов.

Образ московских высотных зданий был ретроспективен, ведь они развивали стиль еще первых небоскребов в историзме и архитектуры чикагской школы 1910-х. Однако новацией Москвы стало объединение самых различных мотивов и идей. И художественный результат оказался цельным и оригинальным. Характерный для стилистики ар-деко ступообразный силуэт был дополнен в творении Руднева классическим и неорусским декором. Но в своей композиционной основе он восходил уже к удаленной, архаической традиции, храму в Ангкоре. Так высотное здание МГУ воплотило в своих формах сложнейший стилевой сплав и потому, увенчанное грандиозным шпилем и доминирующее над пространством, оно превзошло все свои прототипы и стало уникальным в мире архитектурным явлением».

Виды, высота и скорость

Смотровая площадка напротив МГУ, находящаяся на высоте 200 метров над уровнем моря, место куда более древнее, чем кажется. За сотни лет до того, как тут начали собираться туристы, чтобы с холма посмотреть на город, здесь время от времени останавливались вражеские захватчики, в том числе крымский хан Гирей и гетман княжества Литовского Ходкевич. Останавливались они с той же целью — взглянуть на Москву, правда, с последующим ее завоеванием.

Из-за самого своего положения на холме смотровая площадка исторически притягивает туристов. В 1990-х и 2000-х на смотровой особенно процветали развалы с идиотскими сувенирами вроде президентов-матрешек, ушанок из синтетики и футболок с надписями вроде Lenin и Vodka. Примерно в это же время смотровая площадка на Воробьевых превратилась в едва ли не главное место сбора байкеров. К сожалению, в последнюю пару лет мотоциклистам здесь собираться запретили, судя по всему, в связи с пандемией. Член байкерского клуба Виктор уже давно не посещает «Гору», или «Смотру», как ее называют мотоциклисты. Но когда-то смотровая площадка была одним из важнейших мест в его жизни.

«Для меня общение на Воробьевых было прежде всего возможностью посмотреть, — говорит Виктор, — как кто делает тюнинг своему мотоциклу, и заодно продемонстрировать другим, что я могу сделать со своим. Многие просто приезжали туда с девчонками, катали их и уезжали красоваться дальше. Таких называют “каферейсеры” — из-за привычки этих байкеров кататься от одного кафе к другому. Обычные прохожие часто смотрят на мотоциклистов как на единую экзотичную массу, не всегда понимая, что байкерская тусовка — это многогранный организм. Есть, например, “чопперисты”. Езда на чоппере расслабленная и с частыми заправками, это отдельное мировоззрение. Темперамент владельцев спортбайков совершено иной — машина так и провоцирует разогнаться до 300 км/ч на каждом светофоре. А есть такие, как я — любители мотоциклов типа Enduro, мы часто совершаем долгие путешествия по целому континенту. Я, например, проделываю сейчас маршруты от Владивостока до Москвы. Вот где я беру настоящий адреналин! А тусоваться на смотровой, показывать себя и смотреть на других — я в свои 54 из этого уже вырос. Другое дело, что многие с такого общения начинают, и это прекрасно. Для меня вообще если купил мотоцикл, то человек уже байкер».

Среди любителей скорости смотровую облюбовали не только мотоциклисты. Последние лет двадцать в ночное время МГУ и смотровую площадку можно было не просто увидеть из окна, но и услышать, причем издалека. Это ревели моторы и скрипели тормоза гонщиков-любителей, сделавших Воробьевы горы излюбленным местом для стритрейсинга. Сюжет фильмов серии «Форсаж» повторялся под окнами раз в несколько дней. Согласно слухам и репортажам, потребовалось масса административных мер, чтобы положить конец этой традиции.

Одновременно с исчезновением (надеюсь, временным) тусовки мотоциклистов со смотровой площадки пару лет назад тут открылась другая, уже новая достопримечательность — канатная дорога через Москву-реку, соединяющая смотровую площадку на Воробьевых горах с территорией спорткомплекса «Лужники». Мало того, что из покачивающихся стеклянных кабинок открывается роскошная панорама, опыт поездки еще и приятно щекочет нервы. В двух точках маршрута кабинки внезапно резко дергаются вниз.

Параллельно же с официальной канатной дорогой открылся и более экстремальный ее вариант — аттракцион «Зиплайн». Грубо говоря, реку ты пересекаешь не сидя в фуникулере, а будучи подвешенным на тонкий трос. Единственный раз, когда я это делал, я пытался произвести впечатление на девушку, якобы демонстрируя смелость. Не помню, о чем я молился в этот момент больше — о том, чтобы не упасть в воду со стометровой высоты или чтобы не заорать от страха.

Смотровая площадка Воробьевых не исчерпывается одной только суетой туристов и ревом моторов. Есть тут и уголок тишины и духовности — храм Живоначальной Троицы. В разных воплощениях она находится тут уже почти 500 лет. Ее финальный облик был спроектирован знаменитым русским архитектором шведского происхождения А. Витбергом, спроектировавшим в том числе первый вариант Храма Христа Спасителя. Кстати, первоначальным вариантом его расположения были как раз Воробьевы горы, здесь же изначально предполагали возвести Дворец Советов. Сравнительно небольшая церковь возле смотровой неоднократно посещалась Путиным. Может быть, поэтому на смотровой чуть не установили одиозный памятник князю Владимиру, ныне «украшающий» площадь возле Пашкова дома. Но обошлось. Быть может, высшие силы помогли, а может, горячие протесты местных жителей.

Спорт

Говоря о смотровой площадке, нельзя не упомянуть еще одно знаковое сооружение — большой лыжный трамплин. В настоящий момент он строится заново. Вообще горнолыжный спорт процветает на Воробьевых горах уже почти столетие. В 1926 году тут был сооружен первый трамплин, в 1935-м уже состоялся чемпионат СССР по лыжному спорту, а тот, главный трамплин был открыт в 1953-м. Среди лыжных трамплинов это был лучший в СССР, длина прыжков достигала 80 метров. Проходившие здесь соревнования были так популярны, что их посещали даже генсеки.

Моя же главная ассоциация с трамплином — эпизод из легендарного фильма Александра Зельдовича «Москва» (2000), где один из главных героев выбрал весьма оригинальный способ покончить с собой — съехав с этого трамплина на своем чемодане. Более того, я лично присутствовал при съемках этой сцены. Каскадер совершил чемоданный прыжок по-настоящему и приземлился на огромную гору картонных коробок.

Помимо прыжков на Воробьевых всегда были открыты обыкновенные горнолыжные склоны, правда, чаще, как мне кажется, для профессионалов. Но уже в 2020 году здесь запустили свободные катания на склоне длиной почти 300 метров, а также открылась горнолыжная школа «Новая Лига» для детей и взрослых.

Эти места хороши не только зимними видами спорта, но и летними. Они просто созданы для велосипеда, роликов и вообще всего, что на колесах. Шум реки и деревьев, пение птиц, запах зелени и огромной протяженности гладкие велодорожки делают район одним из лучших мест для велосипедных прогулок и бега. Сотрудники близлежащих офисов гоняют здесь после работы, а иногда и в обеденный перерыв.

У реки

Зимой на местной набережной уже несколько лет подряд происходит подобие восьмого чуда света, а именно — ярко-цветная подсветка деревьев, простирающаяся на километры. Прожекторы меняют цвет каждые несколько минут — зеленый, фиолетовый, розовый…  Мало того, что такие лампы превращают набережную в психоделический инопланетный пейзаж, так снег еще и отражает эти чудеса прямо на облака. В результате над целым округом Москвы по ночам возникает яркое, постоянно меняющее цвет небо наподобие северного сияния. В свое время в городскую управу даже поступали жалобы на то, что с таким ярким небом невозможно спать.

Летом еще с советских времен склоны Воробьевской набережной превращаются в пляж, заполняясь яркими полотенцами, сумками с едой и красными оплывшими телами. Никогда я, правда, не мог понять тех отчаянных, кто таки решался искупаться в здешних водах. В 1980-х и 1990-х, по мере того, как Москва-река все больше загрязнялась, по району ходило много злых шуточек про то, к чему приведет такое купание, в том числе к якобы свечению в темноте, облысению или появлению третьего глаза.

После начавшегося с приходом Собянина тотального благоустройства зеленых зон набережная Воробьевых гор по сути превратилась в составную часть одного из самых длинных парков в Москве. Облагороженная набережная, Нескучный сад, парк Горького, «Музеон» и променад «Красного Октября» слились в единую зеленую прогулочную полосу протяженностью несколько километров. Можно легко начать маршрут где-то возле «Мосфильма» и закончить его у Храма Христа Спасителя.

В этой длине, правда, есть одна загвоздка: спустившись к реке, далеко не везде можно легко выйти обратно наверх. Поэтому очень не рекомендую назначать на набережной первые свидания — если вы в процессе прогулки не понравитесь друг другу, то обоим придется целый час терпеть неловкое молчание и угрюмо двигаться пару километров до ближайшего удобного выхода, например до парка Горького.

А вот точка на пешеходной части метромоста с его западной стороны просто идеальное место для свиданий. Сюда можно попасть по лестнице с обоих берегов реки. Глядя на заходящее за холмы солнце, тут можно делать все, что показывают в финале мелодрам: целоваться в первый раз, делать предложение или просто говорить что-нибудь сентиментальное.

История самого метромоста на Воробьевых куда менее радужная. Когда в 1930-х годах советская власть решила соединить юго-запад Москвы с центром, сразу появился вопрос: как преодолеть грандиозный перепад высот между двумя берегами? Варианты были разные вплоть до спиральных пандусов для автомобилей. Остановиться же решили на идее прямого моста, «прорезающего» холмы Воробьевых гор насквозь. Через мост должно было проходить и метро, прямо под проезжей частью. Мост построили в 1958 году, и уже через несколько лет стало ясно, что понастроили с чудовищными ошибками в материалах и гидроизоляции. К началу 1980-х мост потерял до 60% своей несущей способности, и вплоть до начала нулевых станция была закрыта на реставрацию. Не менее удручающая история произошла и с крытым эскалаторным спуском к станции метро. Прослужив не больше двух десятилетий, эскалаторная галерея не выдержала местных грунтов, пошла трещинами и в 1983-м окончательно была закрыта и заброшена. Долгие годы ее руины напоминали декорацию к постапокалиптической видеоигре. В настоящее время спуск строится заново.

Дворец пионеров и окрестности

Здание Дворца пионеров, как и великолепный парк вокруг него, было спроектировано на волне хрущевской оттепели командой очень молодых архитекторов. В те годы нашим зодчим впервые было разрешено изучать современный опыт западных коллег. В результате получился ансамбль почти невесомых по своей легкости геометрических объемов, соединенных между собой тонкими прозрачными переходами. Стекло, кирпич и бетон гармонично слились с зеленым парком в единое утопическое целое. Впитавшее в себя все лучшее, что было в СССР, здание как будто не было затронуто историческими переменами. Мне до сих пор кажется, что оно находится где-то в параллельной Москве, устремленной к коммунизму и покорению новых галактик.

О самом Дворце пионеров я узнал в раннем детстве — по зловещему моторному реву из парка. От этого шума, как мне рассказывают родители, я плакал и паниковал. Позже выяснилось, что это дети из кружка юных авиастроителей испытывали так свои модели на бензиновом двигателе. В подобных кружках Дворца пионеров прошло почти все мое детство: астрономия (где я впервые увидел Сатурн в настоящий телескоп), кораблестроение, рукопашка…  Можно по-разному относиться к советской эпохе, особенно в ее позднем воплощении, но надо отдать должное — в СССР умели работать с детьми. Я часто с ностальгией вспоминаю то обнадеживающее чувство устойчивости, принадлежности, которое давали кружки Дворца пионеров. Было чувство, что «система» готовит тебя к какому-то героическому будущему.

Кроме того, сквер у Дворца пионеров всю жизнь был связан для меня с фейерверками, это одно из лучших мест в Москве, где можно вблизи посмотреть салюты, в первую очередь на 9 Мая. Чаще всего толпы народа собираются смотреть фейерверки в двух местах — на смотровой площадке и у памятника Мальчишу-Кибальчишу возле Дворца пионеров. Это всегда масштабное зрелище: столпотворение, лай собак, девушки и маленькие дети, сидящие у мужчин на плечах…  Один случай, правда, был весьма жутковатый, когда вечером 9 мая 2020 года, в разгар пандемии, народ стал скапливаться в огромную тесную толпу, в которой, скорее всего, находилось немало зараженных. Хотелось им крикнуть: «Люди, опомнитесь!», но все равно бы никто не услышал.

После развала СССР Дворец пионеров во многом продолжал работать по-старому. Сейчас ведутся активные дискуссии о реставрации комплекса. Завершение реконструкции было запланировано на 2023 год. В спорах принимал участие в том числе и соавтор здания архитектор Новиков, ныне живущий в США. Изначально проектом должно было заниматься русское бюро Kleinwelt Architekten, чьи участники сами посещали кружки Дворца пионеров в детстве. Но по неизвестным причинам реставрация пока так толком и не началась.

Эксперт по советскому модернизму Ольга Козакова рассказывает:

«Во-первых, принципиально значимым был и остается факт, что это комплекс зданий, предназначенных для детей, индивидуально для каждого ребенка, который приходил туда. Мы привыкли его называть “Дворец пионеров”, но там были помещения в том числе и для дошкольников. Такое обращение к ребенку — это и обращение к будущему, и обращение к внутреннему миру человека в его наиболее открытом, незащищенном состоянии. То есть важен не уже выросший, сформировавшийся и действующий “строитель коммунизма”, а маленький человек, и нужно его не напугать, не подавить, быть ему соразмерным и интересным — вот что говорит нам эта архитектура.

Как мы все знаем, Хрущев объявил, что будущее поколение советских людей будет жить при коммунизме — так вот, эта архитектура и должна была служить этому будущему поколению и формировать его — формировать как творческую единицу, помогая взращивать любопытство и веру в собственные силы (естественно, в том контексте, который был тогда). Дворец пионеров открывал сам Хрущев, и он прямо высказал свое мнение: “Мне такая архитектура нравится”.

Политически это имело огромное значение — облик здания во многом определил дальнейшее развитие архитектуры в CCCР — принципиально легкой, павильонной, гармонизирующей с пейзажем. Именно обращение к детству как к чему-то не столь “серьезному” позволило осуществиться этому эксперименту в архитектуре. Хотя у него было много противников — увидев макет, один из крупных архитектурных чиновников сказал: “Это что? Мы что, не знаем, какие дворцы бывают?” Но тогда все же прогресс на короткое время победил.

И еще это был прорыв в том отношении, что авторам удалось показать, что и архитектура из недорогих материалов может быть выразительной, звонкой. Это было открытие. Строившийся в те же годы Дворец съездов — образец официальной архитектуры — гораздо более монументален и архаичен для оттепели, хотя и по-своему хорош. Но Дворец пионеров, пожалуй, главная архитектурная удача и прорыв своего времени».

Помимо великолепного Дворца пионеров я хотел бы «спеть» оду малопримечательной, но важной постройке по соседству — снесенной два года назад гостинице «Орленок» (последние ее название — Korston). Сейчас на ее месте гигантский котлован, вырытый для будущей штаб-квартиры «Яндекса». Этот комплекс обещает быть настолько громадным, что изменит инфраструктуру всего района. Построенная к Олимпиаде-80 и ставшая в свое время площадкой для роспуска комсомола, в 1990-е гостиница превратилась в настоящее (в лучшем смысле этих слов) гнездо порока с многочисленными казино и проститутками в вечерних нарядах. В начале нулевых на мальчишнике нашего друга мы наткнулись там на пьяного вдрызг Диего Марадону, облюбовавшего Россию в те годы. Пытавшихся взять автограф легенда футбола посылала отборным испаноязычным матом. Но самое важное для меня как для любителя корейской кухни, что почти 20 лет здание было неформальным центром южнокорейской диаспоры. Корейцы там останавливались, работали и открывали рестораны лишь для своих — именно поэтому еда там была аутентичной и божественно вкусной.

Таинственная наука

К этим местам традиционно привязана «академическая» аура. Древнейшим и по-своему научным учреждением на Воробьевых стал Андреевский монастырь. По совпадению сейчас аккурат рядом с обителью находится здание Академии наук. Построенный в XVII веке (хотя, согласно преданию, основан он был на четыре века раньше) образованными монахами для обучения простых и знатных детей монастырь проделал удивительную многовековую трансформацию из греко-латинской академии в дурдом, богадельню для инвалидов, тюрьму, клуб для большевиков — и после перестройки обратно в монастырь.

Действительно, есть в закрытости академической жизни на Воробьевых горах нечто монастырское. Особенно это чувствуется на примере советского наследия. За заборами, шлагбаумами и постами охраны существует таинственный параллельный мир научных институтов, построенных при СССР. Многие корпуса едва различимы среди деревьев. Для меня они с детства выглядели как заманчивые неприступные крепости. И хотя я живу совсем рядом, о некоторых постройках узнал лишь недавно, настолько скрыты они от глаз прохожих. А между тем некоторые из них весьма старинные. Например, Институт физической химии располагается в здании крупной усадьбы XVIII века, принадлежавшей последовательно князьям В. М. Долгорукову-Крымскому, Н. Б. Юсупову и графу М. А. Дмитриеву-Мамонову, по фамилии которого стала называться Мамоновой дачей. Рядом располагается Институт физических проблем им. П. Капицы — еще один шедевр сталинской архитектуры. Сейчас там также находятся и жилые квартиры. В свое время институт стал не только научным, но и неформальным культурным центром, где собирались и «физики», и «лирики», художники и бардовские певцы. В свое время здесь проходили практику даже ученые из Кембриджа, что было редкостью при СССР. Рядом находился личный дом Капицы, где ныне его музей. Сейчас туда можно записаться на экскурсию.

У самого института довольно драматическая история. Как известно, Капица долго учился и работал в Кембридже. В Россию он приезжал лишь периодически, что, однако, не мешало ученому вносить вклад в индустриализацию СССР. Сталинское руководство все с большим подозрением относилось к проживанию Капицы за границей, мол, нечего врагам промышленные секреты раскрывать. Однажды во время очередного визита к матери ему объявили: из России он больше не уедет. Взамен пообещали создать все условия. Этими условиями, то есть «золотой клеткой», и стал Институт физических проблем. Во многом из-за близости к нему на закате СССР неподалеку воздвигли еще один, куда более заметный научный центр — здание Президиума РАН с блестящими металлическими конструкциями на крыше, или, как его называют в народе, «золотые мозги». Его судьба оказалась крайне бесславной. Грандиозное сооружение, гимн советской интеллектуальной мощи, разрабатывалось (если считать проектирование) больше 20 лет, но было завершено аккурат к крушению как самого СССР, так и отечественной науки. Его многолетнее строительство обернулось помпезной дорогой в никуда. В итоге вместо предполагавшихся «физиков» и «лириков» в 1990-е здание заполонили коммерческие фирмы.

Легче всего писать тексты о тех местах в Москве, где хорошее и плохое наслаивается друг на друга. Сразу выходит объемная картина, и пишется как по маслу. Писать о любимом районе и малой родине сложнее всего — для меня здесь практически все идеально и любимо. О «рае на земле» рассказывать, как выяснилось, чрезвычайно сложно. Слишком уж все тут прекрасно.

Фото: Владимир Зуев