Этот спальный район был заложен еще в те времена, когда Москва только начинала превращаться в мегаполис в строгом соответствии со сталинским Генпланом.

Чтобы попасть в эти заповедные места, нужно проехать всю красную ветку до самого северо-восточного ее конца, до «Бульвара Рокоссовского», либо выйти на одноименной станции МЦК или на соседней «Белокаменной». Название местного метро — это такой всем известный топонимический прикол: от «Бульвара Рокоссовского» до одноименного бульвара расстояние чуть ли не полкилометра. Но поскольку улицу, некогда носившую имя первого советского наркома почт и телеграфов Подбельского, переименовали в «Ивантеевскую», а в мэрии с некоторых пор полюбили все помпезное и связанное с Великой Отечественной войной, то получилось вот так.

Я выбираю метро и, выйдя из подземного перехода, оказываюсь посреди типичного современного пейзажа московской окраины — площадь, уставленная облупившимися дизайнерскими лавочками, и вид на бывший советский автокомбинат №34, превращенный в ТЦ «Подсолнухи». Новый собственник девелопер «Пионер» очень хочет построить на его месте жилье, но мэрия все не дает согласования.

Однако это еще не Метрогородок. Своей станции метро в районе нет, и чтобы попасть туда, необходимо сесть на 3-й, 775-й, 822-й маршрут или на 13-й и 36-й трамваи и проехать три-четыре остановки. Если за окном промелькнут проходная завода и фирменный магазин вроде как немецкого, а на деле отечественного обувного бренда Ralf Ringer — значит, вы на верном пути. Сойти можно на остановке «Улица Тагильская». Справа откроется вид на инсталляцию, состоящую из нарисованного на стене пейзажа и статуи лося, которому кто-то отломал половину рога. Вот теперь вы на месте, а точнее, в эпицентре пространственного парадокса, имя которому Метрогородок.

Парадокс заключается в том, что это самый большой, но в то же время один из самых маленьких московских районов. Как так? Просто 80% его поистине гигантской — 27,5 тыс. кв. км — территории занимает кусок национального парка «Лосиный Остров», все остальное можно обойти  неспешным шагом часа за полтора. По численности населения Метрогородок превосходит разве что Арбат, Куркино, Капотню да всевозможные поселения Новой Москвы. Несмотря на наличие под окнами самого известного московского лесного массива, район не входит даже в первую двадцатку по экологии, чему активно способствует дымящая и гудящая ТЭЦ-23, а также с десяток действующих предприятий, включая завод железобетонных изделий. Кстати, его продукция знакома каждому пассажиру московского метро — именно здесь делают тюбинги, которыми изнутри облицованы туннели.

В брежневские времена местная экологическая ситуация была еще веселее, поскольку прямо у трамвайного моста какому-то явно ненавидевшему человечество, но очень хозяйственному «ответственному товарищу» пришло в голову разместить свиноферму. По воспоминаниям старожилов, вонь от нее доходила аж до МКАД. «Нью-Йорк — город контрастов», как было сказано в одном фильме из прошлого века. 

В историческом разрезе

Как и почему получился Метрогородок, понятно из названия. В начале 1930-х стремительно расширявшуюся столицу накрыло транспортным кризисом, а всю страну — нефтяным. Пока москвичи давились на трамвайных остановках и ездили на подножках или зацепившись за «колбасу», в южных регионах СССР вставали железные дороги и пароходства, на металлургических предприятиях приходилось выводить из цикла часть мартеновских печей, а в городах выстраивались очереди за керосином. А значит, автобус как способ быстрого расширения транспортной сети полностью отпадал. Вариантов оставалось ровно два: троллейбусы и метро, последнее пришлось начинать строить срочно и вести дело стахановскими темпами, так как прокладка первых участков велась открытым способом и некоторые улицы московского центра из-за этого превратились в гигантские траншеи.

По всей стране был объявлен комсомольский призыв. Если верить энциклопедиям, на строительстве Московского метрополитена единовременно работали до 70 тыс. человек. Приезжали целыми бригадами, многие планировали остаться, и всем требовалось если и не постоянное жилье, то хоть какая-то крыша над головой. Когда построенную неподалеку от Окружной железной дороги автобазу передали в распоряжение Метростроя, рядом с ней построили несколько многоэтажных домов барачного типа, с которых и начался район.

На карте 1939 года эти бараки уже получили обозначение «Метростроевский городок», на карте 1964-го — «Поселок Метростроя». С 1991-го по 1995-й все это называлось муниципальным округом «Открытое Шоссе», а после принятия первой редакции закона «О территориальном делении города Москвы» район наконец-то стал Метрогородком и обрел нынешние границы. Заодно он получил и герб: вверху золотой лось на зеленом поле, внизу отбойный молоток и кирка в незавершенном круге, который символически обозначает подземный туннель.

Логистические проблемы преследовали новый район с момента его основания. От остальной Москвы он был отсечен Окружной, над которой висел деревянный и довольно хлипкий временный автомобильный мост. По нему ходил любимый старыми москвичами трамвай №8 — на нем ездили в парк «Лосиный Остров» отдыхать, кататься на лыжах и за грибами. Любителям лесных прогулок было хорошо, а вот местным как-то не очень, поскольку маршрут тот был одноколейным. Опоздавшим на посадку приходилось ждать, пока трамвай доедет до конечной, развернется и тронется в обратный путь, потом доберется до конца будущего Открытого шоссе, потом снова развернется и наконец-то подберет горемычных.

После войны местных жителей осчастливили бетонным мостом, по которому кинули уже две колеи. Мост стал любимой ареной для побоищ в формате «район на район» между молодежью Метрогородка и шпаной из соседнего Богородского, а вот транспортный вопрос по большому счету никуда не делся. Формально от Метрогородка до Чистых прудов можно доехать за полчаса, фактически трамвайное движение прекращается в 23.30, а своей станции метро в поселке метростроевцев как не было, так и не планируется. Да и нормальных улиц тут по большому счету две — собственно Открытое шоссе и уходящая в сторону «Щелковской» Николая Химушина. Все остальные либо соединяют эти две магистрали, либо упираются в Лосиный Остров.

С довоенной поры в Метрогородке не осталось ничего. Всю послевоенную застройку, возведенную руками пленных немцев, тоже преимущественно из дерева, посносили еще при Брежневе. Сохранилось лишь два здания в стиле позднесталинского ампира, которыми и исчерпывается список местных памятников архитектуры. Первое — бывший клуб Метростроя, притаившийся в овраге как раз за той самой инсталляцией с лосем. Когда-то в нем помещались единственный на весь район кинозал, библиотека, а также множество кружков и секций. В 1990-х клуб забросили, от чего он начал понемногу разваливаться. Потом его выкупил какой-то бизнесмен и открыл там гостиницу «Восточная», по свидетельствам проживавших, совершенно жуткий клоповник, на который не получится «натянуть» даже три звезды. Но спасибо хотя бы за то, что не снесли с концами. Номер два — расположенная чуть дальше по Открытому шоссе бывшая школа №371 1960 года постройки, куда в начале 1980-х перевели Московский торгово-экономический техникум, который недавно закрылся. Ныне здание стоит пустым, но под тщательным наблюдением ЧОПа, оставляя местным простор для размышлений о его дальнейшей судьбе.

Новая, уже третья по счету волна застройки накрыла район в начале 1950-х. В это время появилось большинство местных хрущевок версии 1.0 (так называемые позднесталинские пятиэтажки серий II-14, 1-511, 1-447 и т. д.), из которых в основном и состоит жилой фонд по четной стороне Открытого шоссе. На нечетной вы можете собрать полную коллекцию уже классических хрущевок, от серокирпичных и облицованных бетонными плитками под дикий камень до первых панельных серий включительно. В 1970-х все это обильно разбавили 9- и 12-этажными «коробками», в 2000-х к ним добавили несколько вполне приличных поздних лужковок, а прямо сейчас на Тагильской улице возводится комплекс разноцветных человейников под названием «Сиреневый парк». Местные жители по этому поводу не испытывают ни малейших восторгов, но еще больше их пугает грядущая реновация.

«На весь Метрогородок — две поликлиники, взрослая и детская, — начинает загибать пальцы вызвавшийся показать мне все местные достопримечательности студент Даниил Подоба. — Три, нет, извиняюсь, четыре школы и пять детских садиков. Всего одна нормальная дорога, на которой уже начались пробки, и одна трамвайная ветка. И я не понимаю, что Собянин собрался тут делать, потому что если начать втыкать человейники вместо хрущевок, то местное население увеличится раза в полтора, если не в два, и начнется ад. Ни уехать, ни к врачу записаться, ни детей в садик устроить».

Возвращаясь к местной архитектуре — получается так, что все самое интересное и достойное внимания в Метрогородке было построено уже в наше время. К примеру, подражающее московскому конструктивизму ранних 1930-х здание факультета социальных коммуникаций Московского государственного психолого-педагогического университета (МГППУ) или похожий на каземат XIX века элитный дом рядом с местным «Магнитом». Ну или добротная краснокирпичная лужковка, стоящая слева от инсталляции с лосем и построенная на том самом месте, где некогда стоял «дом-убийца».

То ли это был один из самых жутких эпизодов за всю историю московского девелопмента, то ли грандиозная мистификация. Все началось в конце 1960-х, в Московском научно-исследовательском и проектном институте типологии и экспериментального проектирования (МНИИТЭП), где местным умникам пришла в голову гениальная, как им казалось, идея. Ее внедрение позволяло значительно удешевить и упростить процесс строительства панельных домов. Имя идее той было «фенолформальдегид», или, по-народному, «фенол». Его собирались добавлять и в цемент для ускорения процесса отвердевания, и в бетон, и в минвату, использовавшуюся в качестве утеплителя, и в смолу, которой промазывали стыки между панелями. В министерстве рацуху одобрили, и по конвейеру подмосковного ДСК-1 бодро поползли «фенольные» элементы для девятиэтажек серии II-49-П.

Конкретно в Метрогородке таких домов построили шесть штук: 24/1, 24/2 и 24/42 по Открытому шоссе и 3/1, 3/2 и 3/3 на улице Николая Химушина. Часть из них передали метрополитену, часть поставили в обычную очередь и один заселили военными. Не учли сущей мелочи — того, что  советский строительный бетон после усадки здания имел свойство трескаться, а фенолформальдегид способен испаряться из любых соединений. И началась советская история ужасов.

Жильцы этих домов начали жаловаться на постоянные мигрени, приступы аллергии и удушья. Родившиеся там дети якобы не доживали до 16, а взрослые умирали от множества невесть откуда взявшихся раковых образований. По Москве пошли слухи о жутких «фенольных» мутантах и о том, что врачи в своих тайных бумагах давно уже ставят диагноз «синдром жителя фенольного дома», но им запрещено об этом говорить, ну и так далее.

Правда, во всей этой истории был один нюанс — такие страсти рассказывали исключительно про дома II-49-П, построенные в Метрогородке. Между тем другие дома этой серии, как и родственной ей II-49-М до сих пор стоят во многих московских окраинных районах. Люди в них живут и даже покупают там квартиры, не догадываясь о том, что им давно подписан смертный приговор. Страшилка про «фенольные» дома почему-то начала гулять не в конце 1980-х, когда настала гласность и все стали сходить с ума по поводу экологии, а в 1990-х, когда появился рынок жилья. Обитатели «домов-убийц» создали инициативные группы, провели несколько митингов и буквально завалили мэрию жалобами. Началась война административных отписок и экспертиз, в конце концов Лужков сдался, и в 2005 году «фенольные» дома в Метрогородке начали сносить. Стоявший рядом с будущим лосем и брошенным клубом Метростроя дом 24/1 оказался до того прочным, что его пришлось взрывать, устроив для обывателей Метрогородка бесплатное шоу с пиротехникой.

По мнению современных экспертов и ученых, опасность, исходившая от «домов-убийц», была преувеличена раз этак в десять. Соединения на основе фенолформальдегида до сих пор успешно используются в строительстве. Их испарения и впрямь могут вызвать легкое недомогание, головную боль и кашель, но не более того. Ни в одной стране мира фенол не входит в список опасных канцерогенов, а еще он не способен накапливаться ни в тканях организма, ни на поверхностях. Чтобы получить хоть сколь-нибудь серьезные последствия для здоровья, человеку придется вдохнуть сразу целый грамм этого вещества, а такую дозу невозможно набрать, даже если прожить в «фенольном» доме всю жизнь. Ну а при наличии трещин и открытых форточек весь фенол из этих домов должен был полностью улетучиться лет за десять. Но городские легенды тем и прекрасны, что существуют в своем мире, отдельно от скучной науки и здравого смысла.

Ужасы нашего городка

Перейдя на нечетную сторону Открытого шоссе, я попытался сфотографировать какую-то любопытную хрущевку, но мой провожатый опасливо потянул меня за рукав: «Эй, осторожнее тут снимай, не то подъедут на “ларгусах”, и будут проблемы». Что за «ларгусы»? Какие проблемы? Оказывается, Лосиный Остров давно уже стал своего рода меккой для потребителей запретных веществ. Почти любой встреченный там с наступлением сумерек «просто гуляющий» гражданин на деле может оказаться либо кладменом, либо искателем закладок, либо опером, который ловит и тех и других. В самом Метрогородке закладчики тоже активно работают, а на «ларгусах» ездит местная полиция, которая за ними следит. И любой человек, снимающий на телефон местные пейзажи, вызывает у нее подозрение априори.

Ни кладмены, ни их клиентура метрогородчан особо не беспокоят. Но заезжему гостю они обязательно расскажут парочку страшилок про «солевых зомби», на которых можно наткнуться в дебрях Лосиного Острова. «Ко мне однажды двое таких подошли, — вспоминает Даниил Подоба. — У одного вся нижняя половина тела вместе с ногами все время дергалась налево, а у второго руки вместе с головой двигались направо. Так он у меня и попросил: “Да-да-дайте, пожалуйста, со-са-си-гарету”. Все же “соли” — это какое-то запредельное зло».

Но это сейчас в Метрогородке относительно тихо, а в 1990-х помимо дагестанских группировок, промышлявших рэкетом и разбоем, в районе удалось зацепиться легендарной «мафии глухонемых» под руководством вора в законе Левана Джикии. Глухонемые занимались буквально всем: в советские времена торговали порнографическими открытками и игральными картами, в постсоветские — контролировали попрошаек и проституцию, обчищали чужие карманы и продавали наркотики. Сам Джикия в это время пытался подмять под себя Всероссийское общество глухих (ВОГ). Куш предполагался немалый — в свое время ВОГ вместе с другими спортивными и общественными организациями «для поддержки штанов» получило от государства право на беспошлинный ввоз импортного пива, сигарет и телевизионной аппаратуры. Но Джикия не преуспел и был застрелен на выходе из ночного клуба за год до премьеры снятого о нем фильма Валерия Тодоровского «Страна глухих». Руководителей ВОГ тоже ликвидировали одного за другим, а «мафия глухонемых» распалась. Но ее угнездившийся в Метрогородке осколок занимался «крышеванием» кафе и части местного рынка даже в начале 2000-х.

В наши дни местный криминал носит сугубо социальный характер.

— Главный наш «культурный центр» — это местное «Красное & Белое», — говорит Даниил. — Часов в шесть-семь, когда все с работы возвращаются, там всегда творится тихий ужас: очереди, выходящие на улицу, пьяные бичи, которые валяются рядом с магазином как опавшие лепестки, и обязательные стрельцы мелочи и сигарет. Ну а самая жесть творится рядом в круглосуточных заведениях — это местный «Дикси» и бильярдная на улице Николая Химушина. В «Дикси» я как-то зашел ночью за куревом. Стою в очереди, и тут в магазин вваливается мужик в пуховике, весь покрытый кровью, буквально с головы до ног, и говорит: «Я звоню в полицию, я всем расскажу, что в охране этого магазина работают гопники!» А продавщица, как водится, из Средней Азии, такая с ленцой: «Раз вам дали, значит, было за что». Из подсобки выскакивают охранники, два кавказца, валят этого мужика и отбирают у него телефон. Выхожу на улицу, а там другой, видимо, его дружок, лежит, тоже весь в крови, видимо, голову ему пробили, и практически не дышит.

Наши заведения…  В 1990-х, не доезжая сюда пару остановок, там, где стоит овощебаза, было такое совершенно злачное кафе «Каюта». Я туда, разумеется, не ходил, так как был слишком мал, но старожилы рассказывали, что там творилось. В основном там собирались кавказцы, которые постоянно дрались, резали и стреляли друг в друга. Так вот, большинство впоследствии открывшихся у нас заведений — это идейные наследники «Каюты», а тамошний контингент перебрался сюда.

Местный «ресторанный кластер» весь помещается в огромном двухэтажном лабазе, расположенном на улице Николая Химушина, прямо напротив бетонного завода. Гордая вывеска под самой крышей гласит: «Лаунж Ресторан Бар», надписи чуть пониже уточняют, что здесь находятся ресторан «Экватор», «Кафе» и «Бильярд». Еще одному заведению — популярной среди местных кавказцев пиццерии Crazy Brothers — пришлось слегка потесниться и перенести свой вход на задний двор. Ресторан мы игнорируем, «Кафе» оказывается восточной столовой с не то чтобы демократичными ценами, но больше всего нас манит бильярдная. Здесь постоянно что-то происходит, а потом становится частью местного фольклора.

Чтобы попасть внутрь, придется несколько раз позвонить в железную дверь, а затем подняться на второй этаж по мрачной лестнице, окрашенной в советское казенное сочетание зеленого с грязно-белым. Наверху в три ряда стоят столы и никого — заведение только что открылось, посетителей пока нет, лишь скромная девушка в очках скучает за барной стойкой.

— Здесь целый год проработал барменом мой школьный приятель, — рассказывает Даниил. — Я к нему довольно часто заходил посидеть в подсобке, ну и в качестве развлечения мы иногда просматривали записи с камер с его комментариями. Так вот, был случай, когда явилась компания таких матерых мужиков, явно отсидевших, причем не по одному разу. Сразу начали до него докапываться. Сперва они заявились к нему в подсобку и стали требовать выдать им водку бесплатно. Он отказал и потребовал, чтобы они свалили оттуда. Тогда они зашли к нему за стойку и стали его провоцировать на драку, чтобы он ударил первым и правда была бы на их стороне. Один из них достал нож. Мой приятель нажал тревожную кнопку под стойкой, и примерно через полчаса подъехал ЧОП. Они этих «бывалых» живо скрутили и вызвали полицию.

Приезжает полиция. И один полицейский тому, который ножом угрожал, жмет руку — оказывается, они старые знакомые. А моему другу сказали: «Здесь ничего не произошло, забудь». Потом, пообщавшись с владелицей бильярдной, он узнал, что в 1990-х этот самый зек данное заведение «крышевал» и пару раз пытался ее изнасиловать.

Еще один местный, прости господи, «фудкорт» располагается на углу Тагильской и Открытого шоссе в типичном «длинном ларьке», занимающем пол-улицы. Между автотехцентрами, мойкой и магазином подержанных автомобилей приткнулись «Хинкальная», кафе «Донер», «Кафе-Бар» и аж целый «Кебаб Хауз 24». Дегустировать местную кухню в любом случае не стоит — это лотерея почище русской рулетки, и при неудачном исходе можно дня два промаяться животом. Хоть какие-то надежды на зарождение в Метрогородке приличного ресторанного бизнеса подает будущий ЖК «Серебряный парк», где на первых этажах в некоторых корпусах уже вставили витринные окна. Возможно, там что-то будет, хотя бы хипстерская кофейня, но это не точно.

Для полноты картины добавим, что недавно в Лосином Острове завелся маньяк, причем, видимо, даже не один. Первый занимался тем, что подлавливал на лесных тропинках и в темных уголках Метрогородка одиноких молодых женщин. Некоторым жертвам удалось сбежать, и они дали довольно точное описание нападавшего, а 15 июня полиция отрапортовала о его задержании. Но помимо серийного насильника был еще и неизвестный, оставивший после себя женский труп с многочисленными ножевыми ранениями в ноябре 2019 года в Бумажной просеке, то есть в двух шагах от ограды ЦКБ. Учитывая, что как минимум две жертвы насильника заявили, что он угрожал им ножом, а остальные про нож не упоминали, гуляя в Лосином Острове по ночам, соблюдайте осторожность. Ну а нам как раз туда дорога.

В заповедных и дремучих

На левую сторону Открытого шоссе мы переходим у промзоны завода «Колосс». Еще недавно эти цеха занимала знакомая многим любителям аудионасилия над соседями японская компания Makita — изготовитель всевозможного электроинструмента. Рядом видна вывеска «Русского продукта», а если пройти всю промку насквозь, то можно выйти к Черкизовскому мясокомбинату, о чем местные прекрасно осведомлены и регулярно посещают его фирменный магазин.

Оставив за спиной промышленность, мы не сразу сворачиваем в лес, а еще какое-то время гуляем по местным дворам, периодически натыкаясь на удивительные артефакты. Вот этот забытый своим владельцем древний то ли «Фольксваген», то ли SAAB со сдутыми колесами и надписью на багажнике «Mу Life, My Rules» может считаться маскотом Метрогородка наряду с лосем-инвалидом или еще нет? Но больше всего нас, конечно же, интересует уникальный ЖЭК-арт, какого уже не встретишь в центре. А вот на окраинах попадаются подлинные жемчужины. Идеально круглая клумба, из которой торчат три столба с водруженными на них «гнездами», где сидят больше похожие на лебедей аисты из арматуры — хорошо, но не хватает трэша, белый лебедь из покрышки — было уже сто раз! А вот и шедевр: рядом с одной из панелек в придомовой газон воткнута палка, при помощи изоленты каким-то образом к ней приделана покрышка, на которой лежит корзинка-«гнездо», а в «гнезде» сидит самое несчастное существо на свете. Изготовлено оно, судя по всему, из тряпок и гипсовых бинтов, крылья ему попросту нарисовали, а вместо клюва воткнули кусок измятого красного пластика, от чего на его физиономии отчетливо читается: «Убейте меня кто-нибудь, пожалуйста!» Мы начинаем спорить по поводу его видовой принадлежности. Мой спутник говорит, что это утка, потом создание становится чайкой, но в конце концов мы сходимся на том, что это «А-Альбатрос!» из скетча «Монти Пайтонов». Ко всему прочему, существо насильственно сделали патриотом, повязав ему на шею георгиевскую ленточку — печальная, одним словом, картина.

«Метрогородок район, конечно, красивый, но исключительно весной и летом, — вздыхает Даниил. — В остальное время тут сдохнуть хочется. Зелень исчезает, и обнажаются облупленные стены. Дождь, а за ним снег размывает грунт на газонах, и становится дико грязно, осенью и зимой здесь приходится буквально продираться по колено в этой грязи. Спасибо нашим дворникам за то, что хоть немного успевают ее убрать».

Добраться до леса здесь легко. Надо все время идти прямо и чуть направо, и тогда в один прекрасный момент городские кварталы вокруг вас внезапно закончатся, под ногами окажется ведущая в никуда узенькая полоска асфальта, а перед ней встанет сплошная зеленая стена. Тут бы порадоваться и отдохнуть, но Лосиный Остров совершенно не приспособлен для прогулок или каких-то активностей. Понятно, что это фактически заповедник, но даже на постоянно посещаемой местными части его территории дорожки не имеют ни минимального покрытия, ни освещения. Все, что здесь есть из благоустройства, это утопленные в грунт бетонные трубы, играющие роль мостков над ручьями. Но этим летом в них нет нужды, поскольку все местные мелководные артерии из-за аномальной жары совершенно пересохли. На некоторых полянках иногда попадаются полусгнившие лавочки или пеньки для сидения — вот и все. Зато имеется целая велодорожка, обустроенная прямо под ЛЭП, наполовину заасфальтированная, наполовину представляющая собой раздолбанную бетонку. Еще есть конно-спортивный комплекс «Волшебный лес», почему-то не пользующийся у местных особой популярностью. Больше тут нет ничего, а бродить по этим джунглям в поисках лося или «солевых зомби» как-то глупо, и мы возвращаемся к цивилизации.

Напоследок останавливаемся около небольшой деревянной церквушки св. Даниила Московского, на месте которой все обещают построить каменный храм, но когда будет сие — неизвестно. Вот и все. Больше смотреть в Метрогородке решительно нечего, и, запрыгнув в подошедший трамвай, я прощаюсь с маленьким районом, который мог бы стать одним из лучших в Москве, но вместо этого гордо несет свой статус окраинного гетто сквозь десятилетия. В этом, наверное, есть своя особая гордость и свой суровый аристократизм, понятный лишь тем, кто прожил здесь целую жизнь. Для всех остальных Метрогородок привлекателен лишь своими низкими ценами на аренду жилья, но радости от этой экономии хватает примерно на пару лет, а потом всем почему-то хочется как можно скорее отсюда уехать.

Фото: Владимир Зуев