В апреле этого года, когда мы все только привыкали к карантинным нововведениям и напрасно надеялись на то, что нормальная жизнь скоро вернется, Людмила Улицкая опубликовала свой давний киносценарий «Чума» — написанный в 1978-м, но так и не экранизированный.

«Чума», несмотря на название, не имеет никакого отношения к Альберу Камю. Документально точный сценарий Улицкой рассказывает о малоизвестном эпизоде отечественной истории — зимой 1939-го Москва едва не оказалась на грани эпидемии чумы. Вирус в Москву, сам этого не зная, привез саратовский эпидемиолог Абрам Берлин (у Улицкой — Рудольф Майер), только что испытавший на себе экспериментальную вакцину. Столицу спас профессионализм врачей, четко понимавших, как важно изолировать источник возможной эпидемии. Некоторые медики при этом погибли.

В разгар пандемии коронавируса «Чума» оказалась, как бы страшно это ни звучало, востребованной. Так, сегодня становится актуальным разговор о том, что мы забывали — или хотели забыть — в расслабленные доковидные времена. О том, что, как говорилось в старой песне «Несчастного случая», в нашей жизни немножко смерти.

Сервис Bookmate начал такой разговор, запустив в конце ноября сборник «По ту сторону: рассказы о смерти». Каждую неделю там будет публиковаться новый, специально написанный для этого проекта рассказ современного русского писателя о смерти. Эти авторы — Алексей Сальников, Евгения Некрасова, Максим Жегалин, Антон Секисов, Кирилл Рябов, Саша Степанова и Артем Серебряков.

Первая публикация в этом цикле — рассказ Людмилы Улицкой «Семь концов света». Строго говоря, это не один рассказ, а 49 небольших самостоятельных текстов, объединенных в четыре главки: «Семь концов света», «Семь концов человека», «Семь рождений», «Семь болезней». Именно в таком порядке, и в этой маленькой энциклопедии жизненного цикла болезнь не всегда то, что приводит к смерти. Болезнь может проходить, сама собой или благодаря усилиям врачей, и один из персонажей, Шурик (нет, не герой романа Улицкой «Искренне ваш Шурик», тот был «немного святой, но полный мудак», а этот фронтовик), «болел долго и комфортно. И умирать ему расхотелось».

Болезнь для Улицкой столь же естественна, как рождение или умирание, она — необходимый признак обычного человеческого существования. Впрочем, тут нет никакой новости для внимательного читателя Улицкой, для которой всегда были принципиально важны телесность и смерть. Здесь можно вспомнить многие ее произведения, и в первую очередь «Казус Кукоцкого», но в значительной степени «Семь концов света» — это логическое продолжение одной из последних ее книг «О теле души», сборника рассказов о тонких границах и переходах между жизнью и смертью, в том числе с такими показательными названиями, как «Туши, туши, где их души… » и «Аутопсия».

Нет, смерть не страшна — или пугает не больше чем болезнь или роды. По-настоящему страшны природные катастрофы, как раз те самые семь концов света. Это ветер, дождь, огонь, вирус, зелень, земля и химия. Современный и укороченный вариант ветхозаветных казней египетских. Они страшны, потому что принадлежат — и здесь как раз уместно вспомнить Камю, у которого появление и уход чумы необъяснимы — иррациональному миру, воплощенному в природе. Первые семь рассказов можно прочитать как алармистские экологические притчи, но все 49 текстов в целом совсем о другом. Парадоксальным образом сборник с мрачным названием говорит с нами не столько о возможных концах света, сколько о необходимости сдержанного оптимизма. Оптимизма, который может стоять на понимании заведомой хрупкости наших жизней. На спокойном приятии правил бытия.

Возможно, именно это и есть гуманизм. Немного старомодный, но ничуть не успокаивающий, а беспощадно честный.