В феврале — апреле 2022 года в московских магазинах резко увеличилось число краж, выяснили разработчики системы распознавания лиц NTechLab, которые сотрудничают с ритейлерскими сетями. За три месяца в среднем в одном магазине фиксировалось около 130 краж — это на 18% больше, чем годом ранее. В продуктовых магазинах кражи выросли на целых 27%. Часто товары выносят прямо в корзинке. Больше всего воруют кондитерские изделия (19%), колбасу (16%), алкоголь (14%) и сыр (13%). Впрочем, крадут не только еду, но и одежду, детские товары, материалы для ремонта и дачный инвентарь.

— Как только экономика начинает немного сдавать, учащаются случаи воровства, — говорит  управляющий делами группы «Спортмастер» Сергей Агибалов.

С ним согласны и эксперты-криминологи. «Социальные факторы во все времена обуславливали динамику преступности, — объясняет профессор кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ Игорь Мацкевич. — Общий тренд такой: чем лучше жизнь, тем ниже преступность. Хотя есть и важные нюансы. Но просто вспомните 1990-е. Тогда в Москве нельзя было оставить машину с дворниками на улице. Их наверняка бы украли. А теперь об этом даже никто не думает».

Как и в любой стране, кражи составляют статистическую основу преступности вообще. На них приходится больше половины всех зарегистрированных преступлений. Они же демонстрируют и наиболее ощутимую динамику в зависимости от изменения социального контекста.

— У роста краж, конечно, есть объективная причина, — говорит криминолог, старший научный сотрудник Института экономики РАН Сергей Максимов. — Например, у нас в марте был сильный скачок цен. Это подтолкнуло многих людей к преступному поведению ради того, чтобы, например, запастись впрок продуктами питания или одеждой, купить которые они не в состоянии. Но есть и другой, психологический фактор. Это общая нервозность в условиях экономической нестабильности и спецоперации на Украине. Стресс толкает людей на необдуманные поступки, мешает оценить негативные последствия этих поступков.

Однако у резкого роста числа зафиксированных краж могут быть и другие причины. В первую очередь это усиление бдительности тех, кто борется с кражами. Например, в условиях растущей безработицы охранники в больших магазинах начинают больше дорожить своим местом и внимательнее смотреть за посетителями. Растет и спрос на разные системы видеонаблюдения, распознавания лиц и другие методы борьбы с кражами. Обостряется конкуренция между компаниями, предлагающими такие услуги, и это тоже толкает показатели статистики вверх. «Похожие мотивы есть и у полиции: кражи относятся к легко выявляемым преступлениям, и борьбой с ними можно подтянуть общую раскрываемость, которой в нервной обстановке требует руководство», — дополняет картину Максимов.

Согласно данным исследования, выросла средняя стоимость краденого. Теперь из среднестатистического магазина выносят товаров на сумму 1,5 тыс. рублей, что на 25% больше, чем годом ранее. Отчасти это объясняется инфляцией: ценники на товары обновляют рекорды. Но инфляция создает предпосылки и для более глубоких перемен.

— За последние 20 лет в торговле в этом смысле ничего не изменилось, клептоманов не так уж и много, воруют бедные люди и молодежь из-за отсутствия денег или хулиганских соображений, — рассказывает совладелец сетей «Семья» и «Spar Калининград» Олег Пономарев.

В новых условиях эта картина может измениться. «В конце 2010-х в криминологии, кажется, был найден сам механизм, который запускает рост преступности во время экономических кризисов. Это не сам по себе экономический кризис, а именно инфляция. Она приводит к росту всей имущественной преступности не только потому, что сокращает доходы, но и потому, что делает акт воровства экономически осмысленным, поскольку растет шанс продать украденное по более высокой цене», — говорит исследователь-криминолог Владимир Кудрявцев. По существу это означает, что к молодежи и беднякам будут присоединяться профессиональные воры, живущие кражами и торговлей краденым.

Однако пока российские власти сумели сдержать взрывной рост инфляции. Цены стабилизировались. На предпоследней неделе мая Росстат зафиксировал даже незначительное снижение цен. Это вовсе не означает экономического прорыва (наоборот, потребительская экономика сокращается быстрее ожиданий), но блокирует главный механизм бурного роста имущественных преступлений. По крайней мере пока.

Берегись автоугона

В 2022-м в нашу жизнь возвращается проблема угона автомобилей. До конца она, конечно, и не уходила. Но все же эта сфера сократилась в объеме в четыре раза только за последнее десятилетие. Если в 2013-м в Москве было зарегистрировано 8140 угонов, то в 2019-м — всего 2663. По данным статистики МВД, этот вид преступности продолжал сокращаться и в 2020–2021 годах. В 2021-м полиция утверждала, что ей удается раскрыть до 96% дел об угоне машины. Крайне высокий риск быть пойманным накладывался на то, что продать угнанный автомобиль становилось все сложнее, и ремесло Юрия Деточкина из «Берегись автомобиля» стремительно уходило в прошлое.

Но этот двадцатилетний тренд подходит к концу. В Российском союзе автостраховщиков (РСА) сообщили, что уже в первом квартале 2022 года число автоугонов выросло на 10%. Но эта цифра отражает только похищения машин, застрахованных по КАСКО. При этом, как предупредили в РСА, согласно имеющимся у них данным от МВД РФ, общее количество угонов за это время увеличилось сразу на 20%. Учитывая, что большая часть этого роста пришлась на март, масштаб изменений впечатляет. К середине или концу лета рост числа угонов может стать кратным.

Механизм, запустивший взрывной рост ностальгического вида преступности из 1990-х, прост и логичен. Многие автоконцерны приостановили работу своих предприятий или даже заявили об уходе из России. Среди них Volkswagen, Skoda, Toyota, Renault, BMW, Mercedes-Benz, Porsche и Rolls-Royce. Многие производители остановили экспорт в Россию своих машин и комплектующих, деталей и аксессуаров к ним. Все это уже привело к быстрому росту цен на продукцию автомобильной промышленности, а в очень короткой перспективе приведет и к дефициту запчастей. Ремонтировать свои авто москвичам и вообще россиянам станет нечем. Это в свою очередь создаст опасность увеличения количества угонов автомобилей, которые будут разбираться на детали и уходить на черный рынок.

— Динамика угонов будет очень сильно зависеть от того, как себя поведут органы внутренних дел, — прогнозирует Сергей Максимов. — Ведь круг тех, кто занимается ремонтом автомобилей, относительно небольшой, даже в таких гигантских мегаполисах, как Москва. Люди ведь оказывают ремонтные услуги с использованием современных средств связи. Им же надо себя рекламировать? В общем, полиция в состоянии контролировать, что идет через мастерские. Риски здесь, конечно, вырастут. Но вопрос в масштабах. А это зависит от главного: насколько ухудшилось духовно-нравственное состояние нашего общества?

Духовность и насилие

26 мая издание «Медиазона» (признано в России иностранным агентом) опубликовало расследование, посвященное предполагаемым фактам массового мародерства в зоне СВО. «29 апреля в 17.18 в пункт СДЭК (г. Валуйки Белгородской области) зашел офицер, судя по погонам, капитан. Он тянул за собой по полу тяжелый ящик…  в нем лежал беспилотник, похожий на [используемый российской армией боевой БПЛА] “Орлан”», — пишут журналисты, сопровождая текст скриншотами с записей камер наблюдения.

Доказать или опровергнуть факт присвоения российским военнослужащим боевого беспилотника (его стоимость оценивается от 87 тыс. до 120 тыс. долларов) может только суд. Но боевые действия неизбежно создают риски попадания в тыл какого-то количества незарегистрированного оружия. А «рост оборота оружия создает предпосылки для роста насилия и насильственной преступности», констатирует Сергей Максимов. Впрочем, он уверен, что власти сумеют удержать ситуацию под контролем, если не будет существенного ухудшения в экономике и в зоне военной операции.

— Конечно, есть закономерность: в зоне вооруженного конфликта всегда оказывается какое-то количество беспризорного оружия — трофейного, списанного, утерянного. Какая-то его часть попадает в реальный гражданский оборот. Объективно повышается шанс, что какая-нибудь неучтенная граната попадет в руки того, кто знает, как ее применить вопреки закону. Но для государства эти риски не секрет. Оно достаточно жестко контролирует этот рынок. Прямо сейчас меры контроля за оборотом оружия значительно усиливают. Механизмы и каналы поступления оружия достаточно понятны, за ними следят, — говорит Максимов.

Так или иначе, но каждый вооруженный конфликт в истории влек за собой более или менее резкий всплеск насильственных преступлений в тылу. Специалисты спорят о механизмах, которые вызывают эту реакцию. Одни связывают это с «синдромом Рэмбо» или «афганским синдромом», то есть комплексом психических и моральных травм, полученных участниками боевых действий, который делает их повседневное поведение более агрессивным и рисковым. «Рэмбо» возвращаются с войны, но не могут найти себя в мирной жизни или быстро переходят к насилию как к средству решения любых вопросов.

Однако социологические исследования (преимущественно западные) показали, что в объективно наблюдающихся вспышках насилия принимают участие не только ветераны. В США, например, выяснилось, что до конца 1970-х ветераны войн не демонстрировали никакой повышенной склонности к насилию. А те, кто участвовал в вооруженных конфликтах начиная с 1980-х, вернувшись домой, наоборот, активно пополняли криминальную статистику. Хотя до конца этот эффект непонятен, одно из наиболее правдоподобных объяснений связано с переходом Америки от призывной армии к контрактной. В первом случае вооруженные силы комплектовались средними по выборке мужчинами, во втором в армии стали преобладать люди, более склонные к насилию и жестокости. Президент Владимир Путин и министр обороны Сергей Шойгу несколько раз заверяли общественность, что в специальной военной операции на Украине будут участвовать только контрактники и добровольцы, но не призывники. Даст ли это в ближайшем будущем вспышку насильственной преступности, нам предстоит увидеть своими глазами.

Игорь Мацкевич считает, что ключевой вопрос заключается в социальной и психологической реабилитации участников боевых действий. Он напоминает, к каким проблемам на рубеже 1980–1990-х привела деградация системы социальной поддержки ветеранов афганской войны. «Они приходили в военкоматы за положенными компенсациями, а военкомы им говорили: “Я вас туда не посылал, и денег у меня нет”. Но сейчас эти вопросы реабилитации и социальной помощи налажены», — утверждает криминолог.

— Я не исключаю даже некоторого спада насильственных преступлений, — говорит Мацкевич, — если ситуация существенным образом не изменится в худшую сторону. Например, потому что многие ветераны пополнят Росгвардию и другие правоохранительные структуры, то есть контроль вырастет.

Сергей Максимов тоже не делает однозначных прогнозов. «Прежние войны, наверное, вели к росту уличного насилия и убийств. Но я подчеркиваю слово “наверное”. Точных доказательств тут нет. Просто потому, что всегда были и другие факторы. Вспомните, когда закончилась афганская война, что началось в стране? Распад страны, абсолютная безработица, обнищание. В этих условиях — да, миллионы людей оказались в состоянии крайней необходимости, и это привело к криминальным рекордам 1990-х. В 1993-м уровень преступности был в 4,5 раза выше, чем в СССР».

Лернейская гидра

«В последние сутки у меня просто голова кругом. Один глаз на новости, другой — на диспуты, нервы просто к черту катятся. Но в середине дня я просто отбросила чтение всех этих новостей, чтобы не переживать еще сильнее, вам советую сделать то же самое. Искренне желаю вам мирного неба над головой!» — писал 24 февраля телеграм-канал, который ведет «девушка, которая тащит на своих плечах ношу руководства целого магазина». Даже у наркодилеров случившееся вызвало острый стресс.

Помимо общих для всех граждан причин нервничать участники криминального рынка озабочены неожиданными проблемами. Они, впрочем, напоминают все то, что случилось в законной экономике. Спецоперация на Украине привела к разрыву логистических цепочек.

— Нарушаются поставки прекурсоров (веществ, которые используются как ингредиенты или реагенты) для производства наркотиков, — рассказывает международный консультант, автор проекта Drugmap.ru Алексей Лахов. — Их основным источником был Китай. Но сейчас китайские компании боятся подпасть под санкции. Когда похожие перебои случились во время пандемии, это привело к тому, что наркоторговцы стали использовать кто во что горазд, качество веществ упало. И, как результат, выросло число передозов, смертельных случаев, отравлений.

В начале апреля Cебастьян Цвибель, пресс-секретарь франкфуртского бюро по борьбе с интернет-преступностью, объявил о закрытии российской «Гидры» (Hydra) — крупнейшего в мировом даркнете маркетплейса психоактивных веществ, поддельных документов, а также других незаконных товаров и услуг. К моменту закрытия там успели зарегистрироваться около 19 тыс. продавцов и 17 млн покупателей.

«Гидра» была сверхмонополией на наркорынке. Она сконцентрировала на своих площадках большую часть всех продаж в России. Как и крупные корпорации в «белой» экономике, «Гидра» стремилась максимально привязать клиентов к своим ресурсам. Розничным продавцам, например, запрещалось размещать рекламу или торговать через другие площадки. С другой стороны, конечные потребители получали массу дополнительных «сервисов».

— От «магазинов», размещавшихся на «Гидре», требовали соответствия определенным стандартам качества, — рассказывает Алексей Лахов. — Админы проверяли вещества своих продавцов. Фактически они ввели собственные ГОСТы. Согласно правилам «Гидры», пользователи, не нашедшие своей «закладки», могли обратиться с жалобой и вернуть деньги. Как в «Авито». Другой важный сервис — это форум «Гидры». Там размещали тексты, связанные со здоровьем наркопотребителей, инструкции по первой наркологической помощи, другие правила безопасности. Были даже советы тем, кто желал бросить употребление, о том, как это правильно сделать.

Когда «Гидра» была уничтожена в ходе совместной операции американских и немецких спецслужб, российский наркорынок рухнул в состояние хаоса.

«Российские наркопотребители учатся доставать психоактивные вещества иначе. Или по старинке — напрямую через драгдилеров, или на десятках других площадок, которые готовы побороться за освободившуюся нишу», — пишет журналист и автор книги о международном наркобизнесе «Мир под кайфом» Нико Воробьев.

Алексей Лахов говорит, что крах «Гидры» может иметь как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, наркопотребление, возможно, уменьшится. С другой — большинство наркозависимых людей бросятся покупать через телеграм, у уличных барыг или у магазинов-однодневок. Это даст резкий рост числа передозировок и отравлений. «Может вырасти и количество преступлений, направленных на добычу денег на дозу», — предполагает Лахов. Их будут совершать, например, те, кого «кинули» ненадежные продавцы. «Были исследования, которые показывают, что хаотизация образа жизни <наркопотребителей> толкает их либо к тому, чтобы заниматься секс-работой, либо самому торговать наркотиками, либо совершать иные преступления: грабежи, кражи и т. д.». Эти последствия, возможно, станут видны в криминальной статистике уже ближайшей осенью.

— Но главное — это что любой масштабный кризис влияет на психическое здоровье людей. Неуверенность в завтрашнем дне, стресс, неприятности с работой, рост цен, страх призыва в армию и так далее — все эти психологические катаклизмы способствуют росту потребления наркотиков и алкоголя. Во время пандемии мы уже видели всплеск наркомании, запущенный этими факторами. То же самое, к сожалению, произойдет и сейчас. Ведь люди используют наркотики вместо психиатра, чтобы примириться со своими внутренними демонами. С тревожностью, депрессией и страхом.

***

Пока кризисные явления нарастают плавно. Но ситуация с преступностью может выйти из-под контроля внезапно, если общество столкнется с анемией — острым кризисом моральных норм и привычных представлений об окружающем мире. Такое неоднократно наблюдалось во время войн (в годы Первой мировой кокаин или морфий употребляли миллионы горожан, даже из числа рабочих или солдат) или системных социальных кризисов (Россия после краха СССР). О приближении такого морального кризиса будет свидетельствовать резкий рост спроса на наркотики и алкоголь.

По данным исследований, за первые четыре месяца 2022 года россияне стали курить на 13% чаще. Национальный союз защиты прав потребителей опубликовал данные о том, что за тот же период продажи водки выросли на 7%, слабоалкогольных напитков (пиво, сидр и т. д.) — почти вдвое. Подсчитать, как вырос спрос на наркотики, гораздо сложнее. Зато мы, возможно, увидим его последствия прямо на улицах.

Фото: кадр из фильма «Прощай, шпана замоскворецкая… »