Публикация в конце этой зимы социологического исследования аналитика Скотта Расмуссена, проведенного по заказу американского Комитета по обеспечению процветания, повергла в шок многих. Автор озаглавил его до провокации резко: «Они против США. Две Америки, или Как национальная элита оторвалась от среднего американца».

Расмуссен задал одни и те же вопросы респондентам из двух выборок. Одна соответствовала генеральной совокупности американского общества, как при обычном социологическом опросе. Ко второй он отнес респондентов, принадлежащих к элите, то есть имеющих годовой доход от 150 тыс. долларов и высшее образование и живущих в густонаселенных городских агломерациях. Этим критериям соответствует 1% наиболее преуспевающих и влиятельных американцев. Выяснилось, что взгляды и установки людей из этих двух миров не просто отличаются, а отличаются почти диаметрально.

Среди американцев в целом только 20% сообщили, что их финансовая ситуация улучшается. 40% заявили, что с деньгами у них в последнее время все хуже. А вот среди элит рост доходов отметили 74%. Еще лучше идут дела у выпускников 12 самых влиятельных американских университетов «Лиги плюща»: об улучшении личного финансового положения сказали 88% из них.

Разнонаправленная динамика доходов отражается и на мировоззрении. Представители элит в три раза чаще рядовых американцев считают, что проблемой страны является избыток личной свободы (47% против 16%). 57% граждан, наоборот, тяготятся избыточным правительственным контролем за частной жизнью, но с ними согласны лишь 21% богатых и 15% выпускников «Лиги плюща».

Одно из самых шокирующих расхождений между верхами и низами касается борьбы с изменением климата. 77% богатых американцев (и 89% выпускников влиятельных вузов) считают нужным нормировать распределение топлива, мяса и электричества во имя достижения климатических целей. За пределами привилегированной верхушки это крайне непопулярно: 63% выступают против этого.

Аналогичные разногласия между рядовыми гражданами и социальной элитой касаются и других вопросов: образования, налогов, ограничений на авиацию или кондиционирование воздуха. И, разумеется, они выливаются в почти противоположное отношение к власти. Так, работу Джо Байдена на посту президента поддерживают 44% американцев и 84% элиты. Представители верхушки как минимум вдвое больше доверяют адвокатам, журналистам, профсоюзным лидерам и политикам, чем рядовые граждане. «Такой уровень доверия, вероятно, обусловлен тем фактом, что ведущие правительственные чиновники принадлежат к той же культурной среде, что и элиты», — пишет Скотт Расмуссен.

Социолог считает, что к катастрофическому разрыву между низами и верхами привела особенность социализации американских элит. «Эти антиамериканские взгляды не являются результатом заговора. Они возникают из того, что лучше было бы назвать культурой братства. Чуть более половины элиты имеют диплом одного из двенадцати элитных университетов. Эти школы играют решающую роль в определении ее культуры и взглядов». Это традиционное для консерваторов объяснение, согласно которому угрозу «американскому образу жизни» несут оторвавшиеся от своих корней интеллигенты, «культурные марксисты», а не сами имущественные привилегии и социальное неравенство.

Впрочем, связь между социальной поляризацией и уровнем образования очевидна. Об этом пишет журналистка Батья Унгар-Саргон, анализируя результаты праймериз Республиканской партии. Так, в Айове Трамп получил 65% голосов избирателей без дипломов о высшем образовании и лишь 35% голосов выпускников колледжей. «Что либералы не понимают в среднем республиканском избирателе в 2024 году, так это то, что они ненавидят Республиканскую партию. Средний либерал чувствует себя хорошо представленным Демократической партией, потому что база демократов, как и руководство партии, является элитой с высшим образованием. Они имеют один и тот же список приоритетов. Но средний республиканский избиратель — выходец из рабочего класса, и он по-настоящему ненавидит версию Республиканской партии эпохи Буша, которая означала снижение налогов для богатых, провалившиеся войны и экономическую повестку дня, которая означала вывод рабочих мест в Китай».

Роль образования в классовом противостоянии растет и в России. Об этом мы знаем из книги «Безумно богатые русские» австрийского социолога Элизабет Шимпфессель, которая собрала в ней около ста интервью российских олигархов из списка Forbes. В России уровень социального неравенства выше, чем в любой большой стране, пишет она. Он настолько высок, что исследователи Credit Suisse хотят выделить Россию в отдельную категорию, чтобы не искажать статистику по другим странам. При этом российская верхушка практически неподвижна: «96% миллиардеров, входивших в российский список Forbes в 2005 году, остались в нем и 10 лет спустя». И тем не менее в этой среде происходит плохо заметная даже для самих миллиардеров культурная революция.

Если еще лет пятнадцать назад российский олигарх воспринимался повсюду в мире как сорящий деньгами нувориш, то сегодня это — уходящая натура. «Многие богатые русские теперь предпочитают имидж утонченных, высококультурных интеллектуалов с изысканными манерами и установками в духе так называемой новой скромности», — утверждает Шимпфессель. В 1990-х и 2000-х многие миллионеры бросились искать у себя аристократические корни. Теперь это в прошлом: «Сегодня более респектабельным выглядит происхождение из советской интеллигенции». Именно интеллигенция с ее нравственным кодексом и культурным багажом стала средством легитимации богатства и ключом к классовому сознанию российской верхушки. «Хорошие гены» и образование — вот что якобы объясняет жизненный успех хозяев страны. Во всяком случае, такова их новая версия собственной легитимности.

С одной стороны, как и американская элита, самые богатые россияне заигрывают если не с левизной, то с социальным демократизмом. Многие миллиардеры, с которыми разговаривала австрийская исследовательница, рассказывали, что ездят на метро или покупают одежду в секонд-хенде. Один из них назвал главным авторитетом в своей жизни Карла Маркса, но гораздо чаще они демонстрировали симпатии к советскому периоду российской истории и, в частности, к фигуре Иосифа Сталина. В его правлении им импонировали строгая иерархия, дисциплина и культ образования. Поразительно большая часть сверхбогатых респондентов, которые давали интервью в своих лондонских виллах или дорогих ресторанах Нью-Йорка, внезапно обнаруживали «растущее чувство собственного превосходства и, как бы вторя славянофильской идеологии XIX века, свое разочарование Западом».

И хотя наиболее популярным мировоззрением обитателей российского Олимпа стал консерватизм, тогда как их американские братья по классу гордятся своим либерализмом, сходства между ментальной конституцией господствующего класса по обе стороны океана поражают. И там, и там богачи поддерживают власть гораздо больше, чем их бедные сограждане. И там, и там они требуют усилить контроль за обществом, вплоть до рационирования основных благ и ресурсов. И там, и там верхушка одержима сверхзадачей. В Америке это борьба с «экзистенциальным климатическим кризисом», а в России не менее экзистенциальная битва с «губительной» культурой «разложившегося Запада». Ради этих (внешне противоположных) проектов самые богатые предсказуемо готовы жертвовать материальными интересами и свободой своих менее успешных сограждан.

Фото: shutterstock.com