Когда в 2015 году мы с моим партнером Стасом Быстровым открывали в Санкт-Петербурге «Кабинет», в городе не было приличного бара, который соответствовал бы статусу, уже, конечно, абсолютно липовому, но, так или иначе, культурной столицы. Трэш-бары, алко-бары, бары с громкой музыкой и танцами — всего этого было достаточно, но места изысканного, с лоском точно не хватало. Обычно эту функцию выполняют приотельные бары, но в них было днище такое, загореться можно было.

И мы придумали «Кабинет», speakeasy с покерными столами вместо барной стойки и барменами вместо крупье. Мы подгрузили в концепцию весь культурный багаж старого Петербурга, зашифровали в коктейлях и философию, и литературу, и искусство, и эзотерику. Через несколько лет я услышал, как моя управляющая говорит новому сотруднику: «Дима, чтобы глубже понимать сарказм, попробуй почитать Оскара Уайльда, я тебе книгу принесла». Когда такое происходит по работе (по работе!), ты гордишься. А когда глупая на вид инста-блондинка с накачанными губами встает и начинает читать наизусть Бродского, а толстый дядька с лубка «Толстосум с проституткой» льет ей Маяковского в ответ — гордишься вдвойне, потому что люди могут быть лучше, чем кажутся. А они благодарны за то, что ты это лучшее в них пробуждаешь.

Уже год как я переехал в Москву и совершенно счастлив. С владельцами магазина альтернативной моды Project 3.14 мы открыли «Кабинет 3.14» на Трубной. Перенесли сюда всю волшебную атмосферу питерского «Кабинета» — с покерными столами вместо стойки, картами Таро вместо меню, барменами, которых надо по отчеству называть. Я сначала путался в улочках в центре, сейчас начинаю узнавать все более или менее. И мне нравится новая, свежая картина. При этом я могу быть сегодня здесь, а завтра там, проводить время с дочкой. Я от этого кайфую. Для петербуржцев переезд в Москву — это вульгарно. «Куда? В Москву? Понятно. За баблом. Пошел чесать. Ну давай, ладно-ладно, хорошо». Из Питера ты можешь переехать только в Европу, все остальное — провинция и дауншифтинг.

Мне было очень сложно из Питера уехать, хоть я всегда этого хотел. Как человек, который родился в Санкт-Петербурге, имею полное право его ненавидеть всей душой. Почему? Тяжело жить в музее, знаете. За отсутствие возможностей. За то, что город сейчас банкрот по всем статьям. За то, что там отвратительный климат. И еще по множеству более или менее серьезных причин. В Питере мало денег, и это автоматически переводит все, что хоть как-то опережает средний уровень развития чего бы то ни было, в нишевую историю. Это касается и музыки, и баров. Бары ведь — это субкультурная отрасль ресторанного бизнеса. Здесь все очень круто, но денег никогда не заработаешь. Дай бог хватит на то, чтобы закрыть долги и свести концы с концами. Десять лет назад началось: Питер — барная столица, трали-вали. Но эта барная столица конкретно проседает по финансам.

В Питере люди пьют только два дня в неделю, в пятницу и субботу, с десяти до двух. Восемь часов в неделю. А дальше — тишина. В Москве в «Кабинет 3.14» очередь стоит, день в день уже не забронировать место. Сейчас, конечно, ситуация исправляется, заполняются места, где есть еда, плюс туризм московский чуть-чуть помогает. Но по большому счету все это несравнимые вещи. Кстати, в Москве коктейли на сто рублей в среднем всегда дороже, чем в Питере.

Я противник лондонской школы в коктейлях, которую Бек Нарзи привнес в Москву. Там вычурные украшения, сложные ингредиенты, какие-то трюфельные названия, все так изящно, тонко, изысканно. Лондон делает ставку на изощренность, супертехнологичность и поиск новых вкусовых ощущений, Нью-Йорк — на эффективность. Потому что аренда супервысокая, клиентов море. Один бармен за смену наливает по 400 коктейлей. На таком конвейере не до украшений, не до выбора бокалов (там вообще не стесняются ставить дешевейшие бокалы, потому что важно не стекло, а вкус и качество напитка), не до того, чтобы какой-нибудь розовый кордиал с орже настаивать. Ребята просто льют то, что есть. В результате люди умеют находить выгодные сочетания в профессиональных бутылках без изменения их вкуса. Даже смешанный напиток остается простым и чистым. Там нет примесей, грибных каких-то ноток от настоек, которые кто-то профакал из-за температуры или не отфильтровал. Постоянное качество, яркий вкус, интересные сочетания, идеальный баланс и простота — я за это.  Все эти завитушки на тонкой ножке вообще не наше.

Мы в «Кабинете» не выпендриваемся, ром с колой нальем, если попросят. Я и сам виски-колу попиваю. Это нью-йоркская школа. У нас нет украшений, каких-то сложносочиненных движух. У нас просто смешано бухло, и все. Другое дело, что мы это упаковали в приятную культурную среду. В спикизи-бары ходит более зрелая и понимающая публика. Джаз играет, диваны мягкие, все на «вы», к барменам по отчеству, все тихо, спокойно, размеренно, чинно, буржуазно. У нас нет и никогда не было люмпен-развлечений: караоке, кальянов, диджеев, танцев. Приходить нужно вовремя, когда я сказал, уходить — когда я сказал, коктейли — дорогие. Ничего не происходит — сидишь, пьешь, потом платишь, уходишь. Это отсекает 90% людей, которых я бы не хотел видеть в баре. Те, кто приходит за напитками и впечатлениями, получают свои эмоции, знакомятся, общаются, узнают что-то новое. А те, кто идет конкретно за «мясцом», скучают, и прям жалко на них смотреть. Они очень быстро рассчитываются и уходят в соседнюю кальянную прекрасно проводить время, а на их место тут же приходят культурные люди.

Сейчас мне интересно найти развитие в смежных темах, я ведь еще и музыкант. Так получилось, что я играл сначала хард-рок, потом металл, потом хардкор, потом читал рэп, потом играл в группе D-Pulse балеарик и даунтемпо, а сейчас пишу хаус и даунтемпо-электро. Я работаю на студии, понимаю, как должна звучать музыка, хаус в том числе, чтобы прям пробирало. Большие портальные аудиосистемы не передают прозрачность, четкость и глубину того, как мы эту музыку слышим на студиях. Когда мы делаем вечеринки у нас на студиях, наши друзья говорят: «Господи, как вы вообще после такого звука ходите по клубам?» Можно сделать так, чтобы слышать каждый колокольчик, жить в этом звуковом призраке и при этом иметь возможность общаться.

Я бы хотел в идеале запустить listening-бар. Только у нас их представляют как сборище ботанов в наушниках. Но так слушать музыку все-таки интимный процесс. Как по мне, главная задача музыки — растанцевать. Ты в танце получаешь совершенно другие эмоции, когда ты в обществе. Кач, обнимашки, танцульки, знакомства — как первые школьные дискотеки. Мне хочется, чтобы в таком месте люди танцевали, но танцевали так, сами того не замечая. Что-то вроде такой большой гостиной, где все двигаются.

Но пока до этого далеко. Зато в апреле в «Кабинете 3.14» устроим репетицию. Это будет новое игровое меню. Я напишу пять разных треков под коктейли разных стилей и будет возможность послушать определенную эмоцию под подобранный к ней коктейль.

Фото: Олег Никишин