Многие городские жители часто и долго болеют на ногах, быстро устают, плохо спят, подвержены большому количеству аллергий и лечатся лекарствами, названия которых вычитаны в интернете. О том, как себя хоть немного защитить собственными силами от агрессивной среды большого города, «Москвич Mag» рассказал терапевт-иммунолог Адмир Абидов.

Какие изменения происходят с иммунитетом москвичей в последние годы и с чем это связано?

Я родился в Москве и помню, когда на дорогах было пусто и мы свободно ездили без пробок. Сейчас появилось огромное количество машин, а люди забыли, что машины выделяют большое количество тяжелых металлов, которые являются причиной колоссального количества проблем вплоть до изменений в костном мозге. С чем это связано? Это угнетение иммунитета, так как соли тяжелых металлов, таких как свинец, поглощаются иммунными клетками и не могут перевариваться как любые биологические продукты. С этого начинаются метаморфозы в иммунных реакциях и приводят к росту аутоиммунных заболеваний и аллергическим реакциям.

С водой тоже многое изменилось. Город у нас старенький, трубы центральной канализации давно не менялись. Если вы замечали, когда приезжаешь из отпуска, из крана течет ржавая вода. Тем не менее все думают, что ситуация с водой их не касается. А когда идут в рестораны или кафе и заказывают разные бульоны, то не думают, что все это готовится из воды из-под крана, не из бутилированной, как мы пьем дома, или очищенной в кулерах, а из водопровода. Так вода оттуда попадает к нам в организм. Также там присутствует такое соединение, как хлор, поскольку с его помощью очищают воду.

Третья проблема москвичей — это еда. Если раньше мы питались определенными продуктами, скажем, более безопасными, в советское время это были, например, всякие каши: рис, гречка, перловка, то теперь мы стали налегать на совершенно другие продукты: рыба в «якиториях», в которой откуда-то с Востока приехали разные паразитарные инфекции (эхинококк).

Нельзя не упомянуть и про сладости. Люди стали есть много мучного: раньше такого не было. Но об этом надо говорить в контексте гиподинамии — мы меньше ходим пешком, больше ездим на машинах. Так вот, сладкое в больших количествах ведет к росту грибковых заболеваний и гормональным изменениям. В частности, это сахарный диабет, метаболический синдром.

И как же от всего этого защититься?

Я рассказал о самых простых вещах, не упоминая тяжелые, с которыми уже идут к врачу. Я сказал о вещах, с которыми каждый может разобраться самостоятельно, нужно просто следить за тем, что и где ты ешь, чем дышишь и где живешь.

То есть воду из-под крана, даже кипяченую, пить нельзя?

Нет, конечно. Надо как минимум поставить фильтры, чтобы эта вода была фильтрованная. Фильтры сейчас есть разные, вплоть до того, что воду можно обогатить водородом. По большому счету, насколько ты себя любишь, настолько ты о себе и заботишься. Тут все в руках человека.

От свинца — самой большой проблемы — я все-таки рекомендовал бы раз в год сдавать анализ на тяжелые металлы волос из определенных мест, куда меньше всего попадают шампунь и химические реагенты. Если анализы покажут превышение нормы, то нужно обращаться к врачу для выведения металлов. Выводят их антагонистами: капельницами, например.

Как без анализов понять, что у тебя что-то не так с иммунитетом?

Наверное, я вас немножко удивлю. Иногда ко мне приходят на прием и говорят: «Знаете, доктор, я последние лет десять вообще не болел и у меня не было температуры». Вот тут я задумываюсь, почему твоя сигнализация не срабатывает, если ты живешь в том же мире, что и я. Что выключило сигнализацию организма или в чем ее слабость?

На грипп должна быть температурная реакция, сопли для эвакуации этого гриппа из организма.

И если этого не происходит, то есть подозрение, что все это накапливается где-то в лимфоузлах.

То есть болеть — это хорошо?

Нет, «болеть» и «сработавшая сигнализация» в виде температуры и соплей — это разные вещи. Мы же все контактируем с вирусами, не живем в вакуумном мире отдельно от посторонних. Вообще наша планета — это мир вирусов и бактерий, а мы в нем живем. От самых страшных мы защититься не можем, потому что это их мир. Поэтому каждый контакт с ними должен включать тревогу. Иммунитет — это все-таки средство защиты, он нужен не только для регенерации и гомеостаза. Если за десять лет система не сработала ни разу, то либо ты из космоса, либо что-то сломалось.

С чем к вам чаще всего обращаются пациенты?

В последнее время пошел рост аутоиммунных заболеваний: неспецифический язвенный колит — болезнь кишечника, ревматоидный артрит и бронхолегочные заболевания, такие как хроническая обструктивная болезнь легких, бронхиальная астма.

С чем вы связываете активизацию этих болезней?

Причины аллергических и аутоиммунных реакций я склонен искать в инфекциях типа паразитов, грибков и глистных инвазий. И когда начинаем разбираться и лечить этих больных (а не вгонять их в какую-то легкую ремиссию), мы действительно приходим к выводу, что ключевым фактором в развитии заболеваний были паразитарные инфекции. А их сейчас 20 тысяч, ведь мир стал больше путешествовать — кататься от Таиланда до Америки. Те инфекции, которые были у нас еще буквально 25 лет назад, в 1990-е, это были инфекции из Советского Союза. Они были нами изучены, мы знали, как их вычислять и как лечить.

Сейчас человек, приехавший из Африки, привозит одно, из Таиланда — другое (иногда даже венерологи удивляются).

С появлением интернета мир стал больше общаться и дружить друг с другом. Следовательно, инфекции и вирусы, которые раньше находились в определенной зоне, стали путешествовать вместе с нами.

Ну и климат поменялся — чем жарче, тем больше цветет всякая дрянь. К этому надо быть готовым и на будущее понимать, что чем жарче, тем больше будет рост аллергических реакций. Также интересные вирусы выходят и из ледников, которые лежали там как в морозилке. А сейчас через реки мы тоже можем с ними рано или поздно познакомиться.

Как сказывается на Москве количество приезжих?

Инфекции и туберкулез. Его привозят отовсюду — с юга России, из Азии. Если раньше была обязательная диспансеризация, то сейчас это отдано на откуп человеку — хочешь за собой следить, следи. Большинство людей не понимают, что обычные признаки — повышенная потливость, небольшой кашель (особенно если человек курит, он думает, что это кашель курильщика) — могут быть симптомами туберкулеза. Так, сам того не зная, человек может быть не только носителем, но — самое ужасное — и распространителем. А беспорядочный прием антибиотиков и отсутствие лечения приводят к тому, что возникает большое количество резистентных форм туберкулеза. Эти люди остаются на улицах города и могут быть потенциальными распространителями инфекции. Нужно обязательно проводить диаскинтест при появлении симптомов. Это проблема современной Москвы (прибавьте к этому и глистно-паразитарные инфекции теплых стран на рынках). 

То есть можно ехать в метро и легко подхватить туберкулез?

Конечно, микробактерия туберкулеза штука очень живучая. Можно заразиться, если вы контактируете с чем-то руками (дотронулись до поручня), а потом заносите это в рот…  А многие у нас и с гигиеной не очень дружат, не говоря уж обо всех других мерах предосторожности. Так что разноситься эта дрянь может как угодно. Но вопрос ползущих резистентных форм туберкулеза поднят на всемирное рассмотрение. Помимо туберкулеза есть определенные вирусные заболевания и даже малярии. Мы раньше думали, что это какая-то Азия, а сейчас малярию можно встретить намного ближе к северным регионам. Мир меняется. 

Надо хотя бы чаще мыть руки, чтобы не заболеть?

Это более глобальная медицинская проблема, мытье рук тут не спасет. Нельзя сказать: делай так-то и ты защитишься. Можно все делать и заболеть по какой-нибудь нелепости. Туберкулез ползет по миру, это не только наша проблема. Но у нас она острая, как и СПИД.

Что происходит с динамикой СПИДа?

Растет. У нас причиной многих проблем является ментальность. Почему? Объясню на примере.

Я встречаю человека, у которого выявлен СПИД, и первое, что он говорит: «Пожалуйста, никому не рассказывайте».

Он даже жене не говорит. Ему пытаешься объяснить, что раз СПИД выявлен, то первое, что надо сделать — рассказать родственникам. Нужно следить, чтобы не было случайных контактов с кровью, мало ли — все бывает в домашних условиях. Но у нас это пытаются спрятать. И самое плохое — не лечиться.

В Европе или в Америке человек спокойно об этом говорит, понимая, что ему ничего не угрожает, и живет с этим. И люди тоже знают, что у него СПИД, но для них в этом нет никакой опасности. У нас с этим проблема. Видимо, потому что мало информации.

Расскажите о вашем отношении к вакцинам. Нужно ли вакцинировать детей и взрослых и от чего?

Нет сторонников и противников вакцинации, как принято думать. Это как вода: один стакан утолит жажду, а влить в глотку сразу литр — так можно и убить. Так что это вопрос понимания, что такое прививка, где она нужна, а где нет. И самое главное: кому ее можно, а кому нет. Вот представьте, родились три ребенка. Один из них генетический аллергик или с молоком матери приобрел аллергию, и у него жуткие аллергические реакции. То есть его иммунная система находится в страшной возбудимости на все чужеродное, что может попасть в его организм. Второй ребенок — среднестатистический: с нормальной вилочковой железой, с хорошей сформированной иммунной системой. И третий — с абсолютно неразвитой вилочковой железой, у него выключены иммунные клетки и есть какие-то генетические проблемы, из-за которых иммунитет работает в ослабленном режиме. Всем троим мы делаем вакцину. Какая реакция будет у первого? Жуткая аллергия. Его организм выбросит чрезмерное количество антител, которые будут болтаться в крови и где-нибудь должны будут осесть. Обычно они оседают в железистых органах, таких, например, как поджелудочная, и тогда это сахарный диабет первого типа. У второго ребенка с нормальной реакцией будет один день температура, легкое покраснение и адекватный выброс антител. У него будет правильно сработавшая прививка — выработавшийся иммунитет к этой заразе. И третий ребенок, которому можно вколоть еще хоть десять вакцин, иммунитет у него все равно не выработается. В следующий раз, когда он войдет в контакт с этим вирусом, он заболеет и может умереть. 

Как понять, к какому типу принадлежишь ты сам?

Во-первых, я против того, чтобы вакцинировать с рождения. Ребенок только вышел из определенных условий и начинает контактировать с внешним миром. Есть три рубежа иммунной системы, за счет которых она контактирует с окружающей средой: это легкие, кожа и кишечник. Предсказать реакцию организма в первые дни после рождения практически невозможно, а те, кто этим занимается, предлагают не что иное, как псевдоданные, которые можно интерпретировать как угодно. Прежде чем делать любую прививку, нужно взять анализ на иммунный статус и посмотреть на УЗИ вилочковую железу у ребенка, то есть банально изучить главный иммунный орган. Я считаю, что эту процедуру должны делать всем детям в первые дни после рождения. Но это требует денег, а государство на все подряд выделять их не может. Так что это вопрос к родителям.

И, конечно, большой вопрос к самим вакцинам. Как можно сделать вакцину против вируса, который мутирует каждую неделю, если мы говорим о гриппе? По-моему, это смешно. В детстве мы всегда нормально болели любым типом гриппа, с соплями бегали на каток, скатывались с горки — и не было никаких проблем. Конечно, грипп может быть смертельным, как и стоматит, как почти любое заболевание — напугать гриппом можно кого угодно. Летальных исходов просто так не бывает. Если произошло, значит, было множество дополнительных факторов.

Правда ли, что в Москве стало больше аллергиков?

Да.

Например, пищевых. Из-за чего начинается пищевая аллергия?

Есть современные методы лечения пищевых аллергий, когда меняется микробиота кишки. Еще Гиппократ сказал: «Ты то, что ты ешь». Посмотрите, как человек стал питаться: одна газированная сладкая вода чего стоит. Вообще сладким, глюкозой питаются грибковые инфекции, которые попадают в наш организм через кондиционеры, ведь культуры их чистить у нас нет, а в них растет всякая дрянь, например аспергилл…  Микромир тоже мутирует. Но вот грибковые инфекции — очень частая причина аллергических реакций. Человек может не чувствовать, но иммунная система это видит.

Насчет кишечных аллергий — это микробиота. Если кока-кола растворяет ржавый гвоздь за ночь, то микробиоту в нашем кишечнике и подавно, если выпить глоточек на ночь. И странно потом ждать, что главный рубеж иммунной системы (все иммунные клетки сидят в кишечнике) отреагирует на это нормально.

Состав продуктов за последние лет десять сильно изменился и мало кто это контролирует…

Основная проблема — это консерванты. ГМО на самом деле — это ерунда. Я считаю, что биологические кусочки, такие как аминокислотные остатки, перевариваются и расщепляются без проблем на уровне биохимии клетки — какая разница, молекулярно ты то же самое получаешь из любой еды.

Не должно быть страха перед ГМО, бояться нужно консервантов.

Все эти подсластители, вкусовые добавки, усилители вкуса. Что делает консервант? Сохраняет продукт «свежим». Например, мясо. Но ведь мы тоже мясо. А значит, мы тоже перестаем обновляться. То тело, которое у нас было два года назад, сейчас его уже нет. Мы срегенерировали, сбросили старую чешую, как змея. Старые клетки умирают, новые вышли из костного мозга — обновились. И этот процесс идет нон-стоп. Если мы в процесс, который происходит от костного мозга до ткани, вмешиваем консерванты, почему бы не вырасти онкологической ткани, которая будет просто мутировать и адаптироваться к тому, что с ней делают. Консерванты тоже бич современного мира. Поэтому есть фермерские хозяйства. Те люди, которые себя любят, совершенно в других местах живут и питаются.

То есть в Москве жить лучше не надо? Ведь сложно в городе придерживаться рациона, в котором нет консервантов.

Скоро все люди станут жить только в мегаполисах, а богатые — в деревнях. Но сказать всем: «Не надо здесь жить». И что дальше? Устрою революцию?

Какие мифы о поддержке иммунитета вы знаете? Вот, скажем, «Иммунеле».

У любой медали есть две стороны. Допустим, в «Иммунеле» есть бифидобактерии, а мы знаем, что бифидобактерии полезны для нашего кишечника, поскольку там главный рубеж иммунной системы. Полезно ли восстановить там микрофлору? Да. Но есть и другой вопрос: сколько должно быть бактерий, чтобы помогать иммунитету? Бактерий должно быть столько, сколько их в натуральном йогурте.

Поэтому если мы говорим о полезных йогуртах, то речь о кисломолочном айране, который делает бабушка дома, который сам бродит и там действительно есть живые бифидобактерии.

Сейчас мы занимаемся развитием иммуномоделирующих препаратов. Когда я смотрю по телевизору все эти нападки на иммуномодуляторы (говорят, что это ерунда, зло и т. д.), мне хочется сказать: это работает и лечит колоссальное количество людей. На какую неэффективность ссылаются нападающие? Я понимаю, о чем они говорят: они толкают малых фармпроизводителей сделать то, что делает биг-фарма — крутое дорогое исследование (которое отличается от тех, что и так делаются, только дополнительной слепой группой). Но если все начнут переделывать старые исследования под каждый раз меняющиеся новые стандарты, то препараты будут стоить вместо ста рублей тысячу.

Например, доказано тысячелетиями, что ромашка и прополис работают. Зачем доказывать это с помощью дорогостоящего исследования?

Стоит доверять тем средствам, которые разрабатывались в Советском Союзе учеными, которые не хотели никому ничего продавать и организовывать бизнес-связи, а просто проводили исследования. 

Сейчас на создание иммуномодуляторов влияет рыночная экономика?

Только. Нужно доверять средствам, которые прожили жизнь. Если препарат на протяжении 20 лет помогает колоссальному количеству людей, чей клинический эффект отчетливо виден докторам и их пациентам, не вызвал ни одного побочного эффекта, не было ни одного негативного отзыва — это средство не надо называть фуфломицином, только потому что 20 лет назад в исследовании не было современных требований к слепой группе. Эффективность, которая доказана в клинической практике — вот самый важный показатель препарата.

Фото: Карина Градусова