Политический мем про то, что «люди — наша вторая нефть», изобретенный в далеком 2009 году тогдашним зампредом правительства Сергеем Ивановым, получил сейчас вторую жизнь. Никогда еще в новейшей истории страны перенаправление человеческих потоков не достигало таких масштабов, как в первые недели после объявления частичной мобилизации.

Судьбы сотен тысяч людей были круто изменены в считаные дни. По словам министра обороны Сергея Шойгу, около 300 тыс. человек будут переправлены с трудового фронта на обыкновенный, с окопами и укрепрайонами. Тысячи мужчин предпочли эмиграцию. Forbes со ссылкой на свои источники оценил число россиян, покинувших родину в первые две недели после объявления мобилизации, в 700 тыс. человек. Правда, с важной оговоркой: «При этом подсчитать, какое количество уехавших покидают страну с туристическими целями, не представляется сейчас возможным».

— Чтобы оценить сальдо миграции, нужно сравнить нынешние очень неполные данные с показателями прошлых лет, — говорит независимый демограф Алексей Ракша. — Например, в третьем квартале доковидного 2019-го в Казахстан выбыли 1,168 млн человек. Это примерно 12–13 тыс. человек в день. Столько россиян пересекали казахскую границу в обычных условиях. Правда, за время ковида этот поток значительно сократился. Сейчас казахские власти сообщили про 200 тыс. россиян, приехавших в их страну за две недели. Это чуть больше 14 тыс. в день. То есть выше «нормальных» суточных показателей, но далеко не все из этих 200 тыс. убегали от мобилизации. Я проанализировал данные по вылетам из России и по пересечению сухопутных границ. Моя оценка сальдо этой эмиграционной волны — 200–250 тыс. человек. К ним можно прибавить еще 150 тыс. тех, кто уехал в феврале-марте (хотя многие уже успели вернуться). Это довольно много, но существенно меньше алармистских оценок, которые тиражируют СМИ.

Но даже если отталкиваться от самых консервативных оценок, получается, что суммарные человеческие потери России от мобилизации и эмиграции составляют около 600 тыс. человек — население среднего областного центра. Большинство из этих людей составляют мужчины призывного возраста (от 20 до 40–45 лет), то есть наиболее активная на рынке труда социально-демографическая группа.

Нарожают ли бабы новых

В России 20,5 млн мужчин в возрасте от 20 до 40 лет. Убыль населения от эмиграции и мобилизации составляет около 3% от этого числа. «Такого мы не видели никогда, — говорит Алексей Ракша. — Чтобы 3% мужчин практически одномоментно снялись и уехали». Но чисто демографические последствия этого события не станут катастрофическими, считают эксперты.

— У нас такая плохая миграционная статистика, что плюс-минус 300 тыс. человек могут потеряться из-за ошибок в учете, — говорит Ракша. — Поэтому о демографических последствиях мы можем рассуждать только теоретически. Можно предположить, что из-за отсутствия 3% мужчин на такую же величину упадет рождаемость через 9–12 месяцев. Но наверняка мы это не узнаем, потому что будут действовать и другие факторы, даже более весомые. И их много.

Рождаемость по вторым и третьим детям снижается уже сейчас. По словам Алексея Ракши, это последствия переноса выплат маткапитала на первого ребенка. Другой важный фактор — виток роста цен и падения платежеспособного спроса весной 2022 года. «А рождаемость вторых и третьих детей ведет себя почти как производная от дохода», — констатирует демограф. Наконец, сам по себе психологический шок от начала боевых действий, а теперь еще и от мобилизации, может сильнее повлиять на рождаемость, чем физическое отсутствие потенциальных отцов.

— Это все факторы, которые влияют на рождаемость в расчете на одну женщину детородного возраста, — продолжает загибать пальцы Ракша. — А этих женщин у нас становится с каждым годом все меньше: эхо демографической ямы 1990-х годов. На фоне всего этого мы не заметим физического исчезновения полумиллиона мужчин. То есть просто не сможем вычленить влияние этого события на неизбежное падение рождаемости.

Сотни тысяч уехавших из России или ушедших на фронт будут с избытком компенсированы мигрантами и беженцами. Только из зоны интенсивных боев на Украине и в Донбассе в глубокий российский тыл прибыли от 1 млн до 3 млн беженцев. Правда, этот поток имеет совершенно иную половозрастную структуру. Среди беженцев доминируют старики, женщины и дети. Большинство из них станут иждивенцами и будут зависеть от социальной поддержки государства. Во всяком случае, они не смогут заместить трудовые ниши, освобожденные эмигрантами и мобилизованными. Демографическое последствие этого притока будет асимметричным. Российское общество станет еще более феминизированным.

— Россия все последние 80 лет после той войны — одна из самых феминных стран на планете, — говорит демограф Ракша. — Доля женщин близка к рекордным показателям.

Но это не делает общество более гуманным и спокойным. Демографическое преобладание женщин десятилетиями сочетается с культом маскулинных ценностей и героического поведения в быту. Такая специфика повседневной культуры часто оборачивается тяжелыми социальными недугами, говорят социологи и демографы. Например, с ней напрямую связан традиционный российский алкоголизм. «Когда у вас общественной религией становится героизм, то мужская смертность начинает зашкаливать, — констатирует Алексей Ракша. — В основном за счет алкоголизма. В мирной жизни места подвигу нет, поэтому начинаются подвиги алкогольные». Когда с фронта начнут возвращаться сегодняшние мобилизованные, этот комплекс может вновь актуализироваться.

Некоторые войны в истории заканчивались резким ростом рождаемости. Но это происходило не всегда. Например, в годы Великой Отечественной войны рождаемость в СССР упала почти в четыре раза. А после победы выросла вдвое. «Разве это беби-бум?» — задает риторический вопрос Ракша. В США и некоторых других странах, пострадавших от войны гораздо меньше Советского Союза, демографический взрыв действительно произошел одновременно с бурным ростом экономики и уровня жизни.

— Если у нас не будет какой-нибудь оглушительной победы, а экономика не начнет бурно расти (а для этого я причин не вижу), то откуда у нас взяться беби-буму? — говорит Ракша. — А влияние мобилизации и эмиграции на экономику больше, чем на демографию как таковую.

Кадры решают не все

В 2021 году российский рынок труда переживал нарастающий дефицит кадров, который острее всего чувствовался в Москве. В отраслях, где этот кризис достиг наивысшего накала, быстро росли зарплаты. Впервые за долгие десятилетия рыночная конъюнктура была на стороне труда, а не капитала. Но штормовой 2022-й не то чтобы развернул, но резко трансформировал эту тенденцию. Неопределенность, вызванная СВО, мобилизацией и западными санкциями, влияет на поведение работодателей сильнее, чем хроническая нехватка квалифицированных работников, которую две волны эмиграции и призыв резервистов только усилили.

— Рынок труда пока слабо реагирует на проведение частичной мобилизации, которая затрагивает сотрудников подавляющего большинства отраслей экономики и бизнеса, — говорит главный эксперт hh.ru по рынку труда Наталья Данина. — По итогам третьей недели (с 3 по 9 октября) число активных вакансий на рынке в целом снизилось на 1%, а число активных резюме выросло на 0,3% по сравнению с неделей объявления мобилизации. В марте-апреле уже была похожая ситуация, вызванная началом СВО и санкционным давлением, но тогда падение спроса на персонал было намного глубже, на уровне 13%.

Однако если взглянуть на рынок более дифференцированно, эффект мобилизации и эмиграции станет очень заметным. Число вакансий за период с 21 сентября по 11 октября 2022-го значительно выросло именно в традиционно «мужских» профессиях. Например, спрос работодателей на рабочий персонал увеличился на 80% по отношению к концу августа — началу сентября и на 153% по сравнению с сентябрем-октябрем 2021-го. В строительстве эффект мобилизации еще сильнее. За год число открытых вакансий увеличилось на 219%. Среди других пострадавших отраслей — транспорт и логистика (+117%), инсталляция и сервис (+298%), безопасность (+108%), IT (+101%), производство и сельское хозяйство (+85%). В начале октября работодатели все чаще искали домашний персонал (+21% за неделю в период с 3 по 9 октября), сотрудников ресторанов, кафе и гостиниц (+14%), а также научные и образовательные кадры. Именно в этих отраслях наблюдаются наиболее существенные потери человеческого капитала.

В соответствии с законом сохранения энергии убывшие в России работники прибыли (пусть и частично) в других местах. Самый сильный прирост резюме соискателей с гражданством РФ HeadHunter зафиксировал в Казахстане (с 23,4 тыс. за период с 21 августа по 5 сентября 2022-го до 38,7 тыс. за период с 21 сентября по 5 октября 2022-го). В Грузии прирост резюме россиян составил 48% к показателям августа (с 6,3 тыс. до 9,4 тыс.). В Армении схожая ситуация — при высокой доле россиян на местном рынке труда (45%) их число выросло на 35% (с 2,5 тыс. до 3,5 тыс.). Но в абсолютных числах эти показатели не так уж велики. hh.ru проанализировал число соискателей в сфере IT с российским гражданством, изменивших в своих резюме страну проживания с РФ на любую из наиболее распространенных для релокации после объявления мобилизации: Азербайджан, Армению, Грузию, Казахстан, Кыргызстан, Латвию, Литву, Таджикистан, Турцию, Узбекистан и Эстонию. Если к 5 сентября число IT-соискателей с гражданством РФ составляло 12,3 тыс., то 5 октября их стало уже 22,3 тыс. Реальное число уехавших айтишников может быть на порядок больше, говорит Наталья Данина — ведь многие продолжают работать дистанционно или просто не поменяли страну проживания в статусе.

Удар по рынку труда пришелся на несколько «мужских» отраслей. Но и там, несмотря на впечатляющие цифры прироста открытых вакансий, он не приведет к коллапсу, считают специалисты.

— Рынок труда, особенно в пострадавших отраслях, например в строительстве, очень мобильный и бесчеловечный, — говорит исследователь научно-учебной лаборатории социально-демографической политики НИУ ВШЭ Абы Шукюров. — У работодателя под рукой всегда есть трудовые ресурсы, с помощью которых можно компенсировать потерянные кадры. Вероятно, большинство из них станут предъявлять более мягкие требования по квалификации, опыту, полу и возрасту. Но потерю производительности они компенсируют сильным ухудшением условий найма.

Это легко увидеть на конкретных примерах. Руководитель инженерного подразделения московской строительной компании Виктор В. оказался на перепутье: нескольких его сотрудников уже призвали в рамках мобилизации. Поэтому мужчина уезжал на две недели в Казахстан. Сейчас он вернулся, чтобы закрыть дела, но, по его словам, «сидит на чемоданах», готовясь быстро уехать вновь.

— На работе меня прямо спросили: «Ты надолго?» Я честно ответил, что не знаю. Директор требует ответа. Я много лет на рынке, знаю все ходы-выходы. Без меня рабочий процесс замедлится. Но не остановится. Поэтому держать мое место для меня месяцами не будут, наймут нового. Он точно будет менее эффективным на моем месте, но и платить ему станут вдвое меньше. Сейчас вообще стабильнее нанять кого-то без руки, без ноги — точно не заберут.

Эксперты ожидают, что главным трендом на рынке труда станет быстрая прекаризация, то есть рост числа краткосрочных трудовых контрактов и неполной занятости.

— В ближайшее время мы можем ожидать увеличение числа вакансий, предлагающих временную занятость, удаленную работу и оформление по срочному трудовому договору — работодателям будут необходимы люди на замену призванным на военную службу по мобилизации. И, конечно, на фоне усиления нехватки кадров работодатели могут стать более лояльными к соискателям без опыта работы, а также к людям старшей возрастной категории. Понятно, что работодатели для оперативного закрытия вакансий и развития бизнеса могут начать снижать уровень требований для ряда профессий. Например, по стажу и опыту в профессии, — подводит итог Наталья Данина.

Страна немногочисленных Рэмбо

65% российских компаний будут привлекать внештатный персонал, гласят выводы исследования, проведенного компаниями YouDo и HeadHunter (есть в распоряжении «Москвич Mag»). В сфере рекламы, PR, маркетинга, а также IT они составят почти половину всех занятых. В то же время работники часто готовы жертвовать зарплатой в пользу стабильности. Это ярко проявляется уже сейчас, с началом мобилизации. Например, всего за три недели в полтора раза вырос интерес соискателей к трудовым вакансиям, на которые распространяется бронь от мобилизации. В первую неделю число просмотров таких вакансий было в среднем 18 тыс. в день, а число откликов — 2 тыс. в день. На третьей неделе дневные показатели достигли 30 тыс. просмотров и 3,3 тыс. откликов. Однако спрос на стабильность вряд ли будет в ближайшее время удовлетворен.

— Понятно, что тренды на ухудшение условий труда резко ускорились, — рассуждает Абы Шукюров. — И здесь очень интересный вопрос в том, как это выстрелит, когда СВО наконец закончится. Те, кого сейчас мобилизуют, вернутся в совсем другую страну. И новый рынок труда обманет их ожидания прежней жизни. Получится эффект, о котором мы читали в романах Ремарка про «потерянное поколение». Или видели в фильмах про Рэмбо.

Можно гадать, как поведут себя фронтовики, когда обнаружат, что пока они сражались, уровень социальной справедливости упал еще сильнее, а хорошей стабильной работы стало значительно меньше. Это неизбежно усилит демографический кризис. Люди будут реже рожать детей. И этот эффект может оказаться куда сильнее краткосрочного физического исчезновения 600 тыс. мужчин. Он может привести к новой, еще более глубокой, чем в 1990-е, демографической яме. И тогда окажется, что в «русском мире», за который сегодня сражаются мобилизованные, будет просто некому жить.