Есть одна вещь, за которую я по-настоящему благодарен правительству федеральной земли Берлин. Когда прошлой осенью ввели второй локдаун, власти оставили открытыми только магазины первой необходимости, в том числе книжные. Берлинцам повезло больше, чем жителям Гамбурга или Дюссельдорфа — в остальных регионах Германии книжные сочли важными для жизни (хочется добавить — для психического здоровья) только весной.

Так что зимой от тотальной изоляции можно было спасаться среди книг. Моими любимыми заведениями из тех, что расположены, что называется, «на районе», стали Shakespeare and Sons с великолепным выбором новой литературы на английском и копеечный Sparbuch, где кроме старых и новых книг можно купить винил, компакт-диски, разрозненную посуду гэдээровских времен, потертые кожаные портфели и ручные кофемолки. Это не очень большие магазины, но тем они и хороши.

Большие книжные не так интересны. У них, конечно, есть масса достоинств, но они похожи на супермаркеты, где огромный выбор и никакой атмосферы. Именно маленькие книжные, особенно букинистические, создают уникальную городскую среду. Приехав в Москву, я с чистой совестью проигнорирую и Дом книги на Новом Арбате, и «Москву», но обязательно проведу несколько часов в «Фаланстере», зайду в «Гиперион» и «Ходасевич». Невозможно представить Петербург без «Порядка слов» и самых разных букинистических, а Пермь — без «Пиотровского». И маленькие магазины, которые существуют вопреки большим торговым сетям, многоэтажным книжным супермаркетам, «Амазонам» и электронным читалкам, в общем, вопреки всему, не только продолжают работать (тому же «Фаланстеру» в следующем году будет 20 лет), но и открываться. Пять лет назад москвичи Евгений и Лена Коган, переехав в Тель-Авив, решили открыть магазин умной книги. Многие, включая ближайших друзей, не верили в эту затею. Сейчас про книжный «Бабель» говорят, что этот магазин кардинальным образом изменил интеллектуальную жизнь русскоязычного Израиля.

Несмотря на очевидные риски, многим, кто смотрит на этот опасный и нервный бизнес со стороны, идея открыть собственный книжный может показаться чрезвычайно привлекательной. И есть одно-единственное место на Земле, которое может помочь такому мечтателю разобраться, готов ли он продавать книги. Это книжный магазин The Open Book в крохотном шотландском Уигтауне. Вы можете на неделю арендовать этот магазин через Airbnb и просто жить там — или встать за прилавок. К моменту локдауна The Open Book был забронирован на три года вперед.

The Open Book принадлежит владельцу второго по величине в Шотландии букинистического «Книжный магазин» (The Bookstore) Шону Байтеллу. Байтелл ненавидит большие сети и электронные книги (он публично расстрелял киндл и выставил жертву у себя в магазине), а на фейсбучной странице «Книжного магазина» вам сообщают: «У нас на складе примерно 100 000 наименований, но, вероятно, там нет книги, которую вы ищете. Вы помните, что ваша тетя подарила ее вам, когда вы были маленьким, и у нее была красная обложка, но вы не можете вспомнить ни название, ни автора. На обратной стороне обложки была картинка с кроликом. Если мы выясним, что это за книга, и скажем, что у нас на складе ее нет, просто продолжайте рассказывать о ней, и мы, конечно, волшебным образом заставим ее материализоваться из ниоткуда».

Справедливости ради стоит заметить, что публичный и коммерческий успех Байтелла и его заведений в значительной мере основан на том, что Уигтаун с его 900 жителями, расположенный в двух часах езды от Глазго, носит официальный статус шотландского города книги. В крохотном Уигтауне 17 книжных магазинов, и c 1999 года там каждую осень проводится книжный фестиваль. Байтелл так говорит о фестивале: «С последних выходных сентября до первых выходных октября в Уигтауне проводится книжный фестиваль. За то время, что я владею магазином, фестиваль из скромного мероприятия с небольшим количеством посетителей, в основном местных жителей, превратился в огромное событие с палатками на триста мест и двумя сотнями мероприятий, на которые приглашают деятелей различных сфер культуры. Это необычный фестиваль. Если начало было скромным и когда-то над его организацией работала небольшая группа волонтеров, то теперь этим занимаются пять постоянных оплачиваемых работников, и он притягивает тысячи посетителей, которые съезжаются сюда со всего мира».

Байтелл купил «Книжный магазин» 1 ноября 2001 года, вскоре после того, как ему исполнился 31 год. Предыдущий хозяин хотел уйти на пенсию, а Байтелл не мог найти работу по душе, и он взял кредит на покупку и стал книготорговцем. О том, каково быть владельцем маленького независимого книжного, Байтелл регулярно рассказывает в своих книгах. «Дневник книгопродавца» (2017) и «Записки книгопродавца» (2019) — это действительно дневники, в которых Байтелл не только говорит о городе, фестивале, сотрудниках, своем коте Капитане, но и фиксирует, сколько книг в течение каждого дня было заказано и продано, сколько посетителей приходило и какая выручка осталась в кассе к вечеру. Выручка сильно разнится, от 900 фунтов в самые удачные дни фестиваля до 12 фунтов в дни вне сезона.

Новая книга Байтелла, «Семь типов людей, которых можно встретить в книжном магазине» («Азбука-Аттикус», перевод Ирины Никитиной), уже не дневник, а обобщение многолетних наблюдений, ироничная социальная антропология. Байтелл классифицирует своих покупателей подобно Линнею, придумывая для каждого рода и вида латинские названия. Среди них встречаются, например, «бородатый пенсионер» (Senex cum barba, «этот тип включает в себя представителей обоих полов, хотя мужчины все же преобладают»), «странник зловонный» (Crepans), «американцы» (Homines mundi novi) и «любитель красных брюк» (Bracas rubras gerens). Конечно, среди покупателей бывают и хипстеры (Stultus cum barba). Про них Байтелл пишет: «Эти отталкивающие создания обладают одним-единственным положительным качеством: они считают, что книги — это круто, так же как винил, твид и бороды».

Очевидно, что книги для Байтелла куда интереснее людей, за которыми шотландский книготорговец наблюдает, как орнитолог за скворцами, но все же главной движущей силой «Семи типов» оказывается совсем не мизантропия, а неизбывный сарказм. Иного и нельзя было ждать от человека, на личной книжной полке которого, по его собственному признанию, рядом с современной художественной литературой и книгами по искусству и истории Шотландии стоят «Неприличные выражения на идише» и «Коллекционные ложки времен Третьего рейха».