Железная дорога идет через бесконечные промзоны. От нее ответвляются пути, которые сворачивают в заброшенные пакгаузы давно исчезнувших и забытых предприятий. Вы идете по тропе между ржавых рельсов. По сторонам — бетонные заборы, а за ними — промышленные руины или утилизированные автомобили, превращенные в металлические гармошки. Через несколько сотен метров тропа заканчивается. Рельсы заросли кустарником и какими-то странными южными колючками. Видно, что никто не бывал здесь уже несколько десятков лет. Сквозь девственную зелень кустов проступают только груды старинного мусора. Какие-то аляповатые китайские игрушки начала 1990-х. Поломанные деревянные поддоны из советских 1970-х. Все остальное еще старше и бог весть, осколки каких эпох хрустят здесь под ногами...
В географическом смысле Москва еще отстает от многих мировых городов по степени социальной поляризации. Островки элитных районов уже возникли, но их противоположный полюс — смрадное гетто, аккумулирующее осадки городской жизни, пока не сложилось в единый комплекс с эмигрантскими районами, трущобами и высоким уровнем криминала. Хотя процесс идет. Верхушку социальной пирамиды столицы, без сомнения, занимает центр. А среди окраин относительным (но растущим) преимуществом пользуется западный край московского яблока. Социальное неблагополучие относительно равномерно размазано по оставшимся сторонам света.
Московский район Грайвороново — это кротовая нора, ведущая сквозь историю города. Когда-то здесь, на берегу мелководной речки, останавливался золотоордынский хан Едигей, сжегший пригороды Москвы в 1408 году.
Эмигранта, вернувшегося в родной город после семи лет жизни в Стокгольме, влечет к ностальгическим прогулкам. Москва, конечно, никогда не выглядела так шикарно. Чувствуешь себя раздавленным этим великолепием. Залитые подсветкой бульвары, широкие улицы, расчищенные от рекламы и отреставрированные фасады, «Зарядье» и Кремль на фоне «Сити» — ну это реально сносит башню. Общественные пространства, включая неформальные, вроде Ямы. Все дико красиво и местами даже удобно — нельзя этого отрицать.
