— Вон, видите, работают распылители? Это начали опять духи распылять, чтобы не воняло говном, — показывает мне достопримечательности района житель Некрасовки Дмитрий Перевезенцев. — А вон правее лента, видите? С нее лепехи сыплются. Это какашки брикетированные. Но сейчас не воняет почему-то. Если б такой, как сейчас, был запах, люди вообще бы не орали.

Дмитрий выглядит немного разочарованным. Хотя у меня ощутимо першит в горле, и я чувствую дурноту, ему явно хотелось показать мне нечто большее. Мы садимся в машину и уезжаем из промышленной части района в жилую. Здесь не видно очистных сооружений, а тетрис из сыплющихся брикетированных экскрементов сменяется бесконечными панельными 25-этажными домами. По дороге Дмитрий и его товарищ по активистской группе «Совесть Некрасовки» Алексей Журавлев рассказывают, как их район временами накрывают целые облака зловония.

— Из подъезда выходишь, а эта вонь тебя просто обратно в дом заталкивает. Дыхание перехватывает! — живописуют они.

За окном тянутся разноцветные высотки. Двери подъездов выходят сразу на проезжую часть, отделенную от узкого тротуара крохотным газоном с чахлыми деревцами, которые смотрятся жалко и беспомощно на фоне шанхайских жилых громад. Дома стоят почти вплотную друг к другу.

— Нет, ну постепенно Некрасовка зеленеет, — перехватывает мой взгляд Алексей. — Не совсем уж пропащее место. Но вот в этом доме 25 этажей, 8 подъездов, 768 квартир. Полторы-две тысячи жителей. А куда ребенку выйти на улицу? Там коробка футбольная есть. Но это надо выйти на дорогу, обогнуть весь дом, чтобы до нее дойти. Да и то…  Там эта коробка же рядом с мусорным полигоном стоит!

Мы выходим из машины, огибаем жилые дома и упираемся в склон крутого холма, покрытого зеленой травой. Холм начинается в 10 метрах от ближайшего подъезда. Чтобы оползни не завалили дверь, склон подперли белой бетонной стеной. Холм похож на донецкий угольный террикон. Вокруг нет пирамидальных тополей и бескрайних степей, теряющихся в сизой дымке. Этот холм со всех сторон окружен многоэтажками. Словно террикон кто-то перенес за тысячи километров и забыл среди бетонных джунглей московских человейников. Да и сам он состоит не из угля, а из обломков Москвы. Сюда свозили строительный мусор, в том числе от разобранной в 2009 году гостиницы «Россия» в Зарядье.

— Вот тот дом — последний в Москве, — продолжает экскурсию Алексей. — Тот, что за ним — это уже Люберцы. Вот там гетто конкретное!

Мусорный ветер, дым из трубы

По единодушному мнению жителей, первым номером в длинном списке экологических проблем Некрасовки стоит мусоросжигательный завод №4. Его построили в 2003-м, а запустили в следующем, 2004-м. Тогда в Некрасовке жили всего 8 тысяч человек. Вокруг завода не было никаких жилых домов, только неприметные складские и промышленные здания, а землю пересекал ровный пунктир каналов Люберецких очистных сооружений. С тех пор все изменилось. В 2004-м, когда МСЗ-4 начал работать, НИиПИ Генплана разработал проект планировки комплексной реконструкции района. Вокруг завода стали расти 17- и 25-этажные дома. Население района выросло в 12 раз: согласно данным управы, в нем сегодня проживают 98 799 жителей. Росла и мощность МСЗ. До 2018-го предприятие работало лишь на треть своей мощности, а с тех пор сжигает мусор в полную силу.

— Согласно СанПиНам, для мусоросжигательных заводов установлена санитарно-защитная зона в один километр, — говорит депутат Мосгордумы от ЮВАО (Некрасовка входит в этот округ) Евгений Ступин. — А в Некрасовке в пределах этого километра уже построены жилые дома. И даже детский сад — Сочинская, 3, корпус 2. Завод надо закрывать.

Размеры санитарной зоны пересматривались несколько раз. В последней редакции документации, по словам Ступина, ее границы вообще проходят «вдоль планируемой жилой застройки».

— Выбросы идут из трубы, высота которой 120 метров, — рассказывает Алексей Журавлев. — Облако образует форму гриба, и вещества начинают оседать в радиусе 300–500 метров. Поэтому на территории самого завода ничем не пахнет. А когда в теплую погоду устанавливается безветрие, начинается самый ужас. МСЗ, да и другие предприятия выбрасывают все эти вредные вещества, они скапливаются, и дышать становится невозможно. Облако накрывает район намертво.

Сильный запах ощущают даже жители кварталов, расположенных в трех километрах от завода. Власти Москвы еще в 2016-м выдали заводу официальное разрешение выбрасывать в год более 530 тонн вредных веществ, среди которых диоксины, вызывающие онкологические заболевания, серная кислота, смесь видов ртути и еще 57 видов иных вредных веществ. Уже в 2018 году Росприроднадзор установил и доказал в суде, что МСЗ-4 нарушает эти лимиты. Однако предложение природоохранного ведомства приостановить работу завода осталось без последствий.

— Указанные вредные для здоровья человека факторы не имеют мгновенного эффекта, они накапливаются в организме и спустя 5–10 лет приводят к росту онкологических заболеваний среди населения, живущего в радиусе 24 километров от завода, — рассказывает депутат Ступин. — У меня есть данные, что количество зарегистрированных онкологических заболеваний в Косино-Ухтомском районе Москвы в период с 2012 по 2016 год возросло с 112 до 471, то есть более чем в 4 раза.

26 мая в Мосгордуме прошел круглый стол, посвященный экологическим проблемам Некрасовки. На нем выступил и представитель МСЗ. «Предприятие работает в штатном режиме», — заявил он. Когда жители стали спрашивать его про природу черного дыма, идущего из заводской трубы, он попросил их задать свой вопрос «оператору, который это снимал».

— Директор МСЗ вообще говорил, что у него из трубы идет практически альпийский воздух, — возмущается Ступин. — А представитель Мособлмониторинга официально подтвердил сильное превышение по загрязняющим веществам в воздухе.

Некрасовке «повезло» с источниками запаха. На территории района расположены крупнейшие в Европе Люберецкие очистные сооружения, которые пропускают до 3 млн куб. м канализационных стоков в сутки. Предприятие регулярно снабжает обонятельную систему жителей насыщенными фекальными парами. Если мусоросжигательный завод время от времени дает столб черного цвета, то над мини-ТЭС, работающей на очистных сооружениях, нередко бывает дым желтый, свидетельствующий о горении мочевины. По аналогии с МСЗ-4 администрация всякий раз отвечает на возмущение и жалобы, что работает в полном соответствии с законодательством и техническими нормами.

— Как только нам руководитель «Мосводоканала» сказал, что «мы открыты, приходите с любыми вопросами», так возле проходной поставили новый забор с автоматической проходной, — грустно улыбается Дмитрий Перевезенцев. — Стало невозможно даже письмо на охране оставить.

На фоне выбросов с двух предприятий-гигантов запахи с других заводов блекнут. Но промышленности в районе много, и воздух чище она тоже не делает. «У нас еще есть “Вторалюминпродукт”, асфальтобетонный завод и три полигона твердых бытовых отходов», — перечисляет Журавлев. Из этих трех полигонов за запах ответственны только два — «Кучино» и «Торбеево», на которых фиксировался свалочный газ. Крупнейший мусорный полигон «Некрасовка» не воняет и, кажется, атмосферу не портит, поскольку на нем были захоронены крупные фракции строительного мусора (в том числе из гостиницы «Россия»). Наоборот, с ним были связаны надежды на создание островка экологического благополучия.

— Гигантская гора мусора станет парком развлечений, — рассказывала в 2015 году ведущая телеканала «Россия». — Его откроют в Некрасовке на территории крупнейшей свалки. Уже в 2017-м здесь будет город-сад.

Рекламные проспекты строящихся вокруг мусорного террикона многоэтажек включали красочные картинки будущего парка. О программе рекультивации и озеленения свалки говорил сам мэр Сергей Собянин. По его словам, вместо осыпающегося террикона жители смогут насладиться трассами для маунтинбайка, прогулочными дорожками, а зимой будет доступен горнолыжный склон. С тех пор уродливый холм обнесли домами со всех сторон. В них давно живут люди. А по горе мусора ползает одинокий трактор, который роет шурфы для дегазации полигона.

— На круглом столе в Мосгордуме представитель застройщика признался, что они проводят рекультивацию таким образом, что использовать эту территорию в качестве зоны отдыха будет технически невозможно, — говорит Журавлев. — Тело полигона представляет собой просто пирамиду. Ходить по ней нельзя, тем более заниматься спортом.

Градостроительная ошибка

В последние годы именно в Некрасовке дают квартиры большинству московских сирот, рассказывал «Москвич Mag» год назад. «Городу просто так удобнее предоставлять жилье детям-сиротам, — объясняет это руководитель благотворительного центра “Соучастие в судьбе” Алексей Головань. — Вместо того чтобы расселять их в помещениях за выбытием граждан, которые требуют ремонта и вообще ручного управления, строят дом, второй, третий в районах массового строительства — сейчас это Некрасовка и отчасти поселок Северный — и просто раздают там квартиры сиротам. Тем самым создаются районы их компактного проживания». Такая политика создает проблемы. Возникают целые кварталы социального неблагополучия с повышенным криминогенным фоном. Но сироты в Некрасовке не одиноки.

— Вон те дома на горизонте, — показывает пальцем Дмитрий Перевезенцев, стоя у проходной МСЗ-4, — это 15-й квартал. Он строится для сотрудников ФСБ. Там даже щит стоял информационный. У нас тут много домов, в которых выделяют жилье для очередников.

Некрасовская демография напоминает Северный Кавказ или Россию столетней давности. В районе зашкаливающее число детей. Им остро не хватает социальной инфраструктуры. В поликлинике многочасовая очередь. В школах учатся в две смены. Чтобы отдать ребенка в детский сад, нужно отстоять многолетнюю очередь или возить его по пробкам в другие районы. В классе, в котором учится старший ребенок самого Журавлева, из 32 человек 17 — дети из многодетных семей (в некоторых по 6–7 детей). Повышенная фертильность не связана с выбросами МСЗ или действием паров ЛОС. Просто город дает здесь квартиры многодетным семьям.

— Ну а где им давать? Не на Арбате же? — пожимает плечами на мой вопрос Алексей.

Складируя свои социальные обязательства в геттоизированном районе 25-этажных панелек за МКАД словно отходы на мусорном полигоне, город запускает и слепые рыночные силы. Цены на недвижимость в Некрасовке раньше были самые низкие в Москве. Это привлекает сюда тысячи людей, которым жилье в более благополучных районах не по карману. Читая рекламные буклеты застройщиков и слушая обещания мэрии, эти люди оказываются заложниками «социального полигона» Некрасовка.

— У нас многие не выдерживают, продают свои квартиры и перебираются в другие места. Я бы, может, поступил так же. Но у меня квартира неликвид. Пять комнат для трех детей. А в Измайлово, где я вырос, за такие деньги можно только трешку взять, — вздыхает Алексей.

Местные активисты объясняют, что власти и застройщики относятся к жителям района как к неблагодарным нахлебникам. «Раз вам тут дали квартиру “за спасибо”, то и сидите тихо», — описывает их логику Алексей. Его товарищ Дмитрий Перевезенцев принимает это на свой счет: «Можно сказать, что и мне досталось “за спасибо”, но я участвую в инициативной группе жителей. Квартиру дали по очереди, но дышать-то воздухом я право имею?»

Инициативная группа жителей «Совесть Некрасовки» возникла в 2017 году. Тогда застройщики попытались начать строительство 35 новых 17-этажных подъездов на единственном в районе незанятом пространстве, которое здесь называют «полукруг». Задыхавшиеся в тесноте своих бетонных коробок жители были возмущены. Они стали протестовать (на митинги выходили по несколько тысяч человек), собирать подписи и объединяться. На этой волне они не только создали социальное движение, но и провели в местный муниципальный совет одного из своих товарищей, а в 2019-м в Мосгордуму при их активной поддержке прошел Евгений Ступин. «Полукруг» удалось отстоять. Вместо плотных человейников на этом пространстве разбили парковую зону и построили спортивный центр. Победа сплотила и воодушевила жителей. Но дальше организованное социальное движение уперлось в бюрократическую стену.

— Нам один чиновник так и сказал на встрече: «Некрасовка — это градостроительная ошибка», — вспоминает Дмитрий Перевезенцев. — Дома на домах. Нет ни парковок, ни прогулочных зон. Пока эти коробки пихали, лишь бы продать, вопросы накопились. И теперь их технически нельзя решить. Ни полигон в парк переделать, ни парковки спроектировать. И все друг на друга стрелки переводят.

Не дождавшись никакого решения от властей, «Совесть Некрасовки» стала сама формировать программу превращения района из места выживания в пространство для жизни. Выяснилось, что сформулировать выход из, казалось бы, тупиковой ситуации можно. Например, мощность МСЗ-4 примерно соответствует объему отходов, которые в Москве собираются через систему раздельного сбора. «Совесть Некрасовки» предлагает перевести предприятие в режим сортировки. Правда, это означает, что город должен принять более эффективную программу раздельного сбора и переработки отходов. Но все же избавит 100 тысяч жителей от постоянного отравления опасными канцерогенами. Активисты не ставят абстрактных и невыполнимых задач.

— Мы понимаем, что ЛОС — необходимое для мегаполиса предприятие, — говорит Алексей Журавлев. — И не требуем его закрыть. Мы просто не хотим все время думать о том, что оно рядом, потому что в доме невыносимо воняет канализацией. Мы хотим, чтобы там прошла модернизация по экологическим стандартам. А администрация не отмахивалась от нас какими-то бумажками, а была прозрачной и готовой к диалогу.

Есть и стратегическое решение для самого быстрорастущего московского района. «По Генплану Москвы к 2035 году здесь планируют поселить 350 тысяч человек», — рассказывает Журавлев, указывая на широкую зеленую зону, сейчас занятую ЛЭП. Если этот план властям удастся реализовать, район станет окончательно непригоден для жизни. «Совесть Некрасовки» предлагает пересмотреть «градостроительную ошибку», остановить бездумное строительство и организовать на оставшихся пространствах зеленые зоны или создать необходимые социальные объекты.

Если по мелким частным вопросам жителям удается добиваться от властей уступок, то главные экологические проблемы остаются нерешенными. «Собянин говорит, что неприятные запахи в Некрасовке уменьшились на 95%. Но от чего он отсчитывает? И почему у меня в доме воняет по-прежнему?» — задаются вопросами активисты. Чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки, они выдвигают команду своих кандидатов на ближайших муниципальных выборах в сентябре.

— Мы в любом случае будем жить в этом районе. Мы хотим сделать его лучше. Мы здесь знаем каждый камень и годами думаем над решением каждой проблемы. Некрасовку можно очеловечить, но для этого решения должны принимать сами местные жители, — формулирует предвыборную программу Журавлев.

Фото: Евгений Ступин