Если бы кто-то в начале 2020 года сказал, что пандемия коронавируса будет продолжаться и в конце 2021-го, любой экономист схватился бы за голову. Подержался бы за нее, да и заявил бы, что это совершенно невозможно.

Невозможно, но факт: в Европе набирает силу уже пятая волна, которая (чудес не бывает) к православному Рождеству докатится и до нас. И все это на фоне бурного восстановления экономики. К концу года оно начало несколько затухать, но официальные цифры все еще на вполне приличном уровне. И объясняется этот удивительный феномен просто. В отличие от первой волны пандемии все последующие не сопровождались изначальными строгостями. Никаких тебе пропусков для выхода из дома или поездки на дачу, никаких патрулей в московских парках. Без общенационального локдауна, правда, все-таки не обошлось. Но в отличие от апреля 2020-го нынешний «режим нерабочих дней» вылился в третьи за год длинные каникулы — ноябрьские.

Сказать, что власти совсем уж ничего не делали, чтобы побороть коронавирус, конечно, нельзя. Летом, в разгар третьей волны, мэр Сергей Собянин установил для работающего с людьми столичного бизнеса жесткие нормативы вакцинации сотрудников. Предприниматели, понятное дело, взвыли. Особенно из тех секторов, где доля мигрантов достигает половины работников, а то и превышает ее. Службы доставки, такси, фастфуд. Ведь к тому времени инфраструктура для вакцинации иностранцев только начала создаваться. В мэрию полетели открытые письма и обращения. Офис Собянина зловеще отмалчивался. 15 августа — «день Х», в который могла закрыться чуть не половина московских предприятий общепита и сферы услуг, — стремительно приближалось. И наконец наступило. Но небо на землю не упало и никто никого закрывать не стал. Напротив, Сергей Семенович поблагодарил столичных предпринимателей за службу и во всеуслышание объявил (не хочется использовать слово «соврал») о достижении поставленной цели. Уж не знаю, куда московского градоначальника вызывали и какие проводили с ним беседы, но кровавую резню меньше чем за месяц до сентябрьских выборов в Государственную думу проводить не стали. Ценой стали одни из самых высоких показателей смертности от коронавируса в России. В середине декабря каждый шестой умерший от ковида был россиянином.

И если уж речь зашла о выборах, следует отметить еще одну перемену, характерную для уходящего года. Выборы у нас теперь принято покупать. Аттракцион неслыханной щедрости достиг небывалого размаха. Сначала по 10 тысяч получили семьи с детьми школьного возраста. Потом — пенсионеры. Потом по 15 выдали военным, силовикам, включая безусых курсантов. И все это меньше чем за месяц до голосования. По самым скромным подсчетам, деньги получили около двух третей избирателей, а бюджету это обошлось в три четверти триллиона. Впрочем, Москва и тут всех переплюнула. Для участников электронного голосования проводилась акция «Миллион призов». Беспроигрышная лотерея с квартирами и машинами в качестве главных призов. Но даже те, кому призов не досталось, получили баллы, которые можно было потратить на что угодно, от покупки еды и одежды до похода в музей и пополнения карты «Тройка».

И все бы ничего, если бы не еще одна напасть, с которой правительство и Центральный банк бились весь уходящий год, да так ничего и не добились. Речь — легко догадаться — об инфляции. Чего только не предпринимали, чтобы остановить рост цен. И ограничения на экспорт вводили, и беседы с владельцами торговых сетей проводили, и деньги на сельское хозяйство и производство продуктов выделяли. И все без толку. Уже в декабре, незадолго до последнего заседания совета директоров Банка России, его глава Эльвира Набиуллина пришла в Думу (нового уже созыва) и чуть не с порога заявила: продовольственная инфляция в стране стала двузначной — перевалила за 10%. Понятно, что после этого Центробанк повысил ставку до 8,5% годовых. С весны ставка рефинансирования выросла ровно в два раза. Соответственно выросли и ставки по кредитам.

В результате на конец года сложилась весьма любопытная ситуация. Предвыборная раздача денег стала дополнительным — и очень мощным — инфляционным фактором. Семьи с детьми, пенсионеры, курсанты — те самые категории граждан, в которых больше всего малообеспеченных, — свои разовые выплаты потратили очень быстро. Причем, уверен, большинство сейчас даже не вспомнит, на что. Цены на такой всплеск платежеспособного спроса просто не могли не отреагировать. И если раньше еще можно было отговариваться тем, что цены на гречку в Москве растут из-за того, что в Вашингтоне печатают доллары и раздают их кому ни попадя, то теперь этот аргумент использовать сложно. Росстат предвыборные деньги учел при подсчете реальных располагаемых доходов и числа бедных. Картина по обоим показателям получилась прекрасная. Доходы заметно (примерно на 4%) выросли, количество бедных сократилось. Но денег в кошельках стало меньше. Регулярные-то доходы не изменились. Хуже того, их с каждым днем все сильнее не хватает: цены кусаются все больнее. Перехватить денег до зарплаты или залезть в долг по кредитной карте тоже становится все дороже — Центробанк помимо прочего борется еще и с пузырем на кредитном рынке.

Есть во всем этом и положительный момент. Работу в Москве найти стало гораздо проще. Как бы цинично это ни прозвучало, но дополнительные смерти и резкое сокращение числа мигрантов привели к острому дефициту рабочих рук. Любопытно, что в первой половине года власти (в том числе и столичные) судорожно искали пути завоза в страну дешевой рабочей силы. Но к осени московский мэр, видимо окончательно отчаявшись, заявил, что концепция изменилась. Мигрантам на московских стройках теперь будут не рады. Заменить их должны средства механизации. Как это скажется на стоимости возводимого в городе «квадрата», Собянин не уточнил, а зря. Многомиллиардные инвестиции в «средства механизации» придется окупать, причем за счет покупателей квартир. Впрочем, и Собянина понять можно. Даже те крохи, которых застройщики умудряются привезти из бывших союзных республик для тяжелых строительных работ, норовят из разнорабочих переквалифицироваться в курьеры, а то и вовсе в таксисты. И там, и там такая же острая нехватка рабочих рук. И если кто-то регулярно пользуется услугами такси, он не мог не заметить того, что там происходит с ценами.

Если подвести краткий итог уходящего года, можно сделать вывод о том, что люди ко всему привыкают. Нынешние тысячи смертей в день воспринимаются куда как менее драматично, чем десятки, а потом сотни в прошлом году. Да и к росту цен люди приспосабливаются — стараются полученную зарплату или пенсию потратить на месячный запас продовольствия. Потому что знают: через месяц будет дороже. Даже к постоянным запретам и ограничениям, которые сопровождают каждую новую волну пандемии, выживший бизнес научился относиться философски.