Википедия считает, что «собачник — это неодобрительное название человека, занимающегося разведением или содержанием собак».

Сами собачники так не считают, они торжественно носят это имя, поскольку они либо собачники с рождения (это как титул — граф, князь — почетно), либо стали собачниками осознанно, а значит, их жизнь делится на «до» и «после», и они гордятся своим статусом. Не бывает собачника, который бы не умилялся своей псиной, не важно, какой она породы.

Собачники в любом городе — особый класс людей. Если у вас нет собаки, ее не только «не отравит сосед», помимо этого вы даже не подозреваете, сколько жизненно важных вопросов проходит мимо вас. Кормить «сушкой», консервами или натуралкой (варить или давать сырым?), покупать на зиму тапки или мазать лапы воском, поводок-рулетка или обычный (рулетка — непедагогично, обычная веревка — неудобно), ошейник или шлейка (вы знали, что из-за шлейки могут вырасти кривые ноги?), а также отпускать ли с поводка и нужен ли намордник, в какой ресторан пустят с собакой и как не подхватить питомниковый кашель.

Конечно, собачники неоднородны. Владелец большой и маленькой собаки — это две разные вселенные. Один считает, что настоящая собака должна быть большой, хотя бы лабрадор, в идеале — алабай или риджбек. Маленьких собак они считают в лучшем случае недоразумением, в худшем — пузатой мелочью или мелкими шавками.

«Владельцы маленьких собак типа шпицев, пекинесов, чихов и прочей мелочи, вы задолбали своей безалаберностью! Если у вас маленький пес, это не значит, что его не надо воспитывать или водить на поводке», — ругаются владельцы «настоящих» собак.

Владельцы мелкашей в свою очередь убеждены, что в Москве держать большого пса — издевательство над животным. Ему тут негде побегать, по улицам лучше водить в наморднике и на коротком поводке — это же опасное животное! А их владельцы не способны совладать со своими гигантскими питомцами, которые нападают на их малышей.

На самом деле мелочь и правда часто выводят без поводка, и они провоцируют больших, так что тут во всем виновато воспитание хозяев, а вовсе не сами собаки.

В любом случае московские собачники сильно отличаются от любых других. У всех «нормальных» людей потрепать чужую знакомую собаку по холке вместо приветствия считается хорошим тоном. Но не в Москве. У нас тут личные границы есть даже у собак. Вместе с границами хозяина они сливаются в те самые метра полтора-два, которые рекомендуют соблюдать в наши ковидные времена.

Даже самый дружественный пес-сосед, с которым московская собака встречается дважды в день, максимум понюхает нос и хвост, а хозяева кивнут друг другу. Это максимальная близость. Летом по выходным собаки могут поиграть и побегать, а хозяева обсудить питание — свое или зверей, как пойдет. Но тискать не свою собаку другой собачник не станет: границы. Нас тут в Москве слишком много, чтобы всем позволять их нарушать.

— Мама, смотри какая собачка! Можно я ее потрогаю?
— Я не знаю, спроси у тети.
— Можно я поглажу вашу собачку?
— Нет.
— Почему? Она что, кусачая?
— Нет, она боится детей, — отвечаю я и ухожу поскорее. У меня левретка, и на нее многие обращают внимание.

На самом деле она, конечно же, не боится детей, как и вообще людей. Просто меня бесит, когда дети лезут к моей собаке. Но ладно бы дети. Взрослые сплошь и рядом тоже и уже без всякого «можно».

— Какая собачка! Такой цвет необычный? А как порода называется? — восхищается толстушка в лифте и уже тянет руки, чтобы погладить.

Я вжимаюсь в стену, но из лифта же никуда не денешься. Выхожу на своем этаже и сразу достаю антибактериальную салфетку — протираю все, что было облапано. У нас тут ковид, а она лезет руками. Откуда я знаю, что она трогала до этого.

Мужчины, к счастью, менее сентиментальны, но если и умудряются погладить, то делают это долго и основательно. Собака начинает лизать им руки (а что ей еще делать, когда их подставляют?), и им кажется, что ей это нравится. Но нет, это не нравится ни ей, ни мне.

Моя подруга застала смешную сцену во Франции. На остановке автобуса к нам с собакой подошла женщина и, лопоча что-то умильное на французском, стала гладить и даже почесывать собаку. Я стою, улыбаюсь, одобрительно машу головой. Подруга смеется в голос и прямо при женщине комментирует на русском: «Я представляю, что бы ты сказала, если бы к тебе в Москве кто-то так подошел!»

Да, у нас в Москве тут своя атмосфера.