Это острое чувство сожаления пришло в детстве. Возможно, когда была прочитана последняя страница третьей книги о Малыше и Карлсоне. Хотя он обычно обещает вернуться, ясно, что Карлсон больше не прилетит.

Самодостаточные литературные пространства исчерпаемы — и это так обидно, потому что тщательно созданные писателями миры куда увлекательней, чем самое интересное, но единичное повествование. Нам нравится узнавать уже известное и видеть, как новое разворачивается в привычной обстановке. Поэтому закрывать последнюю страницу последней книги цикла особенно грустно. С «Похитителями» завершатся все события, много лет происходившие в фолкнеровской Йокнапатофе. После «Пастушьей короны» ничего больше не случится в Плоском мире Терри Пратчетта. Фродо и Бильбо уплывут в Валинор. Арамис переживет д’Артаньяна, Атоса и Портоса, но на этом история мушкетеров закончится. И даже если возмущенные читатели заставят Артура Конан Дойла оживить Шерлока Холмса, погибшего в Рейхенбахском водопаде, то после «Загадки поместья Шоскомб» сыщик уйдет навсегда. И, наверное, вовремя. Пусть читатель переживает не только из-за конечности вымышленного мира, но и из-за несоответствия этого мира новым нравам и веяниям. Иногда времена меняются быстрее, чем читатели взрослеют.

Герои Ирвина Уэлша, четыре раздолбая с северной окраины Эдинбурга — Рентс, Бегби, Больной и Спад, подобно мушкетерам прожили в своем мире чуть больше тридцати лет: действие «Героинщиков» начинается в 1984 году. Действие последнего романа Ирвина Уэлша с этими персонажами, «Джинсы мертвых торчков», только что вышедшего на русском языке, заканчивается во время Брекзита. Последнего — потому что сам Уэлш назвал эту книгу «торжественным завершением “На игле”». У «На игле» были приквел («Героинщики»), сиквел («Порно»), спин-офф («Резьба по живому»), вот и наступил финал этой драмы в пяти частях. Кроме того, это последний роман и потому, что к концу «Джинсов мертвых торчков» выживут не все.

Даже странно, что они продержались так долго. Возможно, именно потому, что они — часть того самого тщательно созданного мира, а не одного повествования. Рентс, Бегби, Больной и Спад из книги в книгу — и последний роман в этом не исключение — не ладят с окружающей действительностью и делают одно и то же: разнообразно нарушают закон, разнообразно занимаются сексом, много пьют, злоупотребляют запрещенными веществами и очень много сквернословят — впрочем, они те самые люди, что матом не ругаются, а разговаривают. Потому что они не могут иначе. Они изначально, с рождения, несчастны и потому обречены. Ничто не может их спасти. «Хибернианс» может впервые за последние 114 лет выиграть Кубок Шотландии, но ни у кого нет иллюзий в стабильности любимой футбольной команды. Семейное счастье, которое достается не всем, хрупко. Деньги? Рентс может стать музыкальным промоутером, Бегби — известным скульптором, Больной — хозяином эскортного агентства, но это не сделает их жизни проще, чем у полунищего Спада. У героев, какими они становятся ко времени действия «Джинсов мертвых торчков», уже не достанет сарказма для знаменитого монолога «На игле» в киноверсии Дэнни Бойла: «Выбери жизнь. Выбери работу. Выбери карьеру. Выбери семью». Ну выбрали. И что поменялось? Разве что убавилось иронии и энергии, и теперь герои описывают свои социальные и экзистенциальные отношения с действительностью так: «Еще смурней оттого, чё прекрасно понимаю, как справлюся с этой непрухой: нажрусь в хлам, потом протрезвею и накинусь на работу. Повторять, пока не сдохнешь. Это ловушка. Никакого “потом” нету. Никакого бля.ского места под солнцем. Никакого мудацкого будущего. Есть тока настоящее. А оно сраное и становится еще более сраным».

Процитировав «Джинсы мертвых торчков», добавлю, что перевод Валерия Нугатова, как всегда, когда он имеет дело с Уэлшем, бескомпромиссен. Конечно, никто не говорит на русском «Щас я насилу можу поверить, чё нахожусь тут» или «Взгляд сфокусированный, но с такой пленкой, чё всем мужикам, готовым причинить боль, надо меж собой и своей жертвой вешать», но сомнений в том, что в оригинале герои Уэлша говорят не как ведущие Би-би-си, а так, как и положено гопникам из эдинбургского Лита, не остается.

Эдинбургские мушкетеры — бойцы, преодолевающие любые трудности то усилием, то смекалкой. Можно было бы сказать, что, даже став взрослыми дядьками, Рентс, Бегби, Больной и Спад не повзрослели, но это не так. Они никогда не были детьми — ни в «На игле», ни в «Героинщиках». Тот мир, что в начале эпопеи мог показаться молодежной субкультурой, больше не притворяется ни в чем. И герои Уэлша могут не притворяться. Они в самом раннем возрасте почувствовали, даже не осознавая этого, как органически недружелюбна окружающая действительность. И как бы им ни было плохо, они не станут говорить о травмах — они в принципе не умеют жаловаться, не надеются ни на чье сочувствие и продолжат «справляться с этой непрухой», пока живы. Чудовищно несовременное поведение. И потому уйти им проще, чем измениться.