Никто не разгадал секрет обаяния маленьких прибрежных городов, которые стали центрами интенсивной художественной жизни, а потом и туризма. Остров Капри, крымский Коктебель, корнуолльский Сент-Айвз, нормандский Этрета начали притягивать живописцев и литераторов в силу случайности или стечения обстоятельств. Ну а туристы массово появились позже — они любят места, где тусуются художники.

Выяснять, почему привлекательно любое из таких мест, значит по-новому обращать на него внимание. Любое историческое исследование может стать путеводителем, даже если того и не хочет автор, признающийся в любви к маленькому прибрежному городу. Майкл Каннингем в 2002-м, в промежутке между двумя романами, написал именно такую книгу. «Край земли. Прогулка по Провинстауну» (переводчик Сергей Кумыш) — это рассказ о крохотном городке на берегу океана на мысе Кейп-Код. Мы хорошо знаем прозу знаменитого американца благодаря серии издательства Corpus «Весь Майкл Каннингем», теперь Corpus издал его единственный non-fiction.

Провинстаун — самый восток Америки. Это Новая Англия, место, где появились будущие Соединенные Штаты и, не будет преувеличением сказать, американская литература. К югу от Провинстауна — остров Нантакет, откуда отправились на встречу с загадочным белым китом герои Германа Мелвилла, к северу — Уолден, где среди лесов уединился на два года, два месяца и два дня Генри Торо, еще севернее — прибрежные скалы Драй-Селведжес, давшие название одной из частей «Четырех квартетов» Т. С. Элиота. Совсем рядом, по меркам большой страны, и салемские ведьмы Натаниэля Готорна, Говарда Лавкрафта и Артура Миллера, и иствикские ведьмы Джона Апдайка.

Именно сюда приплыли на «Мэйфлауере», еще до основания первого постоянного поселения, английские пилигримы в 1620-м. Позже здесь жили китобои и ходившие за треской рыбаки: Cape Cod — Тресковый мыс. Позже, когда морские промыслы пришли в упадок, в Провинстауне поселились писатели. Это были «бесшабашные мужчины и женщины, склонные к свободной любви, открытому браку, марксизму, психоанализу, мескалину и восточным религиям…  Они снимали старые дома, когда-то принадлежавшие капитанам судов. Они спорили и напивались в “Эй-хаусе” и “Старой водокачке”. Все спали со всеми. …  Юджин О’Нил жил здесь, когда был безвестным молодым алкоголиком, пытавшимся писать пьесы; Теннесси Уильямс проводил здесь лето, когда был всемирно известным алкоголиком, пытавшимся писать пьесы».

К тому времени, как Каннингем приехал в Провинстаун, в 1980-м, городок становился важным центром гей-культуры и гей-туризма. Калифорниец Каннингем искал место, где меняются времена года. Каннингем, не скрывавший своей сексуальности, нашел место, где он может быть совершенно свободен.

В небольшой книжке Каннингем описывает крохотный город как огромный, самостоятельный и самодостаточный мир. Если не смотреть на карту, то кажется, что в улицах Провинстауна можно заблудиться, но их всего две. Жизнь подчинена здесь своим законам, которые диктует близость океана: «Дома в Ист-Энде, стоящие на песчаной полосе между асфальтом и соленой водой, — не только подобны снам, но и сами видят сны. Не считая какого-нибудь случайного новичка, вклинившегося между ними, они здесь уже давно. Некоторые дети, игравшие летом на верандах, успели состариться и умереть в спальнях наверху. Эти дома не просто чрезвычайно уязвимы в непогоду и во время приливов. Им свойственна дополнительная степень эфемерности, как будто один или два из них могут, спустя все эти годы, забыть о том, что они дома, и просто затеряться в заливе».

Каннингем перемежает главки «Провинстауна» (некоторые из них меньше чем на страницу) стихотворениями поэтов, которые жили и писали в этом городе. Русский читатель мгновенно поймет, чьи стихи еще могли быть подобной поэтической интерлюдией, хотя Каннингем их и не цитирует. Иногда кажется, что два этих автора писали один и тот же текст.

Вот Каннингем: «Запах воды и ее звук; маленькие домики, стоящие на фоне необъятных океана и неба; абрисы фарфорно-белых чаек, кружащих над головами, ищущих в своем высоком молчании, чем можно поживиться среди дюн и болот, черных крыш и крошечных огоньков, что пляшут по воде, когда прибывают и уходят приливы».

А вот Бродский:

В городках Новой Англии, точно вышедших из прибоя,
вдоль всего побережья, поблескивая рябою
чешуей черепицы и дранки, уснувшими косяками
стоят в темноте дома, угодивши в сеть
континента, который открыли сельдь
и треска.

Ошибки быть не может, и «Колыбельная Трескового мыса», написанная в 1975 году, сочинялась именно в Провинстауне. Бродский позже вспоминал: «Стихотворение я начал писать на Кейп Коде…  В Провинстауне, на Кейп Коде, я несколько недель околачивался. Приехал туда стишки читать и задержался, там было тихо, Провинстаун еще не был гомосексуальной столицей Восточного побережья».

И сколь бы ни были разными длинное стихотворение Бродского и короткая книга Каннингема, они оба — про обретение нового мира и новой свободы на границе неизменного океана и податливой суши, про баланс цивилизации и природы. У писателя, поменявшего одну империю на другую, «человек выживает, как фиш на песке», чтобы встать на ноги и уйти в недра нового для себя материка. Писатель, поменявший Запад Америки на Восток, убежден: «Мне кажется, было бы здорово убедить мужчин, занимающихся сексом на болотах, носить меховые гетры с копытами, прикреплять ко лбу маленькие бугристые рога и выдувать из флейт грустные мелодии, пока они бродят по лабиринтам из воды и травы».