О торгово-развлекательном центре Москвы, обставленном и обвешанном фонариками, арочками, пальмами и прочей пошлятиной, о переезде всей России в Москву и о своем новом романе «Автопортрет неизвестного».

Я родился…

Я не помню, в каком роддоме я появился на свет, так и не спросил у мамы. Первый год мы с родителями жили на Рождественском бульваре, а потом на Покровке, затем в Романовом переулке (тогда улица Грановского) и на Каретном Ряду. Это было с 1950 до 1974 года. Потом я долго жил на Беговой аллее, это рядом с ипподромом, а с 2003 до 2009 года — в подмосковном поселке писателей. Потом снова вернулся в Москву.

То есть полвека я прожил в центре Москвы, причем большую часть времени вблизи Тверской. Моя первая школа была в Кисловском переулке, вторая — в Старопименовском, около площади Маяковского. Первые три курса университета я учился на Моховой, напротив Кремля.

Центр стал роскошен и чист — это очень приятно. Центр обставили и обвешали фонариками, арочками, пальмами и прочей пошлятиной — это очень смешно и странно. Уверен, это пройдет: внезапно разбогатевшая девушка поначалу жадно обвешивается украшениями, но потом горячка проходит, и она начинает одеваться со вкусом. Центр Москвы по шику и комфорту, по стеклянным витринам дорогих магазинов, по обилию кафе и ресторанов сильно превосходит многие европейские столицы. Это прекрасно. Но это не тот московский центр, в котором я родился и вырос.

Нечто похожее случилось не только в Москве. Года три назад, впервые побывав в Казани, я сказал одной своей знакомой: «Какой у вас чудесный, красивый, просто блестящий город, настоящая евразийская столица!» — «Да, — ответила она, — все так, только это уже не моя Казань».

Сейчас я живу…

На старом Юго-Западе, около станции метро «Университет». Это прекрасный ансамблевый район, созданный знаменитым архитектором Власовым в конце 1950-х. Широкие улицы, в каждом дворе маленький парк с аллейками и даже фонтанами. Тут есть много мест для коротких и длинных прогулок, например Молодежная улица, сады вокруг МГУ, да и сами Воробьевы горы. Набережная, по которой можно дойти хочешь до Сетуни, хочешь до парка Горького. Приятно прогуляться по центру, по бульварам от Гоголевского до Яузского.

Мой любимый район…

Я люблю свой район — старый Юго-Запад. Он живой, человеческий, теплый. Центр, к сожалению, почти весь стал «торгово-развлекательным». Раньше я обожал самый-самый центр города, я же там родился и вырос. Начиная с семи лет я часами гулял по Кремлю, один и с друзьями-мальчишками. Но раньше в Кремль и во все его соборы пускали свободно и бесплатно. Раньше можно было любой квартал в центре Москвы пройти, а то и проехать на машине, насквозь, дворами. Сейчас везде заборы. Нет старых маленьких домиков на задворках больших домов около Тверской.

Мой нелюбимый район в Москве…

Смешно сказать, но это Манежная площадь. Когда-то это была одна из красивейших площадей мира, окруженная шедеврами архитектуры XV–XX веков. Огромная, просторная и пустая в середине, как и положено настоящей ампирной площади. С детских лет помню ее масштаб и торжественный лаконизм. Сейчас это какое-то гульбище для курортников, с безвкусными балюстрадами и золочеными медведями. Плакать хочется.

В барах и ресторанах…

Конечно, бываю — в самых разных. Я не гурман, не знаток блюд и кухонь, даже иногда вслух осуждаю гурманство, но несколько ресторанов люблю именно за вкусную еду — это грузинские заведения (например, чудесная «Хинкальная на Добрынинской»), а также пресловутый «Старлайт». Каюсь, но мне нравится немудрящая американская кухня, все эти бургеры и стейки, острые соусы, крупно нарезанные овощи, сладкие булки и немереные кружки некрепкого кофе.

Все время собираюсь и никак не соберусь…

Прокатиться по кольцевой железной дороге. Хочу посмотреть новые станции метро. Но я прекрасно понимаю, что современная Москва во всей ее совокупности для меня terra incognita процентов на девяносто. То есть ногами я обошел и глазами оглядел не более одной десятой моего родного города. А может, и того меньше.

Главное отличие москвичей от жителей других столиц…

В том, что это мои соотечественники, земляки, соседи. Вообще же москвичи очень разные, как, впрочем, жители любого мегаполиса. Я думаю, что теперь уже невозможно составить собирательный и при этом реальный портрет москвича.

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

Для меня лучше то, что это русский, российский город. Я здесь дома, у себя, в своей тарелке, мне тут все понятно — маршруты транспорта, вывески, названия улиц, которые погружают меня в глубины истории и культуры. Даже если мне что-то не нравится, я четко понимаю, что и почему. Здесь у меня никогда не бывает беспокойного чувства непонятного, беспричинного неуюта, которое порой возникает в чужих городах. Ну и, конечно, в Москве гораздо проще, а значит, для меня лучше система оплаты проезда в метро и на прочем общественном транспорте.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Москва стала чище, праздничней, роскошней. Проще говоря — красивей. Это мне, конечно, очень нравится. Мне не нравится, что она стала слишком большой. Когда-то, еще каких-то 30 лет назад, я ехал по МКАД по часовой стрелке, от Калужского шоссе к Ленинградскому, и видел: справа Москва, стоят жилые дома, торчат трубы фабрик, а слева область, леса и поля, сады и дачные домики. А сейчас едешь и видишь — справа и слева, в Москве и Московской области, до горизонта уходят кварталы многоэтажных домов. Это в конце концов опасно. Россия помаленьку вся переезжает в Москву и область. Кроме того, чем больше мегаполис, тем хрупче и уязвимее он становится в плане транспорта, энергетики, водоснабжения, качества воздуха, которым мы дышим. Думаю, что скоро надо будет остановить бесконтрольный рост Москвы.

Сейчас работаю…

Я только что закончил и сдал в издательство АСТ (редакция Елены Шубиной) две книги — роман «Автопортрет неизвестного» и сборник рассказов «Соседская девочка». Так что в данный момент я немного перевожу дух. Но собираюсь приступить к новой повести, которая, скорее всего, будет «повестью в рассказах», построенной по цепному принципу — едва упоминаемый персонаж предыдущей новеллы становится главным героем следующей, и так далее, а потом эта цепь замкнется. Есть и другие планы.

Мне везде хорошо работается. Лучше всего, конечно, дома, за столом. Но я часто перехожу с ноутбуком с места на место, из кабинета в гостиную, из гостиной на кухню и обратно. Еще мне очень хорошо пишется в такси и особенно в метро — на айпаде, а то и просто на айфоне. Несколько рассказов, которые мне самому кажутся удачными, я написал именно так — одним пальцем, вполуха следя за тем, чтобы не проехать свою остановку.

Роман «Автопортрет неизвестного» был представлен на Московской международной книжной выставке-ярмарке в самом начале сентября. Долго ли я его писал? Обдумывал очень долго, страшно сказать — чуть ли не 30 лет, а то и больше. Нашел в своих старых папках наброски и заметки с датой «1986». А записывал целиком меньше года, наверное. Да и то в промежутках между главами писал рассказы и статьи.

Фото: ©Юрий Терко