Советский и российский актер театра и кино, профессор ВГИКа и ГИТИСа рассказал Дмитрию Леонтьеву о детстве в Таллине и Останкино, разнице между советским дубляжом и современным и о том, что Островский стал звучать еще современнее во время удаленки.
Мода на пластическую хирургию давно помолодела во всем мире. Недовольные своей внешностью подростки массово записываются исправлять себе то, что считают недостатками. В России подобная мода пока сталкивается с моральными установками, причем барьеры часто ставят не родители, а врачи. Пластический хирург и косметолог Лусине Майтесян рассказала «Москвич Mag», с какими проблемами обращаются к ней подростки, почему не нужно слушать родственников и что лучшие фигуры у людей в провинции, меньше затронутой индустрией пластической хирургии.
Гендиректора Cognitive Pilot Ольгу Ускову окрестили матерью терминаторов. Разработанные под ее руководством «мозги» для роботизированного транспорта стоят на комбайнах в России и на трамваях в Китае. Однако это лишь часть того, что готов взять на себя искусственный интеллект.
Тридцатилетний Олег Мансуров основал свой первый технологический бизнес, еще когда учился на факультете экотехнологий и инжиниринга в Национальном исследовательском технологическом университете «МИСиС». Его нынешняя частная компания Success Rockets создает ракеты-носители сверхлегкого класса и малые космические аппараты.
Основатель аналитического канала «Будни Московской биржи» Дмитрий Черемушкин рассказал о том, как среднему москвичу получить пассивный доход в 100 тыс. рублей, и объяснил, почему брокеры кончают жизнь самоубийством.
Пенсия — самое смешное и одновременно грустное слово. Смешно, потому что маленькая. Грустно, поскольку непонятно, как на нее жить. Поэтому я, как и многие другие, изобрел прекрасный способ не мучиться: о пенсии не нужно думать.
Главный результат расшифровки генетического кода — избавление от огромного количества заблуждений. Ты начинаешь понимать, что нужно именно тебе, а не мифическому среднему человеку.
Я давно забыл, когда в последний раз крепко спал. Уже несколько лет я больше ворочался по ночам, чем отдыхал. На то, чтобы погрузиться хотя бы в поверхностную дрему, стало уходить два-три часа. Самое неприятное, что настоящий, глубокий, прекрасный сон никуда не делся. Просто он подлым образом настигал меня, когда нужно вставать и идти на работу.
